Засланный казачок - Сергей Соболев

Слон, коротко выругавшись, двинул его рукоятью «стечкина» по зубам.

Черный, выплюнув вместе с кровью один из передних зубов, сказал:

— Ладно, спрашивайте…

Задав несколько разминочных и в общем-то отвлекающих вопросов, Стас принялся пробивать более важные для него направления.

— Вот такая еще тема, Черный, — сказал он. — Пару дней назад твои люди засветились на одном хуторе в районе Шилуте. Зачем ты их туда послал? Или тебя кто-то попросил?

Черный в этот момент замялся, то ли собираясь с мыслями, то ли придумывая судорожно какую-то «правдивую ложь».

Слон снял «АПС» с предохранителя и сказал:

— Счас колено прострелю… для начала!

— М-м… Минутку, соображу, как было…

— Учти, Черный, что мы до хрена про ваши дела знаем, — заметил Стас. — Так что не вздумай врать или передергивать!

Черный, чуть наклонив голову, чтобы яркий свет не резал глаза, пробормотал:

— Ну так это… Попросили меня…

— Кто?

— М-м…

— Что ты мычишь, как корова?! — Слон пнул его мыском ботинка по голени. — Говори четко, ясно и по делу!

— Ричи попросил.

— Дальше! Почему он попросил именно тебя, Черный?

— Ну так… Ричи тут на днях попросил меня подъ­ехать к нему. Сказал, что надо решить одну проблему. Ты, говорит, Черный, привел ко мне эту девчонку… Алиной ее, кажется, зовут… ты теперь и решай все возникшие проблемы с ее отцом! М-м… «Я тебе, — говорит, — две штуки баксов за нее заплатил. Вот тебе тысяча долларов, добавь две своих и попробуй договориться с ее отцом по-хорошему, предложив ему эти деньги в качестве откупного. А если он заартачится или попросит больше предложенной ему суммы, припугните его как следует…»

Поскольку денег при той троице, что нагрянула на хутор к Кястасу, кроме мелочовки, обнаруженной у них в карманах, найдено не было, Стас сделал вывод, что Черный и не собирался вступать в торги с фермером, чтобы тот не подавал в суд на Ричи, а сразу же нацелил своих бригадных на то, чтобы они как следует наехали на «селянина», как следует его припугнули… и это как минимум.

Стас сменил тему, задал еще несколько отвлекающих вопросов, потом поинтересовался про «калининградский транзит».

— Не, последнюю неделю… даже больше… оттуда, из Кёнига, никого не привозили.

— А по контрабандным тропкам? Через бреши в границе, где «бролюкасы» провозят в Кёниг угнанные здесь тачки? Или через Неман, к примеру? Или через Куршский залив и далее по каналам?

— Зачем такие напряги? — Черный даже как-то удивился. — Мы ж не контрабандисты и не поставщики «дури». Счас визу что в Кёниг, что сюда, к нам, можно сбацать за сутки! Да у нас тут сейчас своих путан в избытке, зачем нам еще и русские?..

Стас и его партнер на секунду встретились глазами. Одновременно пожали плечами. В данном случае Черный говорил чистую правду. Как-то и раньше не верилось в то, что литовские сутенеры и курирующие их преступные группировки имеют хоть какое-то отношение к внезапному исчезновению Юлии Поплавской. Ну а теперь, после допроса столь информированной личности, как Черный, и сличения его показаний с известными им данными криминальной полиции, это направление поисков следует считать абсолютно бесперспективным.

— И еще одна тема, Черный… Вчера ты послал своих людей на другой хутор, в направлении Панявежиса. Да еще и «мухой» их снабдил, или какой-то еще «трубой»… Ну?! Это была твоя собственная инициатива или ты и твои «бролюкасы» выполняли чей-то заказ?

— Че? — удивился тот. — У моих нет никаких гранатометов… точно говорю! Не-е, тут кто-то пытается на меня стрелки перевести… Я об этом вообще впервые слышу!

Слон тут же взвел «АПС» и сунул дуло в окровавленную пасть Черного. Тот, отшатнувшись назад, на спинку, — но не тут-то было! — отчаянно замычал, округлив от ужаса глаза.

— Ну-ка, послушаем, что он нам скажет, — произнес Стас. — Говори, Черный!

Захлебываясь слезами, соплями и кровью, Черный принялся вновь убеждать их, что ни он лично, ни его бригада не имеют к данному ЧП никакого отношения. Мало того, он вообще не слышал, чтобы где-то под Панявежисом произошли за минувшие сутки какие-то серьезные события…

«Не похоже, чтобы он врал, — подумал Стас. — Но если это не он… и не по заданию Ричи… то кто же нам тогда пакостит в последнее время?»

…Черного они отвезли на окраину и там вышвырнули из машины.

Так получилось, что майор милиции Михайлов, замначальника оперативно-розыскного отдела УВД, почти всю неделю занимался розыском одного человека, а именно, исчезнувшей в ночь с четверга на пятницу из гостиницы «Приморская» москвички Юлии Поплавской.

Не то чтобы у него не было каких-то других дел. Как раз наоборот: люди исчезают практически ежедневно. Иногда они находятся, живые или мертвые, иногда — нет, так что его отдел, как и все прочие, был постоянно загружен работой. Но он вынужден был заниматься последнюю неделю именно розыском Поплавской, взяв себе на помощь своих лучших сотрудников. Причин тому было как минимум две. Во-первых, таков был приказ руководства, которое в свою очередь, насколько он мог судить, выполняло в данном случае волю губернских властей. Или же каких-то влиятельных личностей из Москвы, которым рады были услужить власти города и губернии. А во-вторых, у майора милиции Михайлова был в этом деле свой кровный интерес: здесь имели свое значение как материальные стимулы, так и обещание того, что, в случае успешного завершения мероприятий по розыску Поплавской, он, Михайлов, будет повышен в должности и в звании, а помимо этого при помощи городских властей будут кардинально улучшены жилищные условия для него и его семьи.

Именно по этой причине Михайлов совершенно не считался со временем, у себя дома почти не бывал и вообще, кажется, перепутал день с ночью.

В девятом часу вечера, когда он на скоростях ужинал у себя в кабинете бутербродами, запивая их заваренным из пакетика чаем, ему на служебный телефон прозвонил один из сотрудников, которого он тоже привлек к розыску москвички Поплавской.

Дожевывая бутерброд, Михайлов выслушал сотрудника, потом спросил в трубку:

— Что, просится на волю, говоришь?

— Да, — сказал сотрудник. — Колотится в дверь изо всех сил.

— Так у него есть что нам сказать? А то ведь мы можем там до утра его оставить…

— Говорит, что вспомнил «кое-что важное». Ну что? Пусть еще там маленько посидит? Дадим ему как следует созреть?

— Гм… Ладно, я сейчас приеду.

Спустя примерно четверть часа во двор, где находится 3-й городской морг, въехал милицейский «уазик». Водитель-сержант припарковался возле стоящей здесь же, во дворе, другой милицейской «канарейки». Когда Михайлов выбрался наружу, к нему подошел оперативник из его отдела, парень лет двадцати шести в звании старлея.