Цунами - Анатолий Курчаткин

Ждать заказ долго не пришлось. Девять из десяти посетителей ресторана были западными людьми, и пользующееся популярностью блюдо, надо полагать, было заранее заготовлено в достаточном количестве.

— Delictus! — резюмировал через некоторое время, как принялись за еду, Крис. — Восхитительно!

Рад перехватил взгляд Нелли. И ты, ты тоже оцени, не подведи, прочитал он в этом ее взгляде.

— Delicious, — в пандан Крису произнес Рад, значительно кивая головой. — Very nice. — Очень славно.

Мальчик-рабочий появился на берегу, где стоял ресторан. Он вытащил шланг наверх и теперь тянул его вдоль цементного бордюра, окружавшего пруд. Переносил часть шланга вперед, опускал на землю, брался за шланг в другом месте и снова проносил часть вперед. Шланг перемещался вдоль пруда, то свиваясь петлями, то развиваясь, свиваясь и развиваясь, — будто ползла, двигая свое тело сокращениями мускулов, нескончаемо длинная прозрачная змея.

— Что это он делает? — опустив ложку с вилкой и глядя на мальчика, спросила Нелли.

— Тебе это важно? — не прекращая заниматься содержимым тарелки, глянул на нее Дрон. — Тащит шланг, что еще. Доливает воду. Жара какая. Испарение, наверно, страшное. А дождей до марта ждать.

Ответ Дрона вызвал у Рада улыбку.

— Зачем таскать водяной шланг с места на место, — сказал Рад. — Это шланг не для воды.

— А для чего же? — Нелли переключилась на него. — Если не для воды, то для чего?

Рад не имел понятия — для чего. Но он заставил себя пошевелить мозгами.

— Это кислородный шланг, — выдал он не без победности в голосе. — Насыщает кислородом воду. Чтобы рыба не задохнулась.

— Точно, кислород, конечно, — подхватил Крис. — Я так и думал, но не был уверен. Замечательная загадка, Нелли. А у вас, Рад, замечательный аналитический ум.

— Спасибо. Вы очень добры, Крис, — одновременно проговорили Рад с Нелли.

— Но я вовсе не собиралась задавать никакой загадки, — продолжила Нелли. — На самом деле меня интересует, почему он здесь, а не на учебе в школе? Ведь сейчас учебное время.

На этот раз Дрон решил ответить Нелли без ее понукания.

— Наверное, потому, что его семье нужны деньги, — промычал он с набитым ртом.

— Его семье нужны деньги, и парнишка из-за этого должен остаться без образования?

— Семья у тайцев превыше всего, ты же знаешь.

— Но это жестоко по отношению к ребенку. Нечестно.

— О, Нелли, оставьте, что вы. — Крис смотрел на нее с той улыбкой, с какой взрослый смотрит на ребенка, совершившего диковатую, но, впрочем, вполне простительную глупость. — Это все же совсем другая страна, не США, не Россия — не забывайте. У них здесь другое отношение к образованию. Другие ценности. Они вполне довольны своей жизнью и вовсе не тянутся к образованию. Во всяком случае, большая часть.

— Нет, мне это не нравится, — чуть помолчав, проговорила Нелли, продолжая глядеть на мальчика. И повернулась к Раду: — А ты что скажешь? Ты что думаешь?

Рад не успел ответить. Дрон опередил его:

— Слушай, ну перестань, — сказал он Нелли. — Нужно тебе париться из-за этого дела. Прямо какая-то социал-демократка! Да у твоего пацана никакой охоты учиться. Гони в школу палкой — не загонишь.

Мальчик между тем дотащил змеиные кольца шланга до середины пруда, оказавшись совсем рядом с их столиком, сбросил конец шланга, утяжеленный привязанным к нему наждачным кругом, в воду, и тот, мягко булькнув, нырнул вглубь. Мальчик выпрямился, обхлопал ладони, глаза его стрельнули в сторону ресторана — словно ему хотелось удостовериться, что в ресторане заметили, как ловко было им все исполнено, — и, развернувшись, он полетел по бордюру обратно — чтобы спрыгнуть в конце пруда на землю и исчезнуть за кустами. Через некоторое время, как он исчез, поверхность воды, где конец шланга нырнул вглубь, зарябила воздушными пузырьками.

— Рад! — вскричал Крис и, оставив еду, вскинул руки, захлопал в ладоши. — Практика подтверждает ваше умозаключение. Вы случайно не биржевой специалист?

— Рад — специалист по фитнесу, — опережая Рада, ответил за него Дрон, и в том, как он произнес это, прозвучал недвусмысленный запрет на любой протест и уточнения со стороны Рада. Специалист по фитнесу — и не спорь.

Следуя этому запрету, Рад вместо ответа Крису сделал неопределенный жест руками, объяснить смысл которого было бы не по силам и ему самому.

— Специалист по фитнесу? — удивленно вопросил Крис, как если бы заново увидел Рада. — А, да, Тони же вчера сказал: коллеги. Вот бы уж никогда, глядя на вас, не подумал.

— Да, Рад любит прикидываться не тем, кто он есть на самом деле, — подмигивая Раду, сказал Дрон.

Видимо, это должно быть счесть за род шутки, и Раду не оставалось ничего другого, как принять предложенное условие.

— Я, Крис, на самом деле, — с серьезным видом проговорил он, — инопланетянин. На самом деле я такой весь зеленый, с антенками на макушке и с глазами, как бинокль. Моя родина — одна из планет звезды Альфа Центавра.

Нелли сотряслась от беззвучного смеха, пыталась сдержаться — и не могла, и оттого, что сдерживалась, на глаза ей навернулись слезы.

— И какая же из планет именно? — спросила она, доставая из сумочки платок и промакивая им глаза.

— Забыл за давностью лет, — с прежней серьезностью ответил Рад, заставив теперь засмеяться и Дрона с Крисом.

— Вы знаете, Рад, — сказал Крис сквозь смех, — у вас нетипичная для русских складка натуры. У меня, конечно, не слишком много знакомых среди русских, но мне кажется, русские не любят иронизировать над собой. Русские очень серьезны, вы знаете.

— А мне казалось, это скорее относится к американцам.

— Нет, американцы очень любят иронизировать над собой. Хотя, конечно, американцы очень разные.

— Да и русские разные, — не уступил ему Рад. — Просто у вас, видимо, такой тип знакомых.

— Обменялись мнениями. — Нелли, похоже, готова была вновь рассмеяться, и от смеха ее удерживало лишь обычное женское опасение, что карандаш, которым подведены глаза, может оказаться недостаточно стойким. — Никто из вас не знает чужой натуры.

На десерт было заказано мороженое с фруктовыми сиропами; заполненная его разноцветными шариками большая широкая ваза, поставленная официанткой посередине стола, вызвала общий взрыв ужаса, но уже через десять минут все, что осталось от этой горы холода, — радужно-белесая лужица на дне вазы.

Расплачивался, как вчера, снова Дрон. Весь ланч на четверых стоил чуть больше восьмисот бат, в переводе на американских президентов — немного за двадцать долларов, во столько за такую еду в Москве не получилось бы уложиться и одному.

Искусственная музейная улица, заполненная красноватой гравийной крошкой, дышала деревенской благостью и покоем, реальная бангкокская улица, только вышли на нее из ворот усадьбы, тотчас обдала громким стрекотом суетливых «тук-туков», подвозящих и увозящих посетителей дома Томпсона, обрушилась струящимся от асфальта тяжелым жаром, дохнула смешанным запахом выхлопных газов и пищевой гнили. Стая бездомных собак, лежавшая на противоположной стороне улицы, вдруг поднялась, лениво протрусила на другое место, метрах в пяти от прежнего, и вновь шмякнулась на землю, вывалив набок языки.