Светофор, шушера и другие граждане - Александра Николаенко

Ко всему, Чижиков в своем темном деле не темнил, не наводил тень на плетень, не требовал от клиента в залог души (или еще какой-нибудь неприятности) и график расценок сразу по появлению заказчика выкладывал клиенту для ознакомления на письменный стол. Чтобы не делать заказчику неприятных сюрпризов.

Вскоре на доходы Чижикова распространило свое влияние сарафанное радио, и он закатался в масле как сыр.

Список предоставляемых Константином Алексеевичем услуг висел у него в прихожей, в красивой рамочке.

Вот этот список:

(Ах, нет, простите, он, оказывается, засекречен.)

Хотя и висит в рамочке, где мы указали, но ознакомиться с ним, к сожалению, можно только по месту прописки нашего Константина Алексеевича.

Но вы сами, наверное, в курсе, какие основные желания имеет в общих чертах человечество.

Не так уж и много оно их имеет, собственно говоря…

Так что приходите, товарищи желающие, и ознакомьтесь сами, тем более что это не далеко.

Итак, в один прекрасный денек…

(Скажем, тринадцатого в пятницу.)

Сын своей живучей матери пришел по этому газетному объявлению и указанному в нем адресу и, ознакомившись со списком, висевшим в прихожей в рамочке, и тарифом услуг, согласился с общим мнением о том, что Константин Алексеевич берет за свои неоценимые услуги по-божески, и он вполне в состоянии будет их оплатить.

Тем более что сам Маг с доброжелательной улыбкой настаивал на оплате по факту.

Они заговорили с Константином Алексеевичем о сроках исполнения желания (у сына дело оказалось не терпящим отлагательств), и это, конечно, несколько увеличило сумму оплаты.

Однако сыну решительно не терпелось, и он согласился, в разумных рамках.

Они расстались, оставшись друг другом вполне и даже исключительно довольны, и Константин Алексеевич тотчас же, безотлагательно принялся за исполнение этого несложного, обыкновенного ему дела.

Некоторым магам (среди них тоже попадаются такие халтурщики!) нужно для исполнения пожелания клиента много всякой муры.

Они, бывает, требуют от заказчика личную фотографию заказанного, его домашний адрес или даже волосы с его головы (или еще какой-нибудь личный предмет), бегают туда-сюда по кладбищам, сушат бедных лягушек, дышат на свои хрустальные шары, разводят в банках противных пауков или варят суп из каких-то отбросов…

Иногда, говорят, некоторым слабодохлым магам (если им попадется вдруг какой-нибудь уж очень жизнеустойчивый заказанный) приходится даже делать свое черное дело собственными руками (не всегда в чёрном деле помогают хрустальные шары и сушеные лягушки).

Но работа, как говорится, есть работа. И им приходится. Однако нашему Чижикову ничего подобного было не надо. (Мы ведь уже говорили, что Константин Алексеевич не привык наводить тень на плетень.)

Так, едва за сыном живучей матери захлопнулась дверь, Константин Алексеевич попросту лег на диван, закрыл глаза и взялся за дело.

И буквально за пять минут разрешил указанную проблему.

Живучая мать, не успев даже удивиться, прямо в кинотеатре широко зевнула, покачала головой (фильм ей не нравился, одни какие-то перестрелки, а она любила фильмы про любовь), и поэтому она, сами понимаете, зевнула и умерла. (Наверняка эта неожиданная неприятность получилась с ней от скуки, такое сейчас у нас снимают кино.)

А в руке влюбленного, задремавшего под выстрелы старичка, к окончанию киносеанса оказалась ее совершенно хладная лапка…

Старичок всхлипнул и, потрясенный, верно последовал за невестой.

Состоялись дружные похороны, и благодарный сын даже не знал, как благодарить Константина Алексеевича (он буквально даже совсем растерялся от своей благодарности), и, посоветовавшись сам с собой, решил Чижикову все-таки не платить.

И в самом деле, что это такое? Бедный сын мучился со своей живучей мамашей столько десятков лет, а тут какой-то, можно даже сказать, шарлатан, этот Чижиков-Пыжиков, буквально ничего не делая, раз, и все?

И сын подумал, что в такой сомнительной ситуации можно Чижикову не платить. И врачи по вскрытии его утвердили в этом убеждении, не найдя в смерти старой живучей матери никаких неестественных сомнений.

Они назвали болезнь «инсульт», дали сыну об этом удостоверительную справку и этим кончили дело.

И сын вложил означенную договором с Чижиковым денежную сумму в ремонт и наконец сдал освободившуюся квартирную жилплощадь.

Но что же наш Константин Алексеевич?

А что наш Константин Алексеевич, Константин Алексеевич…

Из газеты «Спрос» в тот же вечер исчезло его замечательное предложение.

Исчезла из прихожей его квартиры рамочка со списком предоставляемых им услуг.

Исчез и сам Чижиков.

Говорят, он переехал.

Только адреса он не оставил.

Вот мы и думаем: где же этот Чижиков-Пыжиков теперь поселился?..

Вернее…

В ком?

Жил-был во втором подъезде на шестом этаже длинного дома Виктор Иванович Курочкин. Он ходил в сером пиджаке помятом и в клетчатых рубашках. И у него была жена Маша, у нее была некрасивая бородавка на щеке, а во всем остальном она была красивая и хорошая женщина (Мария Константиновна тоже Курочкина, завлабораторией по анализам районной 62-й больницы).

А сам Виктор Иванович был художником (он в 1966-м закончил Строгановское училище по отделению Керамики) и писал на холстах большие зеленые картины, а также картины цвета «Закат» и «Рожь», с видами на речку Поганку, где была у них с женой старенькая развалюшка с забором.

Сын у них не пил, он у них и не курил даже никогда, но все равно в девяносто шестом повесился в сарае у друга (там вышла у них какая-то стервозная история с замужней женщиной, этим другом и сыном).

Так что их Саша повесился, не оставив родителям даже записки, а только детские свои черно-белые фотографии и еще две цветных, полароидных, что принесли на поминки Сашины школьные товарищи Лева Гречкин и дурак Мишка.

Фотографии цветные (дрянь порядочная все же были эти заграничные полароиды) скоро выцвели и стали бледнее, чем черно-белые.

От Саши еще им достался пластилиновый ослик, скатанный из шариков, с ножками из спичек, и пушка (тоже из пластилина и с ядрами, как хлебные катушки). Пушка и ослик стояли у них на низеньком холодильнике на кухне.

Еще у Марии Константиновны в картонной коробке, в шкафу, Сашенькины голубые и розовые вязаные пинеточки, тетрадки с прописями 1 класс «А» и дневник за 6 класс «Б», когда они уже переехали и Сашенька пошел в новую школу.

А дочка у них (Маечка, красавица) утонула уже давно (шести лет), в 82-м, в этой самой речке Поганке, где у них развалюха с забором и которую все рисовал на картинах Виктор Иванович.