Скверна - Сергей Малицкий

– И она там, – задумался Пурус. – А если они не справятся?

– Тогда нам лучше всего будет забыть о ней, – улыбнулся Деменс. – Может быть, навсегда. Есть мошки, что жалят. А эта только кружится. Да и что с того, пусть ее боится тот, кто ей досадил.

– Хорошо, – закрыл глаза Пурус. – Кто там еще?

– Воевода Мурус и Тела Тотум, – сказал Деменс.

– Пусть зайдут оба, – приказал Пурус. – Только запомни, Деменс. Тела Нимис.

– Как будет угодно Вашему Величеству, – улыбнулся Деменс.

Они зашли одновременно. Утомленный, но собранный Мурус и взволнованная, побелевшая от напряжения Тела. Пурус медленно окинул их обоих взглядом, кивнул своим мыслям, затем предложил Мурусу пройти за стол писца, взять пергамент, перо и записывать то, что ему предстоит сделать в ближайший день. Воевода оставил Телу одну, отошел в сторону, неумело зажал в пальцах перо, окунул его в краску.

– Я скажу, когда писать, – медленно проговорил Пурус и перевел взгляд на неудавшуюся герцогиню. – Ты пришла спрашивать или просить?

– Слушать, – горько вымолвила она после не слишком долгой паузы.

– Тогда слушай, – предложил Пурус. – Раздевайся.

Она промедлила секунду, после чего начала распускать завязи и сбрасывать с себя сапожки, платок, летнее платье, нижнюю рубаху, пока не осталась голой. Мурус замер с пером в руке, словно заклинание камня обрушилось на него.

– Иди сюда, – приказал Пурус Теле, а когда та приблизилась, в восхищении покачал головой. – Ты все еще очень красива. Забирайся в ванну. Вот так. Осторожно. Вода теплая, но все равно приносит облегчение. Ублажи меня. Да, вот так. Вот так.

Пурус перевел взгляд на Муруса:

– Записывай. Первое. Отозвать из Аббуту тиморского наместника Милитума Валора. Я назначаю его воеводой стражи Ардууса. Вместо тебя, Мурус. Пусть сын Вигила Валора, герцог Адамас Валор, видит, что мы чтим память его отца и отдаем должное его мужеству.

Мурус скрипел пером.

Пурус глубоко вздохнул и продолжил:

– Второе, я назначаю тебя, Мурус, воеводой дружины в десять тысяч клинков. Хватит покрываться жиром в Ардуусе. Ты пойдешь с нею на юг, в Аштарак. Присоединишь к себе дружины Аштарака, Хонора и Утиса, проведешь переговоры с Диной и Тиреной, передашь повеление Флагруму Краниуму собирать полное войско из воинов Бабу, Раппу и Араманы. И твое войско, и его должны быть готовы как прийти на помощь Ардуусу в войне с северянами, так и оборонять Ардуус от южных разбойников. Записал?

Мурус кивнул и тут же попытался подняться.

– Сиди! – приказал Пурус. – Побежишь, когда я отпущу тебя. Отправишь немедленное приглашение на переговоры королю Бэдгалдингира! Я готов принять его, его старшего сына Тутуса или герцога Алки Импиуса Хоспеса. Дело безотлагательное!

– Дальше! – Пурус вытянул руки и стал наматывать на кулаки мокрые волосы Телы. – Отправь посыльного в Лапис к моему брату Кастору. Он назначается воеводой войска Ардууса. На время войны регентом Лаписа останется его жена Кура Тотум, тьфу, демон, Кура Арундо! Но мать юного герцога Пустула Тотум, она же Пустула Адорири, вместе с дочерью должна перебраться на время в Ардуус. Дочь Процеллу может оставить пока в Лаписе, но сама срочно сюда. Мне там две кошки в одной клетке не нужны. Я здесь найду дело для матери герцога. Демон! Там еще старшая сестра покойного короля. С ней-то что делать…

Мурус замер.

– Дальше! – после некоторой паузы отрицательно мотнул головой Пурус. – Выделить пять тысяч молодых ополченцев, вооружить их и подчинить моему племяннику, старшине восточной проездной башни Ардууса – Лаурусу Арундо. Направить его на север. Его удел – Тимор, Обстинар и восточный Аббуту и часть Валы. Мне нужно, чтобы войско северных разбойников не знало покоя.

– Это смерть, – негромко произнес Мурус.

– Или слава, – отчеканил Пурус. – И еще один отряд в пять тысяч человек, который будет делать то же самое в западном Аббуту, в части Касаду и Махру. Я скажу позже, кто будет его воеводой. И вот еще. Передай храмовникам, что в каждом дозоре должен быть инквизитор со всей амуницией и что каждый последователь Храма Света должен быть на месте ослеплен и казнен самым жестоким образом. Но до окончания войны с севером и до моего специального повеления – никаких дел с моими подданными! И в любом случае – ни одной казни без моей воли. С магическими орденами я буду говорить завтра, – и добавил с долгим вздохом облегчения: – Иди.

Мурус поднялся, невольно бросил взгляд на виднеющийся из ванны стан Телы и, пытаясь чеканить шаг босыми ногами, вышел из зала.

Пурус приподнял Телу за уши. Вода стекала по ее волосам. А в ее глазах стояли слезы.

– Ты хороша, – успокоил ее Пурус. – Не сетуй на судьбу. Она такая, какая есть. Я многое сделал для тебя. Позволил тебе претворить твой замысел, поскольку король Лаписа был единственной занозой, которую я не мог вытащить сам. Но ты оказалась не единственным игроком. Все пошло не так, как мы с тобой сговорились. И я опять помогаю тебе. Разыскиваю для тебя Игниса и Камаену, чтобы ты могла спать спокойно и утолить свою ненависть. Готов убить их для тебя. И я даже запретил трогать свеев, которые малой дружиной задержались в Лаписе. Пусть забавляются с бывшей старой девой Патиной. Все, что ты просишь. Послушай, я даже унижаю тебя сам, хотя мог бы поручить это кому-нибудь еще. Ты это ценишь?

Тела судорожно закивала.

– Или ты хочешь убраться в отчий дом под начало своей невестки Римы Нимис? – спросил Пурус.

– Нет, – прохрипела Тела.

– Тогда давай, начни все сначала, – предложил ей Пурус. – Ты еще молода, красива, сильна и мудра. У тебя даже есть несколько лет, чтобы родить другого ребенка. И я все еще верю в тебя.

– Что я должна буду сделать? – с трудом произнесла Тела.

– Второй отряд, который будет сражаться на западе Аббуту, – твой, – сказал Пурус.

Крохотный даккитский дворик, сжатый до десятка шагов глинобитной, высотой в полтора человеческих роста выбеленной стеной и таким же беленым домиком, ничем не походил на дворы небогатых подданных лаписского короля. Скамья у стены соседствовала с чахлой вишней на клочке живой земли и подобием бассейна или врытого в грунт чана в углу. Даже для огородика не нашлось места у жилища безымянного обитателя Гранитной улицы, и вряд ли двор дяди Камы – Авункулуса Этли был большим. Впрочем, до размера ли двора было теперь Каме или Глебе? Они прикрыли за собой ворота, остановились, положив руки на рукояти мечей, замерли на долгие пять минут, после чего внезапно ожившая Эсокса удивила их во второй раз. На крыше дома раздался тихий шелест, и принцесса Даккиты тенью соскользнула во двор почти с безоблачного неба.

– Тссс, – приложила она палец к губам и, оглянувшись, толкнула дверь в дом. Створка беззвучно повернулась на щедро смазанных жиром петлях, и спутницы последовали за Эсоксой внутрь. Только там, в полумраке даккитского жилища, Эсокса позволила себе обнять и Глебу, и Каму и даже обнаружить в уголках глаз что-то, похожее на слезинки.