Русский гигант КВ-1. Легенда 41-го года - Владимир Першанин

Немецкая группа достаточно сильна: две пушки, не менее восьми-девяти пулеметов, солдаты хорошо подготовлены для разведывательных и штурмовых операций. Наверное, сметут и батальонный взвод боевого охранения.

Танковая рота Ерофеева с его мощным КВ-1 немцам не по зубам. Скорее всего, расправившись с постом и взводом боевого охранения, они разглядят в свою сильную оптику тяжелые русские танки, артиллерийскую батарею и повернут назад, сообщив своему командованию полученные данные.

А там фрицы разберутся, кого послать: танки или авиацию. В суматохе наступательных ударов, они не добрались до моста и будут наверстывать упущенное.

Оба мотоцикла, вырвавшись вперед, приближались к железной дороге. Из окопов возле переезда взлетели две красные ракеты, и открыл огонь пулемет.

У громоздкого устаревшего «максима» была хорошая прицельная дальность. Головной «цундапп» завалился на бок – водитель был убит или тяжело ранен. Пулеметчик удержался в коляске и попытался выбраться. Следующая очередь перехлестнула его, загорелся бак с бензином.

Расчет «максима» перенес прицел на второй мотоцикл. А водитель сумел круто развернуться и съехать с проселка. МГ-34, установленный в коляске, посылал очереди наугад. Для более точной стрельбы требовалось выбраться с пулеметом на дорогу.

Но к чему рисковать, если через несколько минут приблизятся оба танка и бронетранспортер? Они без всякого риска расправятся с русским постом.

Перевернутый мотоцикл в двух десятках шагов впереди горел, застилая дорогу густым маслянистым дымом. Лейтенант Астахов подумал, что это самый подходящий момент для постовых, выскочить из своего укрытия и спастись от неминуемой гибели. Что они смогут сделать против танков?

Придавленный горящим мотоциклом водитель кричал от боли и просил помощи. Автоматчик, успевший спрыгнуть с заднего сиденья, попытался его вытащить, но сильный жар опалил лицо. Тогда он схватился за раму и, несмотря на языки пламени, сдвинул на метр-полтора полыхающий «цундапп».

Водитель откатился в сторону, но это уже не могло ему помочь. Горящий бензин разлился по дороге, охватил пламенем водителя и, наконец, погасил крик мучительно умиравшего человека.

Легкий танк Астахова шел на скорости пятьдесят километров, догоняя бронетранспортер и оба танка.

– На дорогу! – закричал лейтенант, одновременно толкнув механика в спину. – Дорожка!

Механик резко затормозил, а Никита Астахов, сидевший за прицелом, пытался унять бешено стучавшее сердце. До ближнего немецкого танка было метров четыреста. Он услышал лязг гусениц и разворачивал башню. Нажимая на спуск, лейтенант видел в прицел номер машины, «двадцать семь» и белый крест на фоне желто-зеленой краски.

Снаряд пробил броню между крестом и люком. Черное отверстие казалось совсем небольшим, башня продолжала свой разворот, а лейтенант снова выстрелил в эту башню, торопясь добить «панцер».

Это была ошибка. Первый снаряд смял, пробил тела командира немецкого танка и наводчика. Заряжающий был контужен, и разворот делала мертвая башня, – из ее орудия некому было стрелять.

Вторая бронебойная болванка выбила и подожгла в боеукладке несколько снарядов. Шипел загоревшийся порох, потом рванула одна и другая фугасная головка, размалывая и кромсая все внутри. Из экипажа успел выскочить лишь механик-водитель.

Командир головного танка Т-3, молодой лейтенант, тоже сделал ошибку. Ему следовало сразу открыть огонь по русскому БТ-7. Но обозленный видом горящего мотоцикла и двух разведчиков из его взвода, он уже приближался к окопу, из которого стрелял «максим».

Раздавить, намотать на гусеницы! Однако, не доезжая до насыпи, остановился. Окоп защищали шпалы и скрученный рельс. Когда наводчик нажимал на спусковой механизм 50-миллиметровки, лейтенанта потянул за руку заряжающий и что-то закричал.

Лейтенант не сразу его услышал, помешал грохот выстрела и взрыв, подкинувший вверх разбитый пулемет. Заряжающий продолжал восклицать: «Русские танки с тыла!», одновременно загоняя в казенник бронебойный снаряд.

Надо отдать должное, командир машины среагировал мгновенно. Несмотря на молодость, лейтенант был хорошо тренирован. Башня его «панцера» быстро разворачивалась. Но два торопливых выстрела, которыми обменялись БТ и немецкий танк, прошли мимо.

Неизвестно, чем бы закончился поединок. У немецкого Т-3 были более сильные снаряды и точная оптика, но БТ-7 с его опытным командиром Никитой Астаховым мог вложить бронебойную болванку в слабо защищенную корму Т-3 и поджечь танк с первого снаряда. Однако итог поединка решили не танкисты, а двое красноармейцев из смежного окопа.

Взрыв немецкого танкового снаряда оглушил обоих, но светло-рыжий здоровяк из-под города Мценска, пришел в себя быстро и растолкал товарища.

– Гранаты!

Тот ничего не слышал из-за звона в ушах, но понимал, что надо спешить. Расстояние было небольшое. Несколько ручных гранат, подвернувшихся под руку, взорвались на лобовой броне танка и под гусеницами, не причинив ему вреда. Зато очередь из курсового пулемета едва не прошила обоих, выбивая щепки из шпал, защищавших окоп.

– Бутылки! – крикнул здоровяк.

Мало кто знает, что бутылки с горючей смесью впервые широко использовались в боевых действиях финнами во время Зимней войны. Наши специалисты быстро перехватили инициативу, и «коктейль для Молотова» (так называли это оружие финские солдаты) обрушился на немецкие танки.

Это было эффективное, но опасное в применении оружие. Липкая смесь сжигала металл, но разбившаяся бутылка могла сжечь живьем и бойца. Потушить ее было невозможно.

Рыжего здоровяка звали Ларион, и он уже потерял на этой войне старшего брата. Может, поэтому с такой злостью и точностью, он расколол о лобовую броню бутылку, заполненную горючей смесью.

Механик-водитель Т-3 дал задний ход. Жар от пламени, словно кипятком ошпарил лицо сквозь смотровую щель, дым мешал что-то увидеть. Оба красноармейца, сбросив для легкости шинели, бежали следом за горящим танком. Еще одна бутылка раскололась о колеса, а гусеница растащила липкое пламя вдоль корпуса. Из бокового люка высунулся танкист с пистолетом в руке. Выстрелил в красноармейца, напарника Лариона. Тот упал на колени, зажимая рану в животе.

– Убили…

Рыжий здоровяк, обжигаясь, выдернул за руку из люка танкиста с пистолетом. В этот момент в борт машины врезался бронебойный снаряд, разбрызгивая искры и горящую жидкость.

Парню пришлось бы туго, так как из люков Т-3 выскочили сразу трое танкистов. Но железную дорогу уже перемахивали бойцы и ополченцы из взвода боевого охранения.

Отточенное до зеркального блеска, лезвие четырехгранного штыка с шипением пробило куртку наводчика. Двух красноармейцев успел прошить из автомата очередью в упор заряжающий.

Но ревущая толпа уже добивала экипаж штыками и прикладами. Ларион поднялся с трофейным «вальтером» и попятился от горевшего танка, только теперь почувствовав боль от ожогов.