Без единого свидетеля - Элизабет Джордж

В этом состоял парадокс полицейской службы. Не принимай ее близко к сердцу — и погибнет еще больше людей. А прими ее слишком близко к сердцу — и не сможешь поймать убийцу.

— Мне нужно поговорить с вами, — сказал Линли. — Прямо сейчас.

Он не добавил «сэр» в конце фразы и не постарался умерить негодование в голосе. Если бы его сейчас видел психолог Хеймиш Робсон, то наверняка бы по интонациям голоса сделал вывод об агрессивности и желании свести счеты. Но Линли это не волновало. У них с Хильером была договоренность. И Хильер не выполнил ее условий.

Помощник комиссара только что закончил совещание со Стивенсоном Диконом. Глава пресс-бюро покинул кабинет Хильера с мрачнейшим выражением лица, которое вполне могло бы поспорить с настроением самого Линли. Дела в их департаменте, по-видимому, шли не так гладко, и на мгновение Линли поддался злорадному чувству. Мысль о том, что в результате махинаций пресс-бюро Хильеру придется пережить несколько весьма неприятных минут перед толпой журналистов, в данный момент доставляла исключительное удовольствие.

Как будто Линли ничего и не говорил, Хильер воскликнул:

— Где этого Нкату черти носят? Скоро у нас встреча с журналистами, я хочу, чтобы он являлся сюда заранее.

Он собрал в стопку документы, рассыпанные по столу для совещаний, и сунул их одному из помощников, который все еще не успел закончить свои дела и оставался в кабинете после встречи с Диконом. Это был тощий, как спичка, юнец в круглых — а-ля Джон Леннон — очках. Он строчил что-то в блокноте, всеми силами стараясь не попасться Хильеру под горячую руку.

— Они пронюхали про цвет кожи, — раздраженно произнес помощник комиссара. — И кто же тот подлец, — он ткнул пальцем в направлении, которое Линли интерпретировал как южное, то есть южный берег реки, то есть туннель на Шанд-стрит, — что слил эту информацию газетчикам? Я хочу, чтобы это выяснили немедленно и принесли мне голову наглеца на блюде. Ты, Пауэре!

Помощник вскочил, изгибаясь в полупоклоне.

— Сэр? Слушаю, сэр!

— Дозвонитесь до этого придурка Родни Аронсона. Он сейчас издает «Сорс», и расовый вопрос появился из его паршивой газетенки. Разузнайте, что возможно, с этого конца. Надавите на Аронсона. Надавите на любого, с кем будете разговаривать. Я хочу, чтобы к концу дня у нас не осталось щелей. Займитесь этим.

— Сэр. — Пауэре выскочил из кабинета.

Хильер подошел к столу и снял трубку, нажал несколько цифр — либо не замечая присутствия Линли, либо не обращая на него внимания из-за разгорающегося скандала.

Линли не поверил своим ушам, когда услышал, что Хильер заказывает сеанс массажа. Чувствуя себя так, как будто по его венам течет кислота, Линли сделал три шага к столу Хильера и нажал на рычаг телефонного аппарата, прерывая звонок.

— Кем вы себя считаете… — вскипел Хильер.

— Я сказал, что мне нужно поговорить с вами, — перебил его Линли. — Между нами существует определенная договоренность, а вы нарушили ее.

— Вы вообще понимаете, с кем вы сейчас разговариваете?

— Отлично понимаю. Вы ввели в команду Робсона в качестве декорации, и я позволил вам это.

Лицо Хильера вспыхнуло алым цветом.

— Что значит «позволил»?

— Мы договорились, что я буду решать, что ему следует увидеть, а что нет. У него не было никакой нужды появляться на месте преступления, тем не менее он явился и был пропущен. Это могло случиться только в одном случае.

— Вот именно! — рявкнул Хильер. — Не забывайте об этом. Все, что здесь случается, происходит только в одном случае: если я — а не вы, учтите, — пожелаю это. Только я решаю, кто имеет допуск, куда и зачем. И если мне вдруг придет в голову, что следствию пойдет на пользу, если королева поздоровается с трупом за руку, то будьте готовы встретить «роллс-ройс» ее величества. Робсон — часть команды, суперинтендант. Свыкнитесь с этой мыслью.

Происходящее не укладывалось у Линли в голове. Только что помощник комиссара с пеной у рта требовал, чтобы все возможные каналы утечки информации по делу были перекрыты, и вот он уже приглашает в самую гущу событий потенциального «слухача». Но проблема не сводится лишь к тому, что Хеймиш Робсон может сознательно или невольно выложить журналистам.

— Вам не приходило в голову, что вы подставляете Робсона под удар? — спросил Линли. — Без особых на то причин вы заставляете его рисковать жизнью. Вы стараетесь лучше выглядеть — за его счет, — но если что-нибудь произойдет, вина ляжет на полицию Большого Лондона. Об этом вы не думали?

— Вы переходите всякие границы…

— Отвечайте на вопрос! — потребовал Линли. — По городу гуляет убийца, забравший уже пять жизней, и никто не может гарантировать, что сегодня утром он не стоял у полицейского заграждения в толпе зевак, изучая всех и каждого, кто работал на объекте.

— У вас истерика, — сказал Хильер. — Убирайтесь из моего кабинета. Я не собираюсь слушать ваши причитания. Если вы не можете справиться с нагрузкой, то подайте рапорт, чтобы вас отстранили от дела. Или я сам сделаю это за вас. А теперь мне, черт побери, нужен Нката! Где он? Он должен быть здесь, когда явится пресса.

— Вы слышите меня? Вы хотя бы представляете себе… — Линли хотел стукнуть кулаком по столу, нужно было найти выход охватившей его ярости. Потом он сумел взять себя в руки. Более спокойным тоном он продолжил: — Сэр, выслушайте меня. Если убийца возьмет на заметку кого-нибудь из нас, то это одно дело. Мы согласились на этот риск, когда пришли работать в полицию. Но выставлять перед психопатом постороннего человека лишь ради того, чтобы прикрыть свою спину…

— Хватит! — Казалось, Хильера вот-вот хватит удар. — С меня хватит. Я годами закрывал глаза на вашу наглость, но на этот раз мое терпение лопнуло… — Он обошел стол и остановился в трех дюймах от Линли. — Выметайтесь отсюда! — прошипел он. — Возвращайтесь к работе. Пока мы сделаем вид, что этого разговора не было. Вы немедленно займетесь своим делом, вы будете выполнять все мои приказы, вы доведете следствие до конца и произведете скорый арест преступника. А вот после этого… — Палец Хильера уткнулся в грудь Линли, и в глазах у того потемнело от гнева, но он сумел сдержаться и промолчал. — Затем мы решим, что с вами будет дальше. Вам все понятно? Да? Хорошо. Тогда идите и работайте. Мне нужен результат.

Линли позволил, чтобы последнее слово осталось за помощником комиссара, хотя проглотить такую нотацию было так же нелегко, как проглотить порцию яда. Он развернулся на каблуках и оставил Хильера заниматься политическими интригами. Чтобы остыть немного, в оперативный центр следствия он отправился по лестнице, а не на лифте. По пути он ругал себя — за то, что рассчитывал изменить стиль работы Хильера. Нужно сконцентрироваться на том, что сейчас действительно важно, говорил он себе, а желание помощника комиссара использовать Хеймиша Робсона в этот список не входит.

Все члены его группы уже были в курсе, что на Шанд-стрит найдено еще одно тело, и когда Линли присоединился к ним, то застал в комнате подавленную тишину — как и ожидал. Их число в настоящий момент достигло тридцати трех человек, если считать всех — от констеблей, обходящих дом за домом, до секретарей, отслеживающих все отчеты и документацию по делу. За их спиной стояла вся мощь столичной полиции, в том числе сложные коммуникационные системы, камеры видеонаблюдения, научные лаборатории и огромные базы данных. Проиграв одному человеку, они не могли не прийти в уныние. Их удручало сознание, что они не сумели остановить убийцу.