Девять жизней Греты. Смерть отключает телефон - Анна Данилова

«Господи, мне бы их проблемы!»

— Знаешь, говорят, что наркоманы… Что им даже секс не нужен, они удовольствие от дозы получают. Так что хотя бы в этом тебе повезло, — заметила Тома.

Нина закрыла глаза. Что она, Тамара, знает о наркоманах? А что бы она сказала, если бы увидела, что Алиса приходит домой под утро, в джинсах на голое тело, что она давно уже не носит нижнего белья? И на теле ее заметны следы сильных мужских рук, на бедрах не проходят синяки… Что ее используют все, кто хочет, когда она находится в полубессознательном состоянии и валяется где-то на матрацах в этих жутких хазах — квартирах, где собираются наркоманы.

Что если раньше в карманах ее штанов или курток можно было найти презервативы, то теперь они исчезли, а это говорит о том, что Алиса давно уже не предохраняется. И просто удивительно, как она еще не забеременела!

— Мне бы денег добыть, и я положила бы ее в клинику, — вдруг оживилась Нина. — Честное слово, я бы пошла на все, чтобы только раздобыть эти деньги!

— Что, даже на воровство?

— Да хоть на убийство, — выговорила Нина побелевшими губами и вдруг, поняв, что ее собеседница, по сути, очень опасная женщина, что она своими вопросами практически провоцирует ее на преступление, прикусила губу. — Это я так… Шучу.

— Да тебе не до шуток, раз ты такое сказала. — Тамара загасила сигарету и поднялась. — Ладно, Ниночка, мне пора. Сейчас мой вернется с хлебом, а у меня борщ на плите. Как бы огонь не залило. А ты… того! Смотри, глупостей не наделай! Да, вот что еще я хотела у тебя спросить. Помнишь, ты говорила, что тебя один мужчина домогается? Что он небедный? Так вот, ты гордость-то свою отбрось, ну и что, что он женатый? Позвони ему, объясни ситуацию, попроси денег. Ты же ради дочери это сделаешь!

Нина вспыхнула. И туда тоже засунула свой нос соседка! Ее ли это дело?

— Хорошо. Иди, Тамара, к себе. У тебя там борщ выкипает. Пока.

Она закрыла за соседкой дверь, вернулась в кухню. Что делать? Как жить дальше? Подключать милицию? Положить Алису в наркодиспансер? Но без денег кто станет лечить Алису? Она выйдет оттуда и снова примется за старое.

В дверь позвонили. Нина подумала, что это вернулась соседка. Может, зажигалку забыла, как обычно?

Но на пороге стоял незнакомый представительный мужчина. Хорошо одетый, интеллигентного вида. Лет сорока.

— Вы — Нина Васильевна Петровских?

Она испугалась, что он из милиции. И хотя она еще ни разу не видела представителей закона в таких костюмах и к тому же терпко благоухающих хорошими мужскими духами, все равно внутри у нее все напряглось. Неужели с Алисой что-нибудь случилось и ее, мать, сейчас повезут на опознание?

— Что-нибудь с Алисой? — прошептала она, потеряв от волнения голос.

— Нет-нет, успокойтесь. Это совсем не то, что вы подумали.

Он сказал это так, словно знал нечто об их семье. И об Алисе — тоже.

— Посмотрите, это ваши паспортные данные?

Он протянул ей сложенный пополам белый лист с отпечатанными на нем несколькими словами.

Нина быстро пробежала взглядом прыгавшие строчки и кивнула:

— Да, все правильно. Так что случилось?

Все равно все ее мысли крутились вокруг Алисы.

— Это вам. — И посетитель протянул ей большой белый конверт из плотной бумаги.

Халин сказал Глафире примерно то же самое, что и Наумов. Да, мол, жена его исчезла неожиданно. Сходила в парикмахерскую, надела свое лучшее платье из шифона, очень красивое платье. Нарядилась, причесалась и куда-то отправилась.

Квартира Халина представляла собой классическое жилище алкоголика. Обшарпанные обои, вздувшийся линолеум, грязная плита, которую невозможно отчистить (место ей — на помойке), пожелтевшие занавески, несвежая смятая постель…

Глафира запрезирала его с первой секунды, как только вошла в квартиру.

— Послушайте, Геннадий! Вы, как никто другой, должны были знать, куда могла отправиться ваша жена в таком нарядном виде. Как часто она позволяла себе делать прическу в парикмахерской?

— Один раз, когда мы с ней устроили что-то вроде свадебного ужина… просто посидели дома, она пожарила курицу. Она была в тот вечер такая красивая…

«А ты урод и скотина!»

— У нас есть сведения… — Глафира представилась помощником прокурора, она даже оделась соответственно — в строгий синий костюм — и теперь пыталась просто раздавить этого гнусного алкаша и, быть может, убийцу, как таракана. — …что вы неоднократно избивали свою сожительницу: она постоянно ходила с синим лицом и разбитыми губами. Так, может, вы сознаетесь, что это вы нечаянно прибили ее своим кулаком?

При этом Глаша посмотрела на кулачок этого опустившегося, с болезненным одутловатым лицом мужчинки, и ее чуть не стошнило. Кулаком?

— Покажите, пожалуйста, фотографию вашей сожительницы — Нечаевой Веры Ивановны.

— Хорошо, сейчас покажу…

Халин несколько секунд пытался попасть босыми ногами в расхлябанные тапки, валявшиеся под кухонным столом, но потом, решив, что ему это не удастся, босиком поскакал куда-то в глубь квартиры.

Вернулся он с фотографией, застекленной, в выцветшей деревянной рамке. На снимке была изображена довольно молодая женщина с пышными светлыми волосами, синими глазами и удивленным взглядом: мол, и что это вы меня рассматриваете, что вам от меня нужно?

Глафира тотчас представила себе ее — с обезображенным от побоев лицом.

— Скажите, Халин, что вы с ней сделали?! Куда дели ее труп? Закопали в лесу, растворили в кислоте, привесили к телу камень и утопили его в Волге? — заорала на него Глафира. — Быстро отвечайте!

Халин вжал голову в плечи и зажмурился, словно веря в то, что эта внушительного вида молодая женщина в синем костюме, представитель прокуратуры, может его, если что, и ударить.

— Ну?!

— Да не убивал я ее, клянусь! — проблеял он. — Говорю же, она куда-то отправилась! Может, подумал я, работу искать… Вот и принарядилась.

— Почему именно — искать работу? По-вашему, у женщины, помимо работы, и интересов никаких нет? А может, у нее появился другой мужчина? Разве такое не могло случиться?

— Э, нет! С Верой такого произойти не могло. Она была женщина серьезная.

— Так все-таки «была»? Вы не заметили, что сказали о ней в прошедшем времени?

— Так ее же целых полгода нет! Если бы она была жива, думаете, не позвонила бы?

— Откуда мне знать!

— А я знаю ее. Она даже когда задерживалась на работе, всегда меня предупреждала. Она была очень дисциплинированной женщиной. И вообще, я ее любил! И она это знала, поэтому и не бросала меня. Я знаю, что другая на ее месте давно бы сбежала, начала новую жизнь. Вот, кстати! Она могла бы, между прочим, уйти к одному своему воздыхателю, его фамилия Наумов. Валерка Наумов. Но он тоже ищет ее. Страдает! Спросите у него, он вам расскажет, какой была Вера. Он вообще относился к ней как к принцессе!