Губительная ложь - Джеймс Гриппандо

— В конце мне хотелось бы вспомнить девиз школы, который выгравирован на фасаде Гарварда. Там написано «Veritas». В переводе с латинского это означает истина. Я считаю, что это слово наиболее полно характеризует моего брата. Он был правдив сам с собой, со своей семьей и своими друзьями. Он всегда боролся за правду. Давайте же и мы с вами будем бороться за правду.

После того как столько раз было произнесено слово «правда», Кевин посмотрел в сторону Пейтон. Она беспокойно оглянулась, но не взглянула на него.

— Я горжусь тем, что мне выпала честь преподнести медицинской школе этот дар от имени Дугласа Хестера, самого правдивого человека из всех, кого я когда-либо встречал. Но настоящая правда заключается в том, что у меня во рту пересохло. Итак, в честь Дугласа я объявляю бар официально открытым. Прошу вас присоединиться ко мне.

Его красноречие было вознаграждено громкими аплодисментами. Как только шум аплодисментов стих, музейный двор начал наполняться гулом голосов. Всем хотелось поговорить с сокурсниками, друзьями и знакомыми. Кевин и Пейтон так и не осмелились посмотреть друг другу в глаза.

— Прекрасная речь, — заметил он.

— Да. Очень хорошая.

Кевин решил рассказать ей о той записке, которую нашел на ветровом стекле машины, но почувствовал, что уже не сможет этого сделать. После такой проникновенной речи, посвященной правде, он чувствовал себя обыкновенным обманщиком. Если рассказать об этой записке, то скорее всего придется упомянуть и о своем разговоре со Стивом Бисли, и о розе, которую он зимой нашел у двери их дома, но скрыл это от Пейтон, и о том странном старике в книжном магазине. И так далее, и тому подобное. Все, о чем он умолчал. Столько тайн, и каждая из них напоминает ему о его собственном обмане, потянувшем за собой всю последующую ложь и необходимость скрывать правду. Это оказалось намного страшнее, чем то, что он по непростительной глупости совершил морозной ночью в Провиденсе.

Наверное, наступило время открыть правду.

— Пейтон…

— Там доктор Шефилд, — сказала она. — Я пойду, поговорю с ним, хорошо?

Он сразу же сник, уже не чувствуя в себе решимости, которую ощущал еще минуту назад.

— Конечно, иди. А я принесу нам с тобой что-нибудь выпить.

— Я ничего не хочу. Спасибо.

— Хорошо. Я возьму себе что-нибудь, — сказал он. «Я мог бы воспользоваться этим», — подумал Кевин, наблюдая за тем, как Пейтон смешалась с толпой. Все гости постепенно разбились на небольшие группы и вели непринужденную беседу.

— Вижу, что тебе скучно.

Он узнал ее голос даже стоя к ней спиной.

— Сандра? — произнес он, повернувшись и пытаясь оставаться спокойным.

— Ты поздороваешься со мной или так и будешь молча таращить на меня глаза?

— Что ты здесь делаешь?

— То же, что и ты. Мой друг также здесь, — кивнула она в сторону привлекательного мужчины. Он был старше Сандры, и она рядом с ним тоже почему-то казалась старше. Мужчина разговаривал с кем-то из компании людей, стоявших недалеко от Пейтон.

— Что ж, рад снова увидеть тебя, Сандра, — проговорил Кевин, стараясь отделаться от нее.

— Мне очень жаль. Я слышала о вас с Пейтон.

Он остановился, внутри у него все похолодело.

— О чем слышала?

— Тебе не кажется, что это достаточно забавно?

— Что ты такое говоришь?

— Ты написал историю о преуспевающей женщине, которая изменяет мужу, а ее любовника похищают. Значит, Пейтон все-таки изменяет тебе.

— Откуда ты это знаешь?

— Стив Бисли рассказал. Сразу после того, как прочитал твою рукопись. Еще он сказал мне, что один из второстепенных персонажей — проститутка, которая продвигается по служебной лестнице в юридической фирме Бостона благодаря сексуальным связям. У нас начали распространяться мерзкие слухи о том, что это я послужила прототипом той дамочки.

Его больно задели ее слова, и особенно потому, что в них не было ни слова правды.

— Ни у одного из персонажей книги нет реальных прототипов.

— Хорошее объяснение.

— Пожалуйста, послушай меня. Мне жаль, что все так получилось, но сейчас важно, чтобы ты поверила мне. Когда я писал книгу, то считал тебя своим другом. Хорошим другом. И если бы я вздумал изобразить тебя в этой книге, то совсем не таким образом.

— Спасибо за то, что заботишься о моей репутации, — холодно ответила она. — Но если Айра захочет выразить свое мнение по поводу твоей литературной карьеры, то у тебя будут просто огромные неприятности.

— Ты уже что-то слышала об этом?

— Только то, что он определенно решил показать тебе: если кто-нибудь посмеет бросить вызов фирме «Марстон и Уилер», то его ждет сокрушительное поражение.

Кевин быстро огляделся по сторонам, желая убедиться, что на этом приеме больше нет никого из его коллег по работе.

— Сандра, если тебе известно что-нибудь конкретное, я был бы очень признателен, если…

— Мне очень жаль вас с Пейтон, — проговорила она, не дав ему закончить фразу. — Это все, что я хотела тебе сказать. Прощай, Кевин. — Она повернулась и ушла.

Кевин подошел к столу с закусками. Заняв место поближе к выходу, он ел копченого лосося на гренке и искал глазами Пейтон.

Надо же такому случиться, чтобы он встретил здесь именно Сандру! Пейтон до сих пор еще ничего не знает о ней. Он действительно сожалел о том, что произошло. Но все это случилось, когда его семейная жизнь разладилась настолько, что Пейтон даже не сообщила ему, что беременна. Кто может сказать, что́ было большим обманом? Будь они честны друг с другом, не случилось бы никакого предательства. Кевин почти убедил себя в этом. Он совершенно не сомневался: это было бы действительно огромным предательством, если бы он изменил ей, когда у них все было хорошо и их отношениям ничего не угрожало, как, например, две недели тому назад. Именно тогда его друг Стив сообщил ему, что случайно услышал по телефону голос любовника Пейтон.

Кевин был так поглощен своими мыслями, что, сам того не осознавая, отправлял в рот один за другим большие куски лосося. Он не отрываясь смотрел на Пейтон, пока она наконец не обратила на него внимание. Они уже посетили множество подобных мероприятий и привыкли к такому «невербальному способу общения на расстоянии», который оказался сейчас весьма кстати. Кевин подал ей сигнал и направился к выходу. Пейтон последовала за ним.

Он шел по пустынному мраморному коридору и остановился в конце его, возле ряда дверей, ведущих в лекционную аудиторию.

Пейтон догнала его.

— Мы не можем сейчас уйти. Мы ведь только пришли, — сказала она.

— Мне очень жаль. Я должен кое-что тебе сказать, и срочно.