Двойка по поведению - Ирина Семеновна Левит

class="p1">Лиза отчего-то ни разу всерьез не задумалась о том, какой Володя человек. Она, конечно, считала, что он вполне приличный человек (иначе никогда бы с ним сроду не связалась), но какой конкретно — понятия не имела. И, в общем, даже не старалась это понятие обрести.

Когда-то Володя пришел ей на помощь без всяких ее просьб, по доброй воле и собственной инициативе. И она тоже пришла на помощь без всяких его просьб (Зойкины уговоры были не в счет), по доброй воле и собственной инициативе. Ему ничего не нужно было от учительницы литературы, ей ничего не надо было от учителя физкультуры. Он ее просто пожалел, она ему просто посочувствовала. Вот такая взаимовыручка, немножко жажды приключений, и не более того.

А когда закончатся «приключения», закончатся и отношения. Нет, не отношения вообще, они, скорее всего, будут весьма дружеские, а вот именно такие отношения, которые многие принимают за роман. Да, многие считают именно так, с интересом следят за продолжением, а сами участники этих отношений прекрасно понимают, что все — игра, которая рано или поздно подойдет к финалу.

И коли все — игра, стоит ли разбираться, кто такой Владимир Гриневич? И почему он помогает Зойке, приятельствует с ее мужем, возится с ее мальчишками и, самое главное, проявляет заботу о ней, Лизе? Хотя перед Ляховыми ему уж точно без надобности изображать из себя ухажера. А он ухаживает, по крайней мере, Лизе так кажется, и это, в общем-то, приятно.

По большому счету за ней ухаживали — не из приличия и хорошего воспитания, а по-настоящему — всего один раз. Как говорила Лизина университетская подруга Нина, «ты, Лизунчик, у нас хорошенькая, вся из себя куколка, парни таких любят, но конкретно тебя боятся». Парни действительно ее не то, чтобы боялись, но старались держаться на некотором расстоянии, причем уже примерно через полчаса после знакомства. «У тебя на лице, как на трансформаторной будке, написано: “Не подходи — опасно для жизни!”» — укоряла Нина, которую трудно было назвать особо хорошенькой, тем паче куколкой, но которая всегда была при кавалерах.

«Вот и нечего подходить кому попало!» — гордо отвечала Лиза, пренебрежительно поводила плечиками и ни в коем случае не позволяла себе думать о том, что вообще-то обидно, когда мужчины от тебя шарахаются. Ну, пусть не шарахаются, а просто стараются, приблизившись, тут же отойти в сторону. И ведь ничего особенного она для этого не делала — не грубила, не высокомерничала, не изображала из себя святошу или буку. Вполне компанейская барышня, но… действительно как-то сразу давала понять, что она девушка с характером, все будет решать сама и, несмотря на свою трогательную внешность, готова каждого поставить на место. Парни это понимали мгновенно, добровольно занимая место на расстоянии. Несколько раз, правда, попадались такие, которые ничего не понимали, но это были либо явные дураки, либо откровенные наглецы, а ни тех, ни других Лиза терпеть не могла.

С филологом Сашей Спицыным Лиза познакомилась на студенческой научно-практической конференции, которая проходила в Нижнем Новгороде, в родном Сашином университете. Саша был умницей и скромницей. Свой доклад о творчестве Набокова, признанный одним из лучших, он не читал, а рассказывал, при этом краснел и смущенно поглядывал в зал, который внимал ему с неимоверным вниманием. Позже, принимая поздравления, в том числе от маститых ученых, он все также смущался, краснел, что Лизу весьма заинтересовало. Надо же, парень просто звезда и, по слухам, эта конференция не первая, где он светится ярким светом, а никакой звездности нет и в помине.

Она подошла к нему сама, завела разговор о знаменитой Набоковской «Лолите», которая Лизе не нравилась по содержанию, но очень нравилась по стилю, и с удовольствием отметила, как охотно Саша поддержал беседу. Они поговорили о редком явлении, когда русскоязычный человек написал роман на английском, а потом перевел на свой родной, и это действительно уникально, потому что в истории литературы буквально по пальцам можно перечислить тех, кто мог блестяще писать на чужом языке. Сошлись в признании исключительно талантливой стилистики и не сошлись по поводу любовной линии — Лиза отнеслась к ней с неприязнью, а Саша с пониманием. Поспорить о «линии» они не успели, началось заседание по секциям, и Саша предложил договорить позже, вечером, встретившись, как в классических советских романах, у главпочтамта.

Лиза пришла на свидание (скорее интеллектуально-духовное, нежели какое-то другое) минута в минуту и обнаружила Сашу с букетом цветов — не нарочито-шикарным, а скромно-изящным. Скромным, как сам Саша, но отнюдь не дешевым — опять же, как сам Саша.

Да, Саша дорогого стоил — со своими обширными (и не только литературными) познаниями, с особыми (несколько старомодными, как в книжках про аристократию) манерами, с приятным (похожим на героев французского кино середины прошлого века) лицом. То ли Лиза вела себя иначе, чем обычно, то ли Саша попросту не заметил вечно очерчиваемую ею границу, но того, что случалось всегда, не случилось. Даже наоборот. Случилось то, чего никогда с Лизой не случалось.

Конференция длилась четыре дня, и каждый вечер они проводили вместе. Гуляли, ужинали в какой-нибудь кафешке, пили кофе с пирожными в маленьких кондитерских и разговаривали, разговаривали, разговаривали… В какой-то момент вернулись к Набокову, и Саша вдруг сказал, что Лиза чем-то похожа на Лолиту — не по сути своей, а внешне, и в этом есть нечто удивительно притягательное, особенно если учесть, что Лиза все же не нимфетка, а вполне взрослая девушка, и значит…

Именно в последний вечер, перед отъездом, все и случилось. До этого Саша ни разу не опускался до банальных предложений провести тихий вечер в тихой домашней обстановке, а тут, смущаясь и краснея, точь-в-точь как после доклада на конференции, пригласил Лизу к себе. До этого на подобные предложения Лиза отвечала: дескать, тихий вечер она может провести и у себя дома, причем без ненужных гостей, а тут согласилась — в конце концов, ее дом был далеко, а Саша… Нет, она не влюбилась, но она оказалась на пороге, и достаточно было сделать шаг… или всего лишь несколько шагов… однако на них уже не оставалось времени, и она решилась.

«Я просто схожу в гости, ничего особенного, можно подумать, я никогда не была в гостях», — сказала сама себе Лиза и даже преисполнилась уверенности, что это всего лишь визит вежливости, но уверенность ее была какой-то хлипкой, фальшивой, и Лиза это в принципе сознавала.

Все произошло тогда, когда Лиза решила, что уже ничего не произойдет. И даже в душе посмеялась над собой: вот