Сыщик мафии - Альберт Байкалов

– А ты, я смотрю, продвинутый в этих делах, – усмехнулся следователь. Открыв папку, он протянул через стол стандартный лист бумаги: – Подробно опиши, как было.

– А смысл? – тусклым голосом спросил Добрый. – Я уже и пожалел, что так поступил. Быстро отмучился бы. Все одно пожизненное светит.

– Не драматизируй ситуацию, везде люди живут. И с какой стати ты решил, что тебе дадут по максимуму? Все будет решать суд.

Добрый наконец взял листок и внимательно посмотрел на следака:

– Ты, наверное, больше печешься о том, чтобы я не заявил, будто показания из меня выбивали?

– Это одна из причин, – кивнул Мысов.

Впереди за деревьями уже были видны проезжающие по шоссе большегрузные фуры. Омоновец вел машину ровно, послушно выполняя все команды. По-другому и быть не могло, ведь он знал, что это всего лишь спектакль для Шатуна. Нужно было установить всю цепочку транспортировки денег. Матвей не сомневался, не будь сейчас этот боец в курсе планов руководства, обязательно преподнес бы сюрприз. Можно просто выскочить на ходу из-за руля. Снег глубокий, не расшибешься. Тяжелый джип станет неуправляемым на скользкой дороге, и его обязательно снесет. А дальше – все, что угодно. Наверняка вылетит из рук граната…

– Останови машину, – приказал он омоновцу, – и возвращайся к своим.

Дождавшись, когда за полицейским закроется дверца, Матвей достал булавку, вставил ее вместо чеки и перебрался на место водителя. Граната была всего-навсего муляж, но нужно было делать все так, чтобы комар в лице Шатуна носа не подточил.

– Ловко ты их, – напомнил о себе Шатун. – Только вот что интересно, откуда они узнали о месте передачи денег?

– Ищи «крысу», – трогая машину с места, ответил Матвей.

– Да вроде всех перепроверили по нескольку раз, – задумчиво проговорил Шатун.

– Начни с тех, кто знал, куда ты едешь, – стал инструктировать Матвей, – проверь машины на присутствие «радиомаяков», дом на «жучки», офис тоже…

– Вот же непруха пошла! – прорычал Шатун. – Ладно с этими деньгами. Теперь те, кому они принадлежат, уверены, что я не виноват и все сделал как надо, просто попал в нестандартную ситуацию. При этом деньги нашли, но накрыла полиция…

– Значит, отдавать не потребуют? – Матвей выехал на шоссе.

– Думаю, нет, но на подходе очередной транш, как быть в этой ситуации, когда подозреваешь всех и вся?

– Деньги откуда везут? – ловко обогнав серебристый «мерседес», спросил Матвей.

– С юга, – уклончиво ответил Шатун.

– Если не секрет, откуда такие суммы?

– Зачем тебе?

– Не хочешь – не отвечай.

– Это доходы наших, что говорится, криминальных авторитетов, – грустно улыбнулся Шатун. – Черный нал. Наркотики, проституция, игорный бизнес, водка… Много чего. В Москве есть банки, где их отмывают…

– Ничего себе! – присвистнул Матвей. – Не спрашиваю, сколько в год перевозишь, – метнул он короткий взгляд на Шатуна, отрешенно смотревшего в окно.

– А перевожу я как минимум бюджет небольшой страны…

– Ты на всех участках, в общем, на всем протяжении маршрута главный по перевозке?

– Выходит, что так. Это мой бизнес. – Шатун поерзал на сиденье. – С каждого рейса процент.

– Что-то вроде «криминальной службы доставки», – с иронией заметил Матвей и добавил: – Если хорошо заплатишь, провезу один от начала и до конца.

– Думаешь, то, что ты сделал, достаточно, чтобы доверять тебе? – усмехнулся Шатун. – Вот как раз легкость, с которой ты решаешь проблемы, и наводит на мысль, что это все организовано специально.

– Хорошо, оставайся при своем мнении, – ответил Матвей. – Это твое право.

– Ты куда меня везешь? – наконец спохватился Шатун.

– У меня в Подмосковье есть дом. Он зарегистрирован на подругу. Пока ситуация не прояснится, пересидишь там.

– А сам? – напрягся Шатун. – Тебя же «срисовали»!

– Уверен? – стягивая свободной рукой парик, усмехнулся Матвей. – Да и машина левая. Я ведь знал, куда ехал. К тому же никто из тех, кто с тобой был, меня не знает, так что мою личность полиция не установит.

– А пальцы? – не унимался Шатун.

– Все время в перчатках.

В салоне воцарилась тишина, и всю дорогу оба молчали.

Спустя час, пройдя по очищенной соседом дорожке через двор, они поднялись по ступенькам «фазенды».

– А ничего домик, – осматривая расположенную на втором этаже гостевую комнату, которую предложил Матвей, протянул Шатун. – Может, и мне податься в частные сыщики?

– Я совсем недавно получил разрешение, – сказал Матвей. – До этого работал сам на себя, брал разного рода заказы. Мне хорошо платили. Кстати, – решил он задать давно мучавший его вопрос, – из каких источников ты обо мне узнал?

– В нашей среде давно ходят слухи о неком Матросе, – уклончиво ответил Шатун. – Когда возникли подозрения по поводу жены, приказал помощнику найти на тебя выход.

– Видишь, нашел, – самодовольно улыбнулся Матвей, – несмотря на то что в Москве частных сыщиков пруд пруди. О чем это говорит?

– Об авторитете, – попытался угадать Шатун.

– Почти правильный ответ, – согласился Матвей. – Но, главное, я не нуждаюсь в рекламе…

– Интернет здесь есть? – неожиданно спросил Шатун.

– Сейчас принесу ноутбук, – сказал Матвей, догадавшись, что бандит хочет связаться со своими подельниками, и направился в спальню. Убедившись, что Шатун не пошел следом, он вынул телефон и набрал номер Марты.

– Да, – ответила она.

– Слушай, Шатун сейчас у нас в загородном доме, – прикрыв за собой двери, быстро стал вводить в курс дела Матвей. – Просит ноутбук для переписки. Обязательно все удалит. Как сделать, чтобы…

– Я тебя поняла, ты хочешь прочитать переписку. Проще простого. Нужно указать путь удалению. Прежде чем отдашь его ему, сделай следующее…

В спецназе Матвея обучали подобным фокусам, но время не стоит на месте, да и программы у Марты позаковыристее.

Он положил ноутбук на стол, нажал кнопку «пуск». Когда компьютер загрузился, быстро внес изменения в программу и вернулся к Шатуну.

Ворочаясь с боку на бок на матраце, у которого вся вата сбилась в комки, Добрый всю ночь размышлял, как вести себя и что говорить следователю. От этого зависел срок. Периодически в голове всплывали примеры, увиденные по телевизору в «Криминальной хронике», когда человеку и не за такие проделки давали двенадцать лет, а через шесть условно-досрочно освобождали за примерное поведение. Да что там! Педофилов, покалечивших десятки жизней, отпускают направо и налево.