Последняя Баллада - Михаил Высоцкий

— Господь с тобой, дочь моя! — благословил девушку Иосиф Киану.

— Да ну вас… — отмахнулась она и, обратившись собакой, начала обнюхивать пляж.

Дело не сразу сладилось. Благоухание джунглей чувствовал даже Хар с его фактически атрофированным обонянием, что уж говорить про чуткий нюх октоборотня. На таком пахучем фоне найти следы загадочных личностей, что неведомо когда вышли из этого мира, да еще и проследить за ними — задачка практически не выполнимая. С таким бы не справилась ни одна настоящая собака, но оборотень все же нечто большее, чем прирученный волк. Оборотень — высшая стадия эволюции человека, когда он свободен выбирать себе тело, а октоборотень — высшая стадия эволюции оборотня, когда на выбор предоставляется целых восемь тел. И хоть в каждом из них доминируют свои собственные инстинкты и органы чувств, даже собакой Мария сохраняла человеческий ум, зоркий вороний глаз, крысиное шестое чувство, что помогает этим серым грызунам раз за разом сводить на нет все попытки человека разумного извести серое племя.

«Кто ищет, тот всегда найдет!» — подбадривал девушку вампир, нежась под тропическим солнцем, и его предсказание сбылось. Следы действительно нашлись — только не у самого моря, а на краю джунглей, в пятистах метрах от того места, где отряд выплыл на берег. Выходя из пальмового леса, следы обрывались прямо посреди пляжа, как будто кто-то, дойдя до этого места пешком, взлетел, аки птица.

— Ничего удивительного, — пожал плечами Олег, когда девушка привела остальных к этому месту. — Они же должны были как-то до дыры между мирами добраться, а туда не долетишь на крыльях любви… Машунь, ты лучше скажи — дальше след можешь взять?

— Гр-р… Гав! Гав-гав! — ответила девушка.

— С трудом, но попробуешь? — задумался вампир. — Ну что же, выхода у нас другого нет, так что на тебя вся надежда. Выручай, родимая, судьба мира в твоих лапах!

— Гр-р-гав! — огрызнулась Мария и, виляя хвостом, пошла по следу.

След в след за ней отправились и остальные.

На этот раз джунгли не шалили, вели себя примерно, послушно расступаясь перед путниками и смыкаясь за их спинами. Но стоило девушке хоть на миг отвлечься от следа, и моментально по лицу хлестали острые ветви, так и норовили вцепиться в тело ядовитые скорпионы, корни да коряги как будто специально лезли под ноги. Так что, если кто-то спотыкался, это был сигнал, что сбились со следа и надо возвращаться.

И только наши герои вошли в ритм, как джунгли взяли да и закончились. И десяти минут не прошло, всего пара сотен метров отделяла то место, куда они вышли, от морского берега. А место было действительно примечательное…

— Это что еще за чертовщина? — первым, как всегда, полюбопытствовал Хар.

— Господи, благослови — что сие есть за непотребство? — полностью согласился с ним Иосиф Киану.

— Гав-гав! — кивнула Мария, на ходу преображаясь из собаки в человека.

— Никогда ничего подобного не видел! — не отстал от остальных и Камардон Варг.

— А я видел… — задумался Олег. — Город Золотых Ворот… Так вот что они пытались изобразить…

— Кто они? — переспросила девушка.

— Атланты, — ответил вампир. — Никогда не думал, что когда-либо мне еще доведется увидеть эту божественную красоту, сотворенную дьяволами. Помню, сидели мы как-то с Платоном за кувшином вина, и рассказывал я ему про гавань на две тысячи кораблей, про

Храм Посейдона и царский дворец, про стены из священного орихалка…

— Но тут же нет ни гавани, ни стен? — удивился парень. — Почему же ты говоришь, что видел подобное?

— Хар, не все картины гениального мастера похожи как две капли воды, но, если ты видел одну, ты можешь узнать и другие. А если ты видел копию, то, уж конечно, распознаешь оригинал! А вообще… Вы только теряете время. Пока не поздно — насладитесь этой божественной красотой, потому что нам, увы, придется ее уничтожить.

— Уничтожить? Все это? — не поверил своим ушам Хар.

— Ну да, — кивнул Олег. — А тебе что, религия работать сегодня запрещает? Так мы работать и не будем — подорвем это осиное гнездо к чертовой матери, и хватит. Или какие проблемы?

Проблем больше не было никаких — спорить с вампиром на пороге гнева мог рискнуть только полный безумец, а потому тему прикрыли. Последовав совету Олега, наслаждались неземной красой величественного города.

Мудрая поговорка гласит: «Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать». Не всякое великолепие можно передать словами, язык слишком беден, чтобы описать величественную красоту открывшейся перед путниками долины. Напоминающая по форме огромную чашу, метеоритный кратер, она со всех сторон была окружена полоской зеленого леса, а внизу, в самом центре, горделиво возвышался до небес хрустальный город. Похожий на иллюзию, мираж, он состоял из тысяч башен, соединенных ажурными мостами, и, как будто не касаясь земли, висел в воздухе, готовый растаять от первого луча солнца. Ни одна башня не была похожа на другую, острые шпили чередовались с покатыми золотыми куполами. Повсюду полыхали разноцветные магические огни, декоративные водопады чередовались с зеленью парков, украшенных узорами различных цветов. Между башнями белокрылыми лебедями плыли воздушные ладьи, невесомые и столь же прекрасные, как и сам город. И как будто из пустоты лилась мелодия, нежная, спокойная, умиротворенная, она звучала в дуновениях ветра и пении птиц, в шелесте листьев и звоне невидимых колокольчиков. Даже самый посредственный художник, окажись тут и сумей запечатлеть эту неземную красоту, навеки бы стал знаменитым, не написав в жизни более ни одной картины.

— Как давно я мечтал, что наступит прекрасный миг, когда я буду стоять на пороге их дома… — наконец прервал всеобщее молчание вампир. — Насладились? А теперь вперед, не забывайте — нам еще Люцифера искать.

— Тут? — не поверил Хар. — Ты собираешься искать Люцифера в этом городе?

— Именно! — подтвердил Олег. — Эти дьяволята-атланты всегда любили с потусторонними силами играть, им что бог, что дьявол — простые орудия, как немецкая мортира или испанская аркебуза. И вообще, Хар, запомни на будущее — чем более прекрасен лик, тем более гнилая натура может под ним скрываться…

Оспаривать достаточно сомнительную с философской точки зрения мысль никто не стал — людей и нелюдей манил хрустальный город, куда они и направились уже привычной боевой цепочкой.

А вокруг на склонах чаши аккуратными квадратами простирались поля. Буйным колосом поднимались на высоту человеческого роста травы, колосок к колоску, как будто не на полях выросшие, а созданные в лаборатории безумного генетика, решившего унифицировать все на свете. Росли они идеальными рядами, высаженные по линейке, синхронно качались под ветром, создавая впечатление, что это не отдельные травинки, а один огромный живой организм. И, по всем пасторальным законам, в полях то и дело попадались пастухи и пастушки, все как один улыбчивые и беззаботные, да выпасаемый скот не отличался особым разнообразием. Каждая корова, коза или иной мясомолочный зверь были точно такого же размера и формы, как все остальные, с тем же расположением пятен на боках, одинаково жевали траву и синхронно отмахивались хвостом от действующих будто бы по команде мух. И никто из окружающих, естественно, не обратил на путников ни малейшего внимания — пастухам положено пасти, а не заниматься наблюдением.