Слезы темной воды - Корбан Эддисон

Через несколько минут он опять вызвал Кертиса.

– Так что, мы договорились? – спросил Исмаил.

К ответу Кертиса он оказался не готов.

– Ибрахим, я только что переслал миллион восемьсот пятьдесят тысяч на банковский счет в Найроби. Сейчас там находится жена моего сына. Утром она снимет наличность и самолетом отправит вам. Это все, что мы смогли собрать. Если хотите больше, нужно отложить срок выплаты.

– Я думаю, вы лжете, – тут же ощетинился Исмаил. – Я думаю, вы торгуетесь.

– Значит, вы – глупец, – вскипел Кертис. – Я убедил военных оставить вас в покое. Зачем мне лгать, когда мы так близко?

Неожиданный ход связал Исмаилу руки. Нет, сумма его устраивала. Он все равно получит свои 350 тысяч, и, хоть доли остальных уменьшатся до 250 тысяч, это все равно больше, чем любой из них мог бы заработать за десять лет пиратства. Проблема была психологической. Они договорились о двух миллионах. Любая меньшая сумма выставит его слабаком, а проявить слабость он не мог себе позволить.

– Это неприемлемо. Конечный срок остается прежним.

После этих слов он выключил телефон, но на минуту задумался. Решение должно быть общим. Он наделил своих людей правами, предложив им участвовать в переговорах, и не мог исключить их, не подорвав свое положение. Существовал лишь один способ убедить их принять меньше двух миллионов. Они должны почувствовать срочность сделки. Только убеждать следовало осторожно. Как верблюды у хорошего пастуха, они должны думать, что сами идут в нужном направлении.

– Семья капитана играет с нами, – сказал он, разъяснив предложение Кертиса. – Я не сомневаюсь, что мы можем получить два миллиона долларов, но для этого придется подождать еще день-два. Я за то, чтобы ждать. Еды у нас достаточно, военные нас не беспокоят. Не будем спешить, пока не получим достойную сумму.

Люди отнеслись к его словам предсказуемо. Осман ударил кулаком по столу:

– Два миллиона! Не меньше!

Дхуубан и Сондари кивнули.

– Два миллиона, два миллиона, – сказали они.

Исмаил посмотрел на Либана, потом, затаив дыхание, на Маса. Его право быть преемником Гедефа зависело от того, что случится дальше. Если они скажут, что он блефует, и выяснится, что Кертис говорил правду, все может измениться в опасную сторону очень быстро. К счастью, Либан был слишком умен, а Мас слишком подозрителен, чтобы принять на веру его предложение.

– Как далеко мы от берега? – спросил Либан.

Исмаил прищурился:

– Примерно полторы сотни миль.

– Когда, по твоим расчетам, мы должны высадиться?

– Завтра в конце дня.

Это все, что нужно было знать Масу.

– По-моему, ждать – это самоубийство, – сказал он. – Думаешь, корабли будут все время там торчать и ничего не сделают, чтобы нас остановить? – Он яростно покачал головой. – Нужно брать деньги и идти к берегу как можно быстрее.

Исмаил сложил на груди руки, играя роль оскорбленного командира:

– И ты согласен взять меньший выкуп? Что ты скажешь своей семье?

Мас нахмурился:

– Скажу им, что мало – лучше, чем ничего.

«Отлично выразился», – подумал Исмаил и, взглянув на Османа и Гюрея, увидел, что пыл исчез из их глаз.

Неожиданно заговорил Либан:

– Мне кажется, Мас прав. Меньший выкуп лучше, чем пуля в голову.

Прошло несколько секунд, и Осман тоже уступил:

– Я с Масом. Берем меньший выкуп.

Это стало поворотной точкой. Вскоре согласились и остальные. Исмаил взял телефон.

– Если мы примем эти деньги, будут последствия, и нам придется с ними жить. Кто-нибудь против?

Когда никто не подал голос, Исмаил посмотрел на капитана и Тимаху, которые стояли на камбузе. Вид у обоих был решительный, но он заметил тень страха в их глазах.

– Мы договорились, – сказал он им по-английски, переходя на дружелюбный тон. – Скоро вы вернетесь домой.

Глаза капитана наполнились слезами.

– Слава богу, – выдохнул он и обнял Тимаху.

Исмаил позволил себе улыбнуться. Несмотря ни на что, он справился со смертью Гедефа, потерей плавучей базы и мощью американского военно-морского флота, прямо в море провел переговоры о выкупе в почти два миллиона долларов – и все это в течение нескольких дней. Неслыханное достижение, Гедеф гордился бы им. «Ясмин, – подумал он, – дьявольская работа закончена. Я иду за тобой».

Потом он позвонил Кертису, чтобы сообщить новости.

* * *

Как только условия передачи выкупа были оговорены и Паркеров запихнули обратно в каюту, Исмаил вызвался первым дежурить ночью и велел своим людям высыпаться. Они растянулись на сиденьях и на полу, где было свободное место, и спустя несколько минут заснули, убаюканные звуком мотора и покачиванием яхты на легких волнах. Он проверил координаты по GPS. Течение отнесло их на несколько миль на юг, но это было нетрудно исправить. Проделав кое-какие расчеты, он сел и стал продумывать план действий на следующие двадцать четыре часа, пока не выучил последовательность наизусть, шаг за шагом, как в дорожке из падающих домино.

В час ночи он положил телефон в карман, проверил, спят ли его люди, прокрался к люку и открыл его. Скользнув вниз по трапу, он на цыпочках прошел в темную рубку. Убывающая луна висела высоко в небе, а экваториальные звезды сияли ярко, несмотря на влажность воздуха. Военные корабли оставались на месте: «Геттисберг» на правом траверзе, его близнец на левом. Снайперы из «морских котиков» находились, вероятно, так близко, что могли увидеть его в свои приборы ночного видения, но недостаточно близко, чтобы выстрелить, даже если бы хотели.

Пригнувшись, он пробрался к штурвалу и ощупал пальцами панель. Найдя нужную кнопку, нажал ее три раза. Почувствовал, как яхта плавно повернулась направо. Поворот на три градуса компенсирует влияние течения. Из-за этого они могли сместиться к северу от координат, которые он указал Кертису, но это не имело значения, поскольку самолет в любом случае найдет их без труда. Военные корабли – прекрасные ориентиры.

Исмаил покинул рубку и пополз на четвереньках к баку, обходя лебедки и мотки канатов. Добравшись до бака, он сел и набрал полные легкие воздуха. Так он сидел несколько долгих минут, слушая шипение и плеск рассекаемой носом воды и наслаждаясь даром одиночества впервые за многие дни.

Юпитер висел перед ним, как фонарь над крыльцом, а Андромеда парила над самым горизонтом. Он вспомнил, как в детстве слушал рассказы матери о суфийских мистиках, понимавших смысл созвездий. «Пророк запрещает нам изучать астрологию, – говорила она, – но звезды в руках Аллаха. Они могут нести послания». Исмаил обрисовал взглядом звездный контур женщины в оковах, в объятия которой плыло «Возрождение». Где-то там его ждала Ясмин.