Карлики - Максим Дегтярев

— Четыреста двенадцатый, сектор "Б", а зачем тебе? — удивился я.

Ее мгновенный ответ вызвал у меня еще большее недоумение:

— Тогда возьми двести пятьдесят четвертый в том же секторе.

— Почему именно двести пятьдесят четвертый?

— Чтобы сумма номеров была ровно шестьсот шестьдесят шесть.

Даже я не смог бы так быстро вычесть из одного трехзначного числа другое.

— А тебе зачем? — спросил я.

— Будет о чем с ним поговорить, неужели непонятно? Отличная тема для светской беседы — у Абметова вид змея-искусителя.

— Угу, на пенсии…

— Посмотрим, что из тебя выйдет, когда окажешься на пенсии.

— При моей работе до пенсии не доживают, — мрачно парировал я.

Нас зарегистрировали, и мы поднялись на второй этаж. Из-за Татьяниной нумерологии, я теперь не смогу любоваться видом из окна. Впрочем, я не за этим сюда приехал.

Татьяна прошла в номер первой, я же немного задержался в дверях — проверял, во-первых, можно ли открыть дверь не имея ключа, а во-вторых, можно ли ее закрыть так, чтобы нельзя было открыть даже ключом. Похоже, и то и другое было вполне реально.

Дама в изысканном вечернем туалете вышла из лифтового холла; быстро взглянув на меня, прошла мимо и стала отпирать дверь соседнего, двести пятьдесят третьего номера. На голове у дамы красовалась белая шелковая панама с тонкой полупрозрачной вуалью того же цвета и материала. Такие вуали, вернее, вуалетки, вошли на Оркусе в моду, когда отпала необходимость носить на голове москитные сетки. Это мне потом Татьяна объяснила, но я ей не слишком поверил — зачем вообще нужно было таскать москитные сетки, когда есть масса других способов отпугнуть назойливых насекомых.

Я насколько мог вежливо улыбнулся и собрался пройти в свой номер, но у дамы что-то там никак получалось с замком — она несколько раз вставляла ключ, дергала что есть силы за ручку, но дверь не поддавалась.

— Помочь? — спросил я.

Дама испуганно посмотрела на меня, решая, стоит ли принять помощь от незнакомого человека. Решила, что стоит:

— Если вас не затруднит… Что-то с дверью случилось.

Мне почему-то пришло в голову, что про замок и про дверь она нарочно выдумала. Просто ей было одиноко — если это так называется. Я взял у нее ключ, попробовал отпереть дверь, но ничего не вышло. Из дверей двести пятьдесят четвертого показалась Татьянина голова:

— Федр, ну где ты? …И дверь нараспашку оставил…, здрассте, — это она увидела соседку, — Федр, можешь не проверять — наш ключ к соседнему номеру не подойдет…, — Татьяна хмыкнула и вернулась в номер.

— Да она у вас с характером, — сказала дама насмешливо и кивнула в ту сторону, где только что была Татьянина голова, — стойте, вы не той стороной вставляете, надо вот так, — она отобрала ключ и сунула мне в руки дорогую женскую сумочку, — подержите.

Это был хороший ход — с ее сумочкой я уже не мог никуда уйти.

С виду соседке было примерно столько же сколько и Абметову, довольно высокого роста; то, что просвечивало сквозь вуаль не было ни приятным, ни неприятным. Иными словами, это был не тот случай, когда принято говорить о «следах былой красоты». Для доктора Абметова она бы была прекрасной парой, а то, не нравится мне, как он зыркает на Татьяну своими черными-пречерными глазами.

Замок по-прежнему не поддавался.

— Надо вызвать портье, — предложил я.

— Знаете, после этого коктейля, у меня что-то не то с координацией… вы пробовали коктейль «ОНО» — «Отпуск На Оркусе»? — пропустив мое предложение мимо ушей, спросила она с игривой улыбкой. — Здесь нужна твердая мужская рука, попробуйте-ка еще раз, — и вернула ключ мне.

— Я, признаться, всегда считал, что «ОНО» — это именно оно — чудовище-гоморкус. В честь него и назвали коктейль.

Странно, но теперь замок открылся легко.

— Вот что значит твердая мужская рука! — восхитилась она, — а то в этом отеле одно старичье.

— Да что вы, тут сущий пустяк…— пробормотал я.

— Вы в отпуске или по делам?

— Мы путешествуем.

От дальнейших расспросов меня спасла Татьяна.

— Федр, ты скоро? — послышалось из моего номера. Нужно было возвращаться.

Не скрывая разочарования, соседка благосклонно позволила мне уйти:

— Ну что ж, раз вас ждут, то… — и она со вздохом забрала у меня сумочку.

— Да, пожалуй, я пойду, — согласился я и тоже вздохнул (мол, сами видите, — я себе не принадлежу).

Позавтракать мы с Татьяной решили в ресторане. Абметов был вездесущ. Не думаю, чтоб он специально караулил нас в лифте, но оказался он именно там.

— Доброе утро! Вы тоже завтракать? Если позволите, то я вас приглашаю, — любезно предложил Абметов.

Мы, разумеется, позволили.

Лифт набился битком — не мы одни решили в этот день позавтракать. На всякий случай я втиснулся между Татьяной и Абметовым. На первом (точнее, нулевом) этаже толпа вынесла нас в вестибюль, и на какое-то время я упустил их из виду. Между тем, я едва не сшиб нашу вчерашнюю соседку — она собиралась ехать наверх. Стоявший позади нее худощавый смазливый блондин приготовился подхватить ее под руку. К счастью, соседка устояла. Лицо ее, как и вчера, прикрывала короткая вуалетка, но, завидев меня, она вежливо приподняла ее край:

— Доброе утро, — сказала она и сразу же опустила вуалетку.

— Доброе… надеюсь, проблем с ключом у вас больше не будет — в противном случае, я готов вам помочь, — галантно предложил я ей свои услуги.

— Думаю, на этот раз все обойдется, — скромно ответила соседка и, одарив меня томным, фиалковым взором, направилась к освободившемуся лифту. Я высмотрел в толпе Татьяну и Абметова. Та излагала ему свою инфернальную новость:

— Нами управляет какой-то злой рок: во-первых, мы вас повсюду встречаем, но это еще куда ни шло. Гораздо подозрительней, что сумма номеров наших с вами апартаментов сколько, вы думаете? Шестьсот шестьдесят шесть!

Абметов расхохотался:

— У нас на Земле это сочли бы добрым предзнаменованием!

— Кто ж у вас там теперь у власти в таком случае? — Татьяна сделала страшные глаза.

— Ах, не спрашивайте — скука царствует над нами… — отмахнулся он. Фраза звучала немного пафосно, если это только не цитата. — Пусть хоть тринадцать раз по шестьсот шестьдесят шесть, лишь бы что-нибудь произошло!

— Неужели все так плохо? — удивился я.

— Уж поверьте мне — все именно так и обстоит. Taedium vitae, скука жизни, как говорили древние. Кто потемпераментней — улетают на поиски загадок и разгадок. А домоседы придумывают загадки, не сходя с места, — сказав это, он внимательно посмотрел на меня. «Как ты думаешь, я на что нибудь намекаю или нет?» — спрашивал его взгляд. Я его мысленно послал. Видимо, он это понял, потому что сразу же повернулся к Татьяне: