До сих пор - Шмуэль Агнон

Но Миттель не успел закончить, потому что в кабинет вошла его жена со стаканом чая для меня, несколькими зернышками сахарина и крохотным кусочком бисквита размером с сахарный кубик. Миттель повернулся к ней: «Ты ведь знакома с моим другом?» Она кивнула: «Да, знакома. – И с этими словами направилась обратно к двери. Но на выходе обернулась и сказала мне: – Не держите на меня обиду, я ничего против вас не имею, я никак не хотела прерывать вашу беседу, но получилось, что все-таки ее прервала, а чай ваш тем временем остыл».

Все то время, пока она говорила, Миттель смотрел на нее с глубокой печалью и состраданием. Когда она вышла, он, казалось, хотел что-то сказать о ней, но не сказал, только смотрел молча, как я бросаю зернышки сахарина в стакан и размешиваю чай. Потом заговорил снова:

– Вот вам ответ всем тем, кто сетует, что наука оторвалась от жизни. На самом деле ровно наоборот. Раньше ученые то и дело предупреждали людей, что сахарин вреден, потому что он, по их словам, вызывает разные болезни. А сейчас, когда в Германии кончился сахар, потому что его забирают на нужды войны, те же ученые мужи выступают и говорят, что сахарин полезен для здоровья. Так о чем мы говорили? О ложной клятве и о доносительстве. Ты и твои товарищи-сионисты считаете, что все это – результат долгой жизни в изгнании, в галуте, и утешаете себя надеждой, что, мол, завтра возникнет еврейское государство и все эти пороки сразу исчезнут. Но что делать такому человеку, как я, который в это не верит? – Я ненароком глянул на часы. Миттель заметил это и сказал: – Когда я был молод, у меня не было часов. Сейчас, когда я постарел и дни мои уже сочтены, у меня множество часов, а когда мне исполнилось шестьдесят, жена добавила ко всей этой коллекции еще и дорогие швейцарские. Но вернемся к нашему разговору. Итак, вы, сионисты, утешаете себя надеждой, что после создания еврейского государства весь народ Израиля сразу образумится. Так вот, если твои часы не зовут тебя срочно в какое-нибудь другое место, посиди со мной еще немного, и я тебе кое-что расскажу.

Рассказывают об одном праведнике, что он совершил небольшой проступок. Ты ведь знаешь, всякий раз, когда человек делает добро, рождается добрый ангел, а когда совершает проступок, рождается злой. И этот праведник не видел никакого способа избавиться от своего злого ангела, кроме как взойти в Страну Израиля, ибо он слышал, что галутным ангелам туда не дозволено вступать. Но он не знал, что существует разница между обычными ангелами и теми, которые рождаются в силу проступков человека, ибо обычные ангелы, будучи посланы в какое-то место, исчезают, выполнив свое поручение, и сменяются другими, тогда как те ангелы, которые рождаются из-за проступков человека, не подчиняются этому ангельскому обычаю и не исчезают никуда. Продал наш праведник все, что у него было, взошел в Страну Израиля и едва взошел, видит – идет к нему некая важная персона, человек тучный и дородный, с головы до ног закутанный в бархат и атлас, и широкий пояс у него на брюхе, и штаны такие широкие, что все телицы Иеровоама, сына Навата, могли бы там поместиться[71], и длинная дымящаяся трубка у него во рту, как у тех великих цадиков, когда они разгуливают по Горним Мирам. Подошел этот человек к праведнику и говорит: «Поздравляю, наконец-то мы прибыли на место! Испугался праведник той чести, которую оказал ему незнакомец, сказав «прибыли мы», и спросил, заикаясь: «Кто ты, господин мой?» Говорит ему тот: «Как, ты не узнаешь меня? Да я же тот самый, который родился из того греха твоего». Удивился праведник: «Но ты же ангел?!» Сказал ему тот: «Кто в галуте ангел, здесь, в Стране Израиля, еле-еле человек». Спросил его праведник: «Но ты же был тонкий, как щепка. Так с чего это ты вдруг так растолстел?» Сказал ему тот, хитро улыбаясь: «Это от здешней святости, вот от чего я так раздулся».

Миттель помолчал и продолжил:

– Когда распространился слух, что мой сын погиб на войне, несколько важных людей из лейпцигской еврейской общины пришли меня утешить. И среди них господин Лотар фон Нитшке, один из лучших экономистов, каких породила Германия. Зашла речь о сионизме. Не я, конечно, затеял этот разговор. Нитшке сказал: «Эта идея едва ли осуществима. Палестина – небольшая страна, в ней нет сельского хозяйства, нет сырья и вообще ничего, что могло бы прокормить ее жителей. Как же вы, сионисты, решаетесь звать туда такое множество людей? Чем они будут кормиться? Они попросту умрут от голода».

Ты, друг мой, прекрасно знаешь, что я не сионист, и меня нельзя заподозрить в симпатиях к сионизму, и я проживу все оставшиеся мне дни и годы, так и не став сионистом. Если бы мы сидели с ним вдвоем, с этим Нитшке, и с нами не было бы посторонних, я бы указал ему на эту его ошибку – согласившись с ним, однако, в том, что действительно нет никакой уверенности, что Страна Израиля сумеет прокормить всех своих обитателей. Это как раз то, что предчувствовали наши учителя-мудрецы Талмуда, когда говорили, что Земле Израиля суждено рожать булочки из манны и одеяния из тонкорунной шерсти[72], – они уже тогда понимали, что натуральным способом не сможет она прокормить своих обитателей. Но господин фон Нитшке задал свой вопрос, когда рядом с нами находились другие люди из общины, люди важные и богатые, которым ничто так не дорого, как их немецкость, и ничто так не ненавистно, как сионизм. Я подумал про себя: им неведомы страдания Народа Израиля, да и беды Страны Израиля им не суждено избывать, так пусть хоть пара неприятных минут достанется им из-за этой страны, – и ответил этому фон Нитшке: Швейцария тоже маленькая страна, и в ней тоже нет сельского хозяйства, и нет никакого сырья, и тем не менее она обеспечивает своих жителей. Но Швейцария, сказал он, славится своими мастерами, и все, что она производит, это красиво и замечательно, и во всем мире гоняются за вещами швейцарского производства, и поэтому Швейцария может прокормить своих жителей плодами их рук.

Но вы ведь знаете писания наших пророков, сказал я ему, и верите их словам, и помните все их пророчества о светлом будущем, которое нас ожидает, как, например: «И опять буду поставлять тебе судей, как прежде, и советников, как в начале; тогда будут говорить о тебе: “город правды, столица верная”»[73]. А раз так, то можно представить себе, например, что любой конфликт и спор между народами, и между странами, и между сторонами на судебных процессах, когда трудно будет прийти к соглашению, будет решаться в стране евреев, где Господь, благословен Он, поставит праведных судей, которые будут вершить праведный суд. Пример тому мы видели в Германии за поколение до нашего. В Алтоне близ Гамбурга был великий раввин, к которому приходили судиться даже спорящие христиане, потому что знали, что он вершит праведный суд и не откладывает приговор, как то бывает в судах у здешних властей. И не только справедливыми судами будут отличаться евреи в своей стране, но и тем, что обновятся и избавятся от всех пороков, которые прилепились к ним в странах рассеяния, куда ушли они в изгнание по злобе других народов, и очистятся от них, как сказано у того же Исайи: «и как в щелочи очищу с тебя примесь, и отделю от тебя все свинцовое»[74], – и во многих других стихах, которые указывают на духовное обновление, и праведность, и чистоту, и честность евреев в грядущем. Поэтому можно себе представить также, что всякий, кто захочет надежно вложить свои деньги в какое-нибудь выгодное дело, будет искать еврея из страны евреев, и тогда исполнится прорицание пророка Иоиля: «И будет в тот день: горы будут капать вином и холмы потекут молоком»[75]и так далее. Вот так я ответил этому господину. А что мы ответим себе?