Алгебраист - Иэн Бэнкс

НА ЭТО МЖТ УЙТИ НЕ ОДН МСЦ. МЖТ ТАМ И ИСКТЬ-ТО НЧГО. НЖНО ЧТБЫ МКРСПТНК РБТЛ И НА ПРИЕМ СНЗУ НА ТОТ СЛЧАЙ ЕСЛИ Я БДУ НА НСКРНЕ.

ПЕРЕДАМ.

Немного спустя.

Я ТБЯ ЛБЛЮ.

ТЫ С УМА СШЛ.

ПРВДА.

БЛЬШЕ СТРСТИ.

Он натянул простыню на свою запредельскую девушку.

ОПТЬ ПКРВАЛО СОСКЛЬЗВАЕТ?

НЕТ ПРОСТО МНЕ НЖНО БОЛЬШЕ СТРСТИ…

Дядюшка Словиус посадил его к себе на плечи. Они шли смотреть, как будут убивать плохую машину. Он ухватил дядюшку Словиуса за лоб, отчего тот стал морщиться, а морщины такие смешные под пальцами, и он принялся корчиться, извиваться и хохотать, и дядюшке Словиусу пришлось покрепче взять его за колени, чтобы он не упал.

— Фасс, прекрати ты извиваться.

— Я в поряде, честно.

Он уже знал, что нужно говорить: «Я не упаду» или «Я в порядке», но сказать, например, «Я в поряде» было лучше, потому что взрослые от этого улыбались и хлопали по плечу. Иногда они клали руку тебе на голову и ерошили волосы, но это ничего.

Они прошли через парадную дверь. Стояла весна, и потому они жили в весеннем доме. Это был большой дом. Он уже успел пожить во всех домах, кроме летнего. В летний должны были переехать после этого. И тогда он уже во всех поживет. А потом все начнется сначала. Так устроен мир. Дядюшка Словиус пригнулся, когда они проходили через дверь, чтобы он не ударился головой о косяк.

— Эй, смотри головой не стукнись, — услышал он голос отца где-то сзади.

Мать вздохнула.

— Перестань суетиться, дорогой.

Он не видел ни отца, ни матери — те шли сзади него и дядюшки Словиуса, но он их слышал.

— Слушай, я не суетился. Я просто…

— Нет, ты…

У него в пузе начинало бурчать, когда ма и па говорили вот так между собой.

— Еще об истории! Еще об истории! — Когда они шли к самолету.

Дядюшка Словиус рассмеялся. Плечи дядюшки затряслись — он почувствовал это попой.

— Ух ты, какие мы любознательные.

— Сказала бы я на этот счет кое-что, — проговорила мама.

— Да брось ты, — сказал папа. — Мальчик просто интересуется.

— О да, ты прав, — сказала мама. Было слышно, как она дышит. — Моя ошибка. Извини, что выразила свое мнение.

— Да послушай ты, я вовсе не хотел…

— Еще о воэринах!

— Воэнах, — сказал дядюшка Словиус.

— А у меня есть воэрин! Он у меня такой большой и умеет говорить, лазать, плавать, прыгать и даже ходить под водой. У него есть ружье, которое стреляет в другие игрушки. И еще у меня много маленьких, которые просто двигаются. У них тоже есть ружья, но такие маленькие, что их и не видно, но они могут ронять друг друга. У меня их почти сто штук. Я все время смотрю «Штурмовой взвод воэринов»! Мой самый любимый — капитан Чунс, потому что он умный. А еще я люблю коммодора Саптпанура и капрала Кумпа, потому что он смешной. А Джун и Йозе больше всего любят коммодора Саптпанура. Они мои друзья. А вы, дядя Словиус, смотрите «Штурмовой взвод воэринов»?

— Не уверен, что хоть раз поймал его, Фасс.

Фассин нахмурился, задумавшись. Он решил, что эти слова, вероятно, означают «нет». Почему взрослые просто не говорят «нет», когда имеют в виду «нет»?

Они сели в самолет. Фассин сполз с плеч дядюшки Словиуса, но остался сидеть рядом с ним впереди. Ему даже не нужно было больше говорить, что если он сядет назад, то его будет тошнить. С другой стороны от него сел слуга. Двоюродный дедушка Фимендер с двумя старыми дамами, его подружками, сели сзади. Он смеялся, и они тоже. Еще дальше сзади сидели его мама и папа — тихо о чем-то разговаривали. Его мама и папа были старенькие, но дядюшка Словиус был еще старее, а двоюродный дедушка Фимендер тот вообще был старым-старым.

Самолет поднялся в воздух и полетел с таким же звуком, что и штурмовик «Мститель» из «Штурмового взвода воэринов». Его модель штурмовика «Мститель» тоже летала, но только в Наблюдаемых пространствах под открытым небом, стреляла из пушек и ракетами и точно так же шумела. Он хотел взять ее с собой, но ему не разрешили, хотя он и поднял крик. Ему не позволили взять с собой игрушки. Ни одной!

Он дернул дядюшку Словиуса за рукав.

— А расскажите мне о воэринах! — Он попытался понять, что заставило дядюшку Словиуса рассмеяться. — Еще об истории!

Дядюшка Словиус улыбнулся.

— Воэны — это громилы Кульмины, — сказал двоюродный дедушка Фимендер со своего сиденья сзади и наклонился вперед.

Его дыхание, как и всегда, пахло так забавно-сладковато. Двоюродный дедушка Фимендер любил выпить. Он и говорил иногда забавно, будто все слова были одним большим словом.

— Я не стал бы с таким увлечением задерживаться на мерзавцах, которые лишили наш вид того, что нам всегда принадлежало.

— Успокойся, Фим, — сказал дядюшка Словиус. Он повернул голову к двоюродному дедушке Фимендеру, но сначала посмотрел на слугу, который даже не шелохнулся, не поднял глаз — вообще ничего. — Не дай бог тебя услышит тот, кто относится к таким вещам серьезно, — тогда ты вполне можешь оказаться рядом с этим негодяйским ИР. Ты меня понял?

Он улыбнулся двоюродному дедушке Фимендеру, который снова откинулся на спинку сиденья между двумя старушками-подружками и взял бокал с подноса.

— Для меня это было бы честью, — сказал он тихим голосом.

Дядюшка Словиус улыбнулся Фассу.

— Воэны пришли на Землю очень-очень давно, Фассин. До того как люди научились строить космические корабли. Даже чуть ли не до того, как они научились строить морские корабли.

— И когда это было?

— Четыре тысячи пятьдесят первый ДНЭ, — сказал двоюродный дедушка Фимендер едва слышным голосом.

Дядюшка Словиус, казалось, не услышал. Фассин не был уверен — то ли двоюродный дедушка Фимендер спорит с дядюшкой Словиусом, то ли нет. Но, так или иначе, Фассин запомнил 4051 ДНЭ как важное число.

— На Земле они встретили людей, — сказал дядюшка Словиус, — и взяли их с собой на свой корабль — на другие звезды и планеты.

— Похищение первобытных! — сказал двоюродный дедушка Фимендер. — Отобрали себе, не мудрствуя лукаво, варваров на посев! Так?

Похоже, он говорил не с ним и не с дядюшкой Словиусом. К тому же Фасс ни слова не понял из того, что сказал двоюродный дедушка Фимендер. Старушки-подружки рассмеялись.

— Слушай, — сказал дядюшка Словиус с едва заметной улыбкой, — кто может сказать, похищены были люди или нет? Жители Древнего Египта, Месопотамии и Китая были настолько примитивны — они даже не понимали, что происходит. Может, они решили, что воэны — это боги, и пошли с ними добровольно, без всякого похищения, и мы даже не уверены, забирали воэны людей целиком или нет. Может, они брали только их клетки.