Небо Заклинаний - Морган Райс

«Значит, вы признаетесь в своем преступлении?»

«Нет, милорд», – ответили они.

Теперь Бронсон был сбит с толку.

«Разве кража не является преступлением?»

«Вы не можете украсть то, что принадлежит вам, милорд», – ответили МакГилы. – «Этот скот изначально был нашим. Мы просто взяли его обратно».

«Взяли его обратно?» – переспросил Бронсон. Его желудок горел.

МакГилы кивнули.

«На прошлой неделе МакКлауды совершили рейд на наш скот. Мы пришли и забрали его. Видите эти маркировки?»

Они склонились над овцой, схватили ее за ноги и показали на ней клеймо.

«Отметка МакГилов. Это очевидно для всех, кто ее видит».

Бронсон присмотрелся и, увидев маркировки, осознал, что они на самом деле правы.

Он повернулся к МакКлаудам, будучи теперь раздраженным из-за того, что они совершили кражу и солгали ему.

«А что вы скажете в свое оправдание?» – спросил он.

Старший МакКлауд пожал плечами.

«Я нашел их бродящими на холмах».

«Бродящими на холмах МакГилов», – парировали МакГилы. – «Это не делает их вашими».

Старики пожали плечами.

«Вы освободили их, значит они больше не ваши».

«Они не были свободными! Они паслись. Овцы пасутся. Вот, что они делают!»

Старики закричали и начали осыпать их проклятиями, и МакГилы ответили им тем же. Поднялась какофония шума, мужчины проклинали друг друга, овцы блеяли.

Бронсон почесал свой лоб, его головная боль усиливалась. День едва начался, и он будет долгим. Почему эти люди не могут поладить друг с другом? Неужели его дело здесь безнадежно?

Бронсон вынужден был признать, что хотя МакКлауды и были родными ему людьми, тем не менее, они были зачинщиками. В каждом случае, который он видел, они всегда начинали спор первыми. Словно часть их попросту не хотела мира.

Бронсон вышел вперед, и в перепалке наступило затишье, когда все глаза устремились на него.

«Если это его овцы, значит они принадлежат ему», – наконец, обратился Бронсон к МакКлаудам. – «Не имеет значения, где вы их нашли. Он взял то, что принадлежит ему».

Он повернулся к МакГилам.

«Забирайте их и уходите», – сказал он. – «Мне жаль, что это произошло».

МакГилы удовлетворенно кивнули, согнали своих овец и начали спускаться к своей стороне гор.

«Вы не можете позволить им просто уйти!» – крикнул старик Кувии. – «Остановите их! Наш новый Король слишком слаб, чтобы поддержать нас! Используйте мощь своей армии! Или Вы тоже слишком слабы?»

Бронсон рассердился, услышав эти слова, и увидел, что Кувия тоже разгневался, принимая все это на свой счет. Он понимал, что Кувия хочет отправиться за этими овцами.

Но вместо этого генерал повернулся и толкнул старика, который оступился назад. Он схватил рукоять своего меча.

«Скажешь еще одно слово, старик, и мы увидим, кто здесь слаб!»

Кувия сделал шаг вперед, охваченный яростью, и старик попятился назад.

МакКлауды медленно развернулись и спустились с холма.

Кувия, все еще хмурый, повернулся к Бронсону.

«Вы не знаете свой народ», – сказал он. – «В их глазах Вы – не Король, регент или как Вас там назвала Гвендолин. Для них Вы слабы. Вы – марионетка. МакКлауды привыкли брать силой то, что они хотят. Таков их метод. Вы никогда их не измените. Так что прекратите терять свое время здесь и возвращайтесь к Гвендолин».

Бронсон нахмурился. С него было довольно.

«Ты – мой генерал», – сказал он. – «Ты подчиняешься мне, а не я – тебе. Гвендолин наделила меня полномочиями. Обе стороны королевства будут объединены. И ты внесешь свой вклад, позволив солдатам МакГил патрулировать с тобой».

Кувия удивленно отшатнулся.

«Что Вы имеете в виду?»

Бронсон бросил на него хмурый взгляд. По лицу Кувии он видел, что тот притворяется.

«Я слышал отчеты», – сказал Бронсон. – «На протяжении многих лун ты говорил мне, что позволяешь МакГилам патрулировать с твоими людьми, тем не менее, вчера мне сказали, что когда в твой лагерь пришли МакГилы, ты прогнал их. Эти отчеты не верны?»

Кувия казался взволнованным.

«МакГилы – не наши люди», – сказал он в свою защиту. – «Какое Вам дело? Вы – не один из них. Вы выросли здесь. Вашему отцу было бы стыдно за Вас».

Бронсон помрачнел.

«Я знаю, где вырос. Я – твой правитель. Ты подчиняешься мне. И я говорю, что наши люди будут тренироваться вместе».

Кувия медленно покачал головой, окинув Бронсона взглядом с ног до головы.

«Вы можете быть правителем пока, но это не продлится долго. Наши люди подчинялись Вашему отцу, потому что он использовал силу. Грубую силу. Это именно то, что нужно нашим людям. Вы не станете ее использовать, а в глазах наших людей это делает Вас слабым. А слабые всегда проигрывают».

Кувия развернулся и пошел прочь, его люди последовали за ним. Бронсон стоял и наблюдал за тем, как они уходят, спускаясь с холма. Его головная боль усиливалась.

Он не мог не спрашивать себя, что он здесь делает.

* * *

Луанда нетерпеливо мерила шагами свои покои, освещенные факелами. Уже наступила ночь, и она ждала возвращения Бронсона. Его снова не было целый день из-за дел, связанных с объединением. Она знала, что это бесполезно, и это заставляло девушку злиться на свою сестру. Гвендолин всегда была слишком наивна. О чем она думает? Что два клана на самом деле объединятся?

Если бы Гвен спросила ее, Луанда рассказала бы ей, что из этого никогда ничего не выйдет. Она знала из собственного опыта, что МакКлауды были дикарями. Если бы Луанда была королевой, он бы просто опечатала Хайлэндс, построила большую стену, удвоила патрули и позволила этим дикарям гнить здесь. Она бы защищала Западное королевство Кольца, оставив Восточное Королевство на произвол судьбы.

Но Гвендолин, оставаясь до конца идеалисткой, позволила разыграться своим маленьким фантазиям. А что хуже всего, ей пришлось отправить Бронсона попытаться осуществить задуманное. Каждый день в этом ужасном месте все становилось только хуже, и Луанда знала, что из этого не выйдет ничего хорошего.

Это была не ее проблема. Сосланная сюда, на эту сторону Хайлэндс, она могла так же быть приговорена к заточению в темницу – или к смерти. Жизнь здесь, с этими дикарями, в этом пустом замке, когда ей нечего было делать, кроме как ждать возвращения домой Бронсона, было худшим из всех возможных наказаний, на которые Гвен могла ее обречь.

Сначала, разумеется, Луанда была благодарна сестре за то, что та спасла ей жизнь. Но теперь, шесть лун спустя, ее благодарность сменилась обидой. Чем больше времени проходило, тем больше Луанда ощущала себя прежней, чувствуя растущее беспокойство. Она была очень разочарована и была уверена в том, что в какой-то момент Гвендолин проявит к ней милосердие, смягчится и позволит ей вернуться на родину, в королевский двор. Луанда не могла поверить в то, что застряла здесь, изгнанная, что ее отстранили от свадебных приготовлений и празднеств, происходящих через Хайлэндс. Ей осталось только гнить здесь в одиночестве. Она едва ли могла это вынести. Луанде казалось, что ее сестре следует проявить больше милосердия.