История Киева. Киев имперский - Виктор Киркевич

На Святую Пасху, выпавшую в том году на 28 марта, императрица вновь направилась в полюбившийся ей Софийский собор, где присутствовала на вечерне, которую отслужил выздоровевший митрополит Самуил и тот же протопоп Леванда, который на этот раз в своих речах был более сдержан и краток.

Митрополит Самуил (Мстиславский). Худ. игумен Арсений, ок. 1798 г.

Всю прошедшую неделю были сильные морозы, императрица заметила, что особой разницы в климате Киева и Петербурга она не находит. Подтверждение этому – выдержки из писем, которые в основном о погоде, а не о государственных делах. Хотя, может быть, только эти и сохранились? «Я увезла из Петербурга дурную погоду, и она пожаловала сюда в моей свите». «Третьего дня и вчера у нас здесь была буря, окончившаяся весенним дождем, истребившем снег… Травы не видно здесь в старом Киеве. В феврале я видела ее пучки, но их занесло снежными метелями». И позже: «Здесь холодно и холод пронзительный. Уверяю вас, что суровость петербургского климата, по-моему, лучше дурачеств здешнего». Спустя несколько дней – 30 марта: «Борисфен разошелся… Я приказала дать о том сигнал с Печерской крепости, как в Петербурге в подобных случаях. Это меня развеселило, потому что только в эту минуту я нашла в Киеве некоторое сходство со столицей Севера, в которой привыкла жить столько лет и к которой народная ненависть уменьшилась… Погода приятная и тихая, а так как сад под моими окнами, то я гуляла в нем несколько раз и не без восхищения смотрела на прелестное местоположение, с которого видно три города и извилистое течение реки». И вновь положительное впечатление в письме к доктору Циммерману: «Подлинно Киев имеет романтические виды».

В описании пребывания императрицы в Киеве Полетика внимание уделяет 11 апреля – дню, который для киевских обывателей стал необыкновенным торжеством. Тогда, разогнав докучливых поляков, Екатерина II, наконец, соизволила обратить внимание на подольских мещан. Они в этот день особенно рьяно палили из пушек и без меры пили за здоровье императрицы. Она слушала обедню в Братском монастыре, куда ее от дворца на конях провожали самые видные молодые ремесленники. Студенты Академии зычными голосами заглушали монахов. Учителя на всех языках и наречиях вели речи в честь властительницы. В благодарность все, говорившие речи и певшие псалмы были допущены к руке императрицы. Обед в магистрате был приготовлен на 65 персон. Понимая скудость городской власти, граф Румянцев выдал по этому случаю свой серебряный с позолотой сервиз, на что императрица не преминула отпустить колкость. После отъезда гостьи в магистрате для «всех хорошо одетых как мужчин, так и женщин» был продолжен бал под духовую музыку. Во дворце бал был на следующий день, все танцевали, а императрица, как и всегда, играла в карты.

Тут бы привести один анекдот, связанный с Киевом. Статс-дама графиня Браницкая, заметив, что Екатерина ІІ против обыкновения нюхает табак левой рукой, пожелала узнать причину. Императрица ответила ей: «Как царь-баба, часто даю целовать руку и нахожу непристойным всех душить табаком».

Во время своего пребывания государыня отметила многочисленных нищих, которые не пропускали возможности подбежать к ее карете или с воплями и стенаниями цеплялись к свите. Несколько раз от этого было выказано недовольство правителю края Румянцеву, который не преминул объяснить, что это далеко не нищие, а надеющиеся на щедрое подаяние алчные и беспокойные люди. Они надевают на себя рубище, притворяются стариками и калеками, и, несмотря на строгое наблюдение полиции, собираются толпами около церквей, особенно Печерской Лавры и у пещер. И тут императрица 11 апреля 1787 года издает впервые указ о запрете попрошайничества: «Принять меры и сделать соображения об уменьшении числа шатающихся по городу Киеву нищих, от чего кроме беспокойств для людей могут происходить и другие беспорядки».

С окончанием морозов в киевской гавани начали строить галеры, потому что дальнейшее путешествие Екатерина II решила продолжить по Днепру. Сохранилось свидетельство, что эти корабли обошлись казне в 200 тысяч. В записке Екатерины ІІ от 16 апреля Храповицкому сохранилось очень любопытное сообщение: «Со дня отъезда моего, когда паки начнете журнал для пересылки в обе столицы, включите имена особ, кои на суда сядут, дабы видели во всей Европе, как врут газеты, когда пишут, что тот умер или другой отдалился». Дело в том, что в Киеве после вечерних встреч императрицы с поданными или зарубежными гостями печатали особые газеты. К сожалению, ни один экземпляр этих изданий не дошел до наших дней.

21 апреля был день рождения императрицы, и, несмотря на то, что народ устал от длительных торжеств, этот день должен был побить рекорд по пышности. Граф Безбородко поздним утром раздавал жалованные перстни и табакерки. В Софийском соборе говорили речи митрополит Самуил и Леванда. Галеры были готовы и с них, как и из крепости, стреляли пушки. На дворцовой площади для простолюдинов было приготовлено угощение. Были развешены в виде гирлянд селедка, жареная рыба, на столах говядина, белый хлеб, много других лакомств. В чанах, находившихся между столами, было вино, мед, пиво. Во многих местах стояли качели, и повсюду гремела музыка.

Во дворце было также весело, чему способствовало множество розданных чинов, орденов и подарков на 52 тыс. рублей. Вечером был большой бал, перед которым все вышли на террасу и наблюдали за невиданным дотоле фейерверком, сопровождаемым криками стоящих на плацу жителей. О нем и писал де Линь.

Это было и прощальным торжеством, потому что на следующий день намечался отъезд Екатерины II из Киева. В те времена, отправляясь в дальние странствия, обязательно нужно было посетить церковь. Поэтому и ставили на въезде или выезде города часовни для молитвы о благополучии в пути. Правительница отправилась на поклонение в Киево-Печерскую Лавру, оттуда и в Софию, где митрополит Самуил прочитал молитву о путешествующих. По дороге посетив Михайловский монастырь, Екатерина II подарила старинной обители лампаду – «она золотая и весит 5 фунтов 55 золотников. В привеске к ней находится 239 крупных бриллиантов и 209 жемчужин». Также был пожертвован драгоценный покров на мощи Великомученицы Варвары.

Из монастыря императрица направилась на Подол, чтобы сесть на приготовленные галеры, стоявшие напротив Братского монастыря. Ее сопровождали все – генералы, представители магистрата, местная знать. И, как во все предыдущие дни, было много шума, когда колокола, трубы, барабаны перекрывал гром пушек с крепости и галер. Екатерина II вначале взошла на галеру «Десна», где пообедала. Ее последние часы в Киеве сопровождали мелодии, исполняемые стоящими на берегу магистратскими музыкантами. Отобедав, императрица направилась на свою галеру «Днепр», где был поднят вице-адмиральский