Призрак - Сильвия Мерседес

Нилла посмотрела со стены на Роузвард, лежащий в миле от берега. Но на самом деле остров был куда дальше. В этом мире было видно лишь часть реальности.

Соран мог доплыть по морю Хинтер до Роузварда?

Нилла отвернулась от моря, пошла вдоль развалин стены к вратам. С помощью когтей мамы она спустилась к мосту, сняла когти с пальцев и убрала в карманы, пошла по тропе. Ей нужна была лодка. Но не припасы. Если она не доберется до Роузварда, она долго не протянет.

Стоило ли попрощаться с папой?

Она замерла со слезами на глазах. Папа. Милый папа. Она хотела повернуться и посмотреть на город. Представить улицы, переулки, которые вели к нему.

Но нет… нет…

Ветерок нежно гладил ее лицо, словно пальцы убирали ее волосы. И в том ветерке она почти слышала шепот: «Я освобождаю тебя от обещания».

Папа был для нее потерян. Уже давно, хотя она не хотела признавать это. Он нашел способ выживать, а ее возвращение в его жизнь только все усложнило. Он, может, будет скучать по ней какое-то время. Как скучал, когда она впервые пропала. Но потом жизнь продолжится. Без нее.

Она не могла больше оправдываться папой.

Лодка ждала на берегу, вытащенная на берег, словно боги подарили ее. Нилла направилась туда, гадая, была ли это лодка, на которой Соран приплыл из Роузварда в Вимборн.

Нилла столкнула лодку в воду, взяла весла и, отвернувшись от моря, стала грести, пока не выбралась на открытую воду. Она вскоре нашла ритм. Огни Вимборна угасли вдали, и она знала, что больше их не увидит.

Она ни капли не сожалела.

Синяя виверна сидела на утесе, обвив задние лапы хвостом, прижав к спине здоровое крыло. Другое крыло — бесполезное, с дырой — висело под неуклюжим углом, порой его трепал ветер, как парус, чуть не сбивая маленькое создание с его места, где оно глядело на бесконечную воду.

Виверна пару раз понюхала воздух, тихо фыркнула и замерла снова. Небо светлело, близился рассвет, и виверна встретила его только хлопком здорового крыла. Но она не могла взлететь в воздух со своей стаей, чтобы спеть солнцу.

Она повернула голову на длинной шее, посмотрела на скалы, искала своих друзей-виверн. Но скалы были пустыми, гнезда в пещерах — заброшенными. Рассвет наступал, и небо должна была наполнить песня виверн. Несколько одиноких чаек летали в воздухе сверху.

Вздохнув, виверна посмотрела на воду. Кончик ее хвоста дрогнул, виверна жалобно заскулила.

А потом ее гребень поднялся. Она стала рьяно нюхать воздух. Завопив, она побежала по песку так быстро, как только могла двигаться.

Бесформенную кучу прибило к берегу. Вода лилась с белых волос и мокрой рубашки. Серебристая ладонь схватилась за камни, стала тянуть утомленное тело дальше от пены.

Вопя от радости, виверна поспешила к хозяину, понюхала его лицо, ткнула его тело когтями на кончиках крыльев. Соран застонал, повернул голову, моргая, к виверне. А потом невольно улыбнулся и протянул руку. Виверна сунула нос в его ладонь, щебеча, извиваясь от неописуемой радости.

— Прости, друг, — Соран тяжело дышал. — Думал, тебя бросили?

Он повернул лицо, уткнулся лбом в песок. Волны набегали на его ноги, грозя утащить его в море. Но он забрался достаточно далеко на пляж, чтобы быть в безопасности хоть немного. Если бы не заклинание силы, которое он подготовил заранее, он не выжил бы в обратном пути.

Но он выжил. И этой ночью наступит конец. Всему.

Соран приподнялся на локтях, уперся ладонями и смог сесть на колени. Виверна плясала вокруг него, щебеча, забралась на его колени, на плечо, соскользнула на землю. Соран мрачно посмотрел на маяк. Он казался таким далеким.

Но ему нужно было подняться туда.

Солнце поднималось по утреннему небу, согревая его тело. Он отклонил голову, закрыл глаза и впитывал его лучи. Зная, что неминуемое не оттянуть, он стал подниматься.

Но вопль вырвался из горла, и он рухнул на колени, чуть не упал на лицо. Когда он прижал ладонь к боку, он ощутил плотный комок.

Соран медленно опустил взгляд, сдвинул рубаху и скривился. Комок размером с его кулак торчал ниже его грудной клетки. Он ткнул комок пальцем и охнул от боли.

Что-то двигалось в том комке. Что-то плотно свернулось.

Спутанные лозы с шипами.

Заклинание билаэр сработало. Лучше, чем он ожидал.

Встать на ноги было агонией, но он справился и встал, пошатнувшись, прижав ладонь к боку. Желание оглянуться грызло сердце. Словно он мог послать взгляд сквозь Вуаль в Вимборн. Словно мог заметить бледную худую фигурку, стоящую там в свете утреннего солнца, сверкающего на огненных волосах.

Глупые желания.

Осталось немного. Еще один день. Еще один закат.

Он добрался до скалы с тропой. Виверна вилась вокруг него, порой забегала вперед, порой плелась за ним, но не умолкала. Путь наверх был тяжелее, чем Соран ожидал, и ему пришлось несколько раз останавливаться, чтобы отдышаться. Шипы кололи бок, как мелкие зубы, пытающиеся прогрызть путь.

Он подавил эту мысль и добрался до вершины скалы, шатаясь, дошел до двери маяка. Она открылась от его прикосновения, ответила на его почти бессознательные приказы. Он замер на миг на пороге, смотрел на темную комнату.

Странно… не так давно он отдал бы все, чтобы больше не видеть эту мрачную тесную комнату. Было время, когда она ощущалась как темница, и стены грозили раздавить в нем жизнь и дух.

Теперь он смотрел на комнату и видел ее всюду. Ниллу. Готовящую оладушки на огне. Сидящую за столом с пером в руке, сосредоточенно хмурясь. Лежащую на шкурах в нише, лицо было расслабленным во сне, она тихо посапывала. Стоящую у шкафа, оглядываясь на него, когда он спускался по лестнице.

Он закрыл глаза. И на миг он смог притвориться, что, когда откроет их, она будет стоять там. Подойдет к нему с сияющими глазами и дрожащими губами, сжимая в ладонях свое сердце.

«Я люблю тебя, Соран Сильвери. И всегда буду».

Это тоже была ложь?

Рыча, Соран открыл глаза и прошел в комнату, добрался до шкафа и распахнул дверцы. Там лежала стопка заклинаний виверн, бережно высушенных и свернутых. Он вытащил их и отнес к порогу, где было достаточно света, чтобы прочесть аккуратно записанные слова.

На пороге он открывал каждый пергамент и читал заклинания, возвращая маленьких существ к жизни. Они слетали со страниц, встряхивая крыльями, вскидывали головы и радостно пели. Синяя виверна завопила на земле, бегала кругами, пока ее товарищи взлетали. Несколько спикировали и коснулись носами его носа, а потом взмыли в небо.

Соран смотрел на танец виверн, его сердце пело от вида. Он всегда любил их. По-настоящему, чистой любовью. Этих созданий его разума. Некоторые были красивее других, изящнее, четче. Но он любил их всех одинаково, от самых красивых до самых неуклюжих. Он радовался, когда писал их заклинания, оттачивая свое мастерство.