Партнер - Джон Гришэм

Когда цена поднялась до пятидесяти тысячдолларов, Труди сказала “да”. Снимать ее должны были для пользовавшегосяуспехом семейного шоу “Взгляд изнутри”, и телевидение не поскупилось наналичные. Техники установили осветительную аппаратуру, закрыли окна и опуталивсю комнату проводами.

Вести беседу должна была Нэнси ди Анджело,прилетевшая из Лос-Анджелеса с командой парикмахеров и визажистов.

Проведя два часа перед зеркалом, Трудивыглядела великолепно, была, по словам Нэнси, “непозволительнопривлекательной”. Куда только подевалась разбитая, сломленная женщина,пребывавшая вне себя от злости из-за того, как с ней и с ее дочерью поступилмуж? Услышав этот вопрос журналистки, Труди расплакалась, и Лэнсу потребовалосьне менее получаса, чтобы успокоить ее. Вернувшись в комнату в джинсах и блузкеиз хлопка, Труди ничуть не стала смотреться хуже.

Для пущей убедительности на кушетку рядом сней усадили Эшли Николь.

– Постарайтесь быть как можно печальнее, –попросила Нэнси в то время, пока осветители проверяли аппаратуру. – Нам нужнываши слезы, и настоящие.

Примерно час они проговорили о том, как ужасноповел себя Патрик по отношению к собственной семье. Говоря о похоронах, Трудизаплакала и достала из сумочки снимок найденной на месте пожара спортивнойтуфли. Господи, какие же страдания выпали на ее долю за четыре долгих года!Нет, второй раз замуж она так и не вышла. Нет, она не связывалась с мужем послетого, как он вернулся в город, и не уверена, что захочет увидеть его. Нет, ондаже не попытался встретиться с их дочерью. Труди вновь расплакалась.

Мысль о разводе ей ненавистна, однако чтоостается делать? А этот чудовищный иск! Мерзкая страховая компания объявила нанее настоящую охоту.

Патрик был невыносимым человеком. Рассчитываетли она получить хотя бы часть денег, если их найдут? Конечно, нет! Ейпредставляется дикой сама мысль об этом.

В эфире сюжет уложился в двадцать минут.

Лежа в палате, Патрик смотрел на экрантелевизора и улыбался.

Когда раздался звонок, секретарша Сэндивырезала из новоорлеанской газеты снимок и заметку о первом слушании в суде.Она мгновенно отыскала в переполненном людьми офисе своего босса и пригласилаего к телефону.

В трубке послышался голос Лиа Перес. Поздоровавшисьс Сэнди, она спросила, не проверял ли он свой кабинет на наличие подслушивающихустройств. Сэнди ответил утвердительно – это было только вчера. Лиа звонила изномера отеля, расположенного в нескольких кварталах от офиса.

Встретиться она предложила у нее. Ее словазначили для Сэнди больше, чем непосредственная директива федерального судьи.Как будет угодно, Лиа.

Он спокойно, не оглядываясь шел поПойдрес-стрит к отелю. Охватившая Патрика паранойя вполне понятна: пареньстолько времени жил в бегах. Однако никто в мире не смог бы убедить Сэнди втом, что те же люди будут следить и за каждым его шагом. Он – высококлассныйюрист. Эти ничтожества не решились даже подбросить “жучков” в его кабинет. Одинневерный их шаг – и дело против Патрика Лэнигана рухнет.

Тем не менее Сэнди связался с местнойкомпанией и попросил их проверить его офис. В конце концов, этого требовалклиент.

Лиа приветствовала Сэнди крепким рукопожатиеми сдержанной улыбкой. Адвокат сразу понял, что разговор предстоит серьезный. Лиабыла босой, в джинсах и белой спортивной майке. Должно быть, так простоодеваются все бразильцы, подумал Сэнди, никогда не бывавший в Южной Америке.Сквозь приоткрытую дверцу шкафа было видно, что одежды там совсем немного.Перебиралась Лиа с места на место очень быстро и все необходимое привыкла иметьпод рукой.

Налив две чашки кофе, она предложила Сэндисесть к столу.

– Как он?

– Поправляется. Врач говорит, все будет впорядке.

– А было плохо? – Ее легкий акцент нравилсяСэнди.

– Довольно-таки. – Он достал из кожаного кейсапапку, передал ей. – Вот.

Взглянув на снимок, Лиа нахмурилась ипробормотала что-то на португальском. Вторую фотографию она рассматривала ужеповлажневшими глазами.

– Бедный Патрик, – сказала она едва слышно. –Несчастный.

Она изучала снимки и смахивала набегавшиеслезы тыльной стороной ладони, пока Сэнди не догадался подать салфетку. Чувствсвоих Лиа не стыдилась. Наконец она положила фотографии в папку.

– Извините меня, – единственное, что нашелсказать Сэнди. – Вот письмо от Патрика.

Вытерев слезы, Лиа долила в чашки кофе.

– Серьезные раны у него есть? – спросила она.

– Доктор считает, что нет. Останутся шрамы, новремя сотрет и их.

– Соображает он нормально?

– Вполне. Спит еще меньше, чем раньше.Постоянно видит кошмары, днем тоже. Но лекарства постепенно помогают, честноговоря, я даже представить не могу, через что он прошел. – Сэнди сделал глотоккофе. – Думаю, он просто счастлив, что остался в живых.

– Он всегда говорил, что его не убьют.

Сэнди нужно было о многом расспросить Лиа. Какюрист, он готов был обрушить на нее бесчисленные вопросы: знал ли Патрик, что кнему уже подбираются? Что близится конец погони? Где в то время была она? Жилас ним? Как они спрятали миллионы? Где деньги сейчас? В безопасности?

“Скажи мне хоть что-нибудь. Я – его адвокат,мне можно доверять!” – думал он.

– Давайте поговорим о его разводе, – попросилаЛиа, резко меняя тему. Поднявшись, она подошла к письменному столу и достала изящика толстую папку. – Вы видели вчера по телевизору Труди? – спросила она.

– Да. Сплошная патетика.

– Она очень красива, – заметила Лиа.

– Согласен. Боюсь, Патрик сделал ошибку – онбыл ослеплен ее привлекательной внешностью.

– Не он первый.

– Пожалуй.

– Патрик презирает ее. Она – очень дурнойчеловек и всегда изменяла ему.

– Изменяла?

– Да. В этой папке все материалы. Патрик нанялчастного детектива, который следил за ней. Любовником у нее некто Лэнс Макса,она виделась с ним постоянно. Тут есть даже снимки, на которых он приходит ивыходит из ее дома в то время, пока Патрика нет. На других они вдвоем загораюту бассейна, без одежды, конечно.