Как перестать беспокоиться и начать жить - Дейл Карнеги

Но ведь это случилось много лет назад. Может быть, с тех порчеловеческая натура хоть немного усовершенствовалась? Ну что ж, посмотрим.Перед нами пример адмирала Пири — исследователя, достигшего Северного полюса 6апреля 1909 года. Он совершил это путешествие на нартах, запряженных собаками.Весь мир восторженно встретил известие об этом подвиге. Многие смелые люди втечение веков страдали и умирали ради достижения этой великой цели. Сам Пиричуть не умер от холода и голода. Восемь пальцев у него на ногах были так сильноотморожены, что их пришлось ампутировать. На него обрушилось столько бедствий,что он боялся сойти с ума. Однако вышестоящие морские чины сгорали от зависти,потому что Пири получил признание и высокую оценку во всем мире. И они обвинилиего в том, что он собрал деньги для проведения научных экспедиций, а сам «жил всвое удовольствие и развлекался в Арктике». По всей вероятности, онидействительно так думали, ведь можно уверить себя в чем угодно, если этогозахотеть. Их стремление унизить Пири и помешать ему действовать было настолькосильным, что только прямой приказ президента Мак-Кинли позволил ему продолжатьсвою деятельность в Арктике.

Подвергался бы Пири таким оскорблениям, если бы он занималсякакой-нибудь конторской работой в министерстве военно-морских сил в Вашингтоне?Нет. Его деятельность не была бы настолько важной, чтобы вызывать зависть.

С генералом Грантом обошлись еще более жестоко, чем садмиралом Пири. В 1862 году он одержал первую великую решительную победу, когдаСевер впервые взял верх, — победу, которая была одержана за один день, победу,которая сразу сделала Гранта национальным героем, победу, которая имелаогромный резонанс даже в далекой Европе, победу, по случаю которой торжественнозвонили церковные колокола и пылали костры от Мэна до берегов Миссисипи. Тем неменее не прошло и шести недель после этой выдающейся победы, как Грант — геройСевера — был арестован и отстранен от командования своей армией. Он плакал отунижения и отчаяния.

Почему генерал У. С. Грант был арестован в зените своейславы? В первую очередь потому, что он возбудил подозрительность и завистьсвоих надменных начальников.

Если вы склонны беспокоиться из-за несправедливой критики,выполняйте правило первое:

Помните, что несправедливая критика часто являетсязамаскированным комплиментом.

Не забывайте, что никто никогда не бьет мертвую собаку.

Однажды я беседовал с генерал-майором Смедли Батлером,которого прозвали Старина Всевидящее Око. Его также называли старым «адскимдьяволом Батлером»! Помните его? Он был самым колоритным и бесшабашнымгенералом, который когда-либо командовал морской пехотой Соединенных Штатов.

Он рассказал мне, что в молодости страстно мечтал опопулярности. Ему хотелось на всех производить приятное впечатление. В те днидаже самая безобидная критика причиняла ему глубокие страдания. Но онпризнался, что тридцатилетняя служба в морской пехоте сделала его более«толстокожим». «Как только меня ни оскорбляли и ни поносили, — вспоминалБатлер. — Меня называли прохвостом, змеей и дрянью. Меня оскорбляли специалистыв этом деле. Меня называли всеми сочетаниями непечатных ругательств, которыесуществуют в английском языке. Вы думаете, я обращал на это внимание? Ничегоподобного! Когда я слышу, что кто-то ругает меня, я даже не поворачиваю голову,чтобы посмотреть, кто это».

Может быть, Батлер—Старина Всевидящее Око стал слишкомбезразличен к критике, но ясно одно: большинство из нас принимаютнезначительные обиды и оскорбления слишком близко к сердцу. Я вспоминаю, какмного лет назад корреспондент нью-йоркской газеты «Сан» посетил показательныезанятия на моих курсах для взрослых. Он написал пасквиль обо мне и о моейработе. Был ли я вне себя от ярости? Я воспринял это как личное оскорбление. Япозвонил председателю исполнительного комитета газеты «Сан» Джилу Ходжесу ифактически потребовал, чтобы он опубликовал статью с подлинными фактами о моейдеятельности вместо нелепого пасквиля. Я был полон решимости добиться, чтобынаказание соответствовало преступлению.

Сейчас мне стыдно, что я вел себя таким образом. Я понимаютеперь, что половина людей, купивших эту газету, так, и не удосужиласьпрочитать эту статью. Половина из тех, кто прочитал ее, посмеялись над ней, какнад безобидной шуткой. Половина тех, кто злорадствовал по этому поводу, черезнесколько недель совершенно забыли об этой статье.

Теперь я понимаю, что люди не думают ни о вас, ни обо мне, иих совершенно не волнует, что о нас с вами говорят. Они заняты только собой,они думают только о себе перед завтраком, после завтрака и все время до десятиминут после полуночи. Их в тысячу раз больше обеспокоит собственная небольшаяголовная боль, чем известие о вашей или о моей смерти.

Даже если окажется, что один из шести ваших самых близкихдрузей оклеветал вас, поднял на смех, обманул, всадил нож вам в спину, — неупивайтесь жалостью к себе. Лучше вспомните, что именно это произошло с ИисусомХристом. Один из его двенадцати самых близких друзей предал его за взятку,равную в современном денежном исчислении приблизительно девятнадцати долларам.Другой из его двенадцати самых близких друзей открыто отрекся от Христа в тотмомент, когда тот попал в беду, и трижды заявил, что никогда не был с нимзнаком. Один из шести! Вот что произошло с Христом. Почему вы и я должныожидать лучшего результата?

Много лет назад я обнаружил, что, хотя я не могу помешатьлюдям несправедливо критиковать меня, я могу сделать нечто более важное: я могуопределить, буду ли я реагировать на несправедливые обвинения.

Скажу прямо: я не настаиваю на том, что надо игнорироватьлюбую критику. Я далек от этого. Я говорю о необходимости игнорировать только несправедливуюкритику. Однажды я спросил Элеонору Рузвельт, как она реагировала нанесправедливую критику. А уж Аллах знает, что на ее долю выпало немало подобнойкритики. По всей вероятности, у нее было больше преданных друзей и непримиримыхврагов, чем у любой другой женщины, которая когда-либо жила в Белом доме.

Она рассказала мне, что в юности она была болезненнозастенчивой и все время боялась, что скажут люди. Она так боялась критики, чтообратилась за советом к своей тетке, сестре Теодора Рузвельта. Элеонора сказалаей: «Тетя Бай, я хочу поступить так-то. Но боюсь, что меня осудят».

Сестра Тедди Рузвельта посмотрела ей в глаза и сказала:«Никогда не тревожься о том, что скажут люди, если в душе ты уверена, чтопоступаешь правильно». Элеонора Рузвельт сказала мне, что этот совет стал длянее Гибралтарской скалой много лет спустя, когда она оказалась в Белом доме.Она сказала мне, что единственный способ избежать всякой критики — этоуподобиться статуэтке из дрезденского фарфора и стоять на полке. «Поступай повелению своего сердца—все равно тебя осудят, как бы ты ни поступила. Тебя будутпроклинать, если ты это сделаешь, и проклинать, если не сделаешь». Таков был еесовет.