Королева орков. Книга 2. Дочь клана - Морган Хауэлл

Начато смеркаться, когда Дар и Нир-ят вошли в скромную палату, где жили родители Ковока. Тер-ма сидела в ханмути. Она торжественно приветствовала гостей.

— Добро пожаловать, дочери сестры мужа, — сказала она.

Дар и Нир-ят ответили на ее приветствие. Затем началось представление Дар всему семейству по порядку старшинства Первым делом с ней познакомились дочери Терма, затем — Кат-ма, у которой, как и у ее сына, были зеленые глаза. Затем Дар была представлена тем, кто занимал более низкое положение по сравнению с ней, — муж Тер-ма и мужья дочерей Тер-ма, затем — Джавак-ят — супруг Кат-ма, и, наконец, — дети дочерей Тер-ят. Когда с представлением было покончено, Тер-ма пригласила гостей на трапезу.

После трапезы Дар и Нир-ят ушли в комнату Кат-ма и ее супруга. Их тетка и ее муж с нетерпением ждали новостей. Особенно их интересовало перерождение Дар. Джавак-ят, похоже, радовался тому, что у него появилась новая племянница, а насчет Кат-ма сказать было труднее. Она объяснила мужу:

— Твои сестры в большой милости у Мут ла. Зета-ят стала королевой. Зой-ят стала верховной матерью клана. А Зор-ят, у которой уже пятеро дочерей, теперь имеет шестерых!

— Мут ла и к тебе милостива, Мать, — сказала Дар, — мало кому удалось уцелеть в боях, а твой сын остался в живых.

Кат-ма фыркнула:

— Остался в живых? Толку-то. Я его совсем не вижу.

— И брата его мы тоже почти не видим, — возразил Джавак-ят, — но это не значит, что он потерян для нас.

— Кадар живет в палате своей жены! — сердито проговорила Кат-ма, — у него уже есть дочь. А Ковок живет со своими козами!

— Война — тяжелое бремя, — сказала Дар, — даже у уцелевших сыновей дух может быть ранен. Дайте ему время исцелиться.

— Даргу-ят, — сказал Джавак-ят, — ты была на войне с нашим сыном. Не расскажешь ли о нем?

Дар сильно смутилась. У нее было сильнейшее искушение рассказать родителям Ковока о своих чувствах, но она не осмелилась сделать этого. Она начала не слишком связно говорить о храбрости Ковока, но тут вмешалась Нир-ят:

— Моей сестре война тоже далась нелегко. Ей больно говорить об этом.

— Прости меня, Даргу-ят, — извинился Джавак-ят, — я не подумал, прося тебя говорить про это.

Дар вежливо кивнула.

— Ты так же учтив, как твой сын.

Кат-ма с интересом посмотрела на Дар, но ее взгляд тут же стал раздраженным.

— Что ж, Даргу-ят, путь война принесла тебе боль, но она сделала тебя матерью уркзиммути. А Ковок стал не лучше козла.

На следующее утро Джавак-ят ушел, чтобы заняться приготовлением сыра. Кат-ма осталась в ханмути, чтобы приглядеть за тем, как пройдет самут. Дар мысленно разделила это слово на две половины. Получилось «видеть» и «мать», и это как нельзя лучше отражало смысл самута. Неблагословленные сыновья приходили, чтобы представиться, поухаживать за неблагословленными матерями и надеяться на то, что произведут на них благоприятное впечатление. Нир-ят бывала на многих самутах и знала всех пришедших сыновей. Она была в своей стихии, чувствовала себя в высшей степени удобно и вела себя непринужденно. Дар увидела свою новую сестру кокетливой, игривой, остроумной и порой довольно развязной.

Если бы не было Дар, в ханмути явились бы только те сыновья, которых жаловала Нир-ят. Но вести о приходе новой неблагословленной матери быстро разлетелись по клану, и на самут пришли почти все неблагословленные сыновья из этого поселения. У всех Дар вызывала одинаковые чувства — любопытство и разочарование. Общаться с орками ей зачастую было трудно, потому что, попадая в неловкое положение, орки не умели разыгрывать притворную вежливость. Многие сыновья сочли Дар забавной, но всем она показалась уродливой. Свое мнение они выражали открыто — порой более учтиво, порой — менее. Самут продлился и на протяжении дневной трапезы, и еще несколько часов потом. Все это время Дар и тосковала по Ковоку, и боялась, что он может прийти. Однако он не пришел.

После того как ушел последний гость, Нир-ят шепнула Дар:

— Первый самут всегда труден. Все сыновья до одного являются. В следующий раз придут только те, кому ты понравилась.

— Значит, ко мне никто не придет, — прошептала в ответ Дар.

— Не думай так! Сыновей привлекает не только внешность. Жвар-ят страшна, как коза, но все же она благословлена.

Дар улыбнулась, но задумалась о том, не нарочно ли Нир-ят выбрала сравнение с козой.

Дар и Нир-ят ушли на следующее утро в сопровождении двух матерей, пожелавших навестить палату клана Ят. Из-за того, что они с Нир-ят уходили не одни, Дар не смогла еще раз заглянуть на пастбище к Ковоку. Она побоялась, что об этом могут донести Кат-ма. Дар уже боялась того, что мутури Ковока может стать для нее преградой на пути к счастью. Из-за этой тревоги Дар покидала клан Ма с еще более тяжелым сердцем.

Погода выдалась под стать настроению Дар. Сырой туман пеленой занавесил дорогу, спрятал горы. Ближе к полудню начался моросящий дождь. Все шли молча, и это вполне устраивало Дар, потому что у нее вовсе не было желания болтать. Четыре матери устроились на ночлег под выступом скалы и не смогли разжечь костер. На следующий день морось сменилась проливным дождем. Домой Дар пришла вымокшей до нитки.

Тепло и еда отогрели тело Дар, но не ее душу. Короткая встреча с Ковоком только усилила боль разлуки. Тоска и желание стали такими же ощутимыми, как голод или жажда, и столь же нуждающимися в удовлетворении. Но Дар понимала, что в скором времени ждать счастья невозможно.

Дар скрывала свои чувства как только могла. Ее немного утешало то, что у несчастья нет запаха. Каждый день она не покладая рук трудилась в кухне, надеясь, что от тяжелой работы хоть немного уймется сердечная боль. Готовить она стала лучше, но на душе по-прежнему было уныло. Она думала, что никто не замечает ее настроения, пока ее не призвала к себе верховная мать.

Войдя в Большой зал, Дар застала там Мут-ят, стоящую у окна. Небо было серое, коричневые вершины гор припорошил первый снег. Верховная мать обернулась и улыбнулась.

— Даргу-ят, я рада видеть тебя, — она подошла и прикоснулась к татуировке на подбородке Дар. — Жвар-ят славно потрудилась.

Дар улыбнулась в ответ и поклонилась Мут-ят.

— Мне очень нравится эта татуировка, Мать.

— Так и должно быть. А нравится ли тебе быть уркзиммути?

— Очень.

— Я понимаю почему: мне довелось пожить среди вашавоки, — сказала Мут-ят, — когда моя мутури была королевой, я часто посещала их. Тогда правил старый король-вашавоки. Он был не такой, как его сын.

— Я слышала об этом, — сказала Дар.

— У вашавоки нет Фатмы, — сказала Мут-ят, — вот почему королем теперь стал сын, хотя он жесток и у него странные желания.