Мир вне времени - Ларри Нивен

— Я думал, что этого никогда не случится, — сказал он, благодаря женщину взглядом. После этого он ударил себя в грудь, издал некое подобие боевого клича обезьян и взял женщину с восточными чертами лица и теплыми, умелыми руками. На этот раз все длилось дольше — и было гораздо приятнее. Из-за залысин на головах женщин их внешность казалась бывшему жителю двадцатого века очень экзотической. Их груди были большими в диаметре, но более плоскими, чем те, к которым привык Корбелл; даже у старших женщин они оставались крепкими.

Женщины начали расспрашивать его о его ощущениях. Даже общаясь с женой, Джером с трудом анализировал свои реакции, и сейчас ситуация не изменилась. Тогда женщины стали задавать аккуратные вопросы, подкрепляя их нежными касаниями. Они исследовали нервную систему древнего человека и рассказывали ему о своей.

К их компании присоединился молодой человек. Две женщины ушли, их место заняли двое других. Корбелл поглаживал спину Т'тируф, пока она соединялась с другим мужчиной. Неужели его оставили в покое на сегодня? Оказалось, что нет. Молодой мужчина пытался удовлетворить пять женщин одновременно; картинка напоминала старые рисунки из индийских любовных трактатов. Какой, однако, эгоист! Впрочем, пять к одному — нормальное соотношение женщин и мужчин для Города Дикта. В порыве вдохновения Корбелл и сам решил применить такую технику. Но для этого требовалась полная концентрация, особенно учитывая, что он никогда таким не занимался. Поначалу получалось довольно неловко, и одна женщина не преминула это заметить. Джером рассказал ей об обычаях, бытовавших в его время. Один мужчина на одну женщину… моногамия… никакого бессмертия для детей… Лица окружающих превратились в маски, и женщина поспешно сменила тему. Корбелл ничего не заметил: от бурлящих в крови гормонов он чувствовал себя, как пьяный. Некоторое время он понаблюдал за мужчиной и двумя женщинами, пытаясь понять, что они делают, но смог разглядеть только переплетение рук и ног.

— Многие знания утеряны, — сказала ему Т'тируф с ноткой грусти. — Были позиции, предназначенные для использования в невесомости. Теперь о них можно услышать только в сказках.

Джером зашел в переполненную сауну, потом — в такую же ванну. Вода в ней пузырилась, а по поверхности бежали волны, которые поднимала пара в дальнем углу: Гординг и старшая женщина, с которой Корбелл начал сегодняшнюю оргию. Об него терлись мокрые женские тела; дикта начали брызгаться, но быстро перестали. Корбелл и молодая золотоволосая женщина занялись любовью, сидя в ванне напротив друг друга. Именно тогда он случайно взглянул вверх и увидел Мальчиков. Шестеро из них сидели на краю воздуховода, свесив ноги вниз, и обменивались комментариями по поводу происходящего. Ктоллисп увидел, что Корбелл смотрит вверх, и помахал ему. Золотоволосая девушка взглянула вверх вслед за Кор-беллом, но тут же отвлеклась на более интересные вещи. Что ж, раз ее это не беспокоит… Когда Ктоллисп снова помахал, Джером махнул рукой в ответ.

В спальне в Первом Городе была запись, в которой две пары демонстрировали сексуальные позиции. Еще тогда Корбелл почувствовал, что у них должны были быть зрители; теперь он знал это точно. Мальчики или Девочки (а может, и те и другие вместе, если дело было до войны) сидели за журнальным столиком и смотрели на игры дикта.

Постепенно накал оргии снижался. Половина Города Дикта расселась по кроватям и столикам на одной половине комплекса спален, расспрашивая Корбелла. Время от времени кто-нибудь уходил в сторону лестницы; некоторые дикта парами и тройками отправлялись в другую половину спального комплекса и присоединялись к аудитории позже. Джером говорил, не в силах остановиться. Наконец-то он, первый человек, побывавший в центре Вселенной, получил благодарных слушателей! Но эйфория мало-помалу схлынула, и он понял, что страшно хочет спать.

Оказывается, в спальнях здесь никто не спал. Для этих целей пользовались комнатой на первом этаже. Гординг вызвался проводить туда Джерома; свежий воздух охладил его влажное тело и немного прояснил голову. Звезды мигали сквозь слой легкого тумана. Гординг показал на яркую розоватую звезду в северной части неба:

— Корбелл, ты недавно вернулся из космоса. Скажи, что это?

— Планета, похожая на маленький Юпитер. Ее там не Должно быть, но она есть.

— Она с каждым днем ярче и вдобавок не движется относительно других звезд.

— Крайхайфт тоже это заметил. — А звезда и правда стала ярче. — Знаешь, я слишком устал, чтобы думать.

Спали дикта в некоем подобии парника, прямо в высокой траве. Гординг и Корбелл нашли свободное место среди неподвижных тел, улеглись и сразу заснули.

Он проснулся от того, что ему в глаза било солнце, светившее сквозь стеклянную стену. В траве все еще спали четыре женщины, в остальном спальня была пуста.

В молодости Корбелл мечтал о таких ночах, как та, что ему только что довелось пережить. Правда, лысины в его мечтах не фигурировали, ну так и что же? Ему повезло, что его вообще признали за человека. И хорошо, что у него не возникло сомнений в том, что он общается с людьми. Тела не слишком изменились, а вот умы… Диета казались ему гениальными и очень смирными рабами. Как он собирается убежать от Мальчиков, если за многие тысячи лет диета этого не сделали? Впрочем, на это у него, возможно, есть ответ. Надо только его проверить.

Тем временем в лагере Мальчиков началась церемония. Восемь мужчин-дикта (одного Корбелл вчера не увидел) представляли племени пятерых детей-мальчиков. Крайхайфт, как самый старший, руководил процессом, остальные Мальчики стояли в торжественном молчании; на плечах у троих лежали кошкохвосты. Джером решил не подходить к участникам церемонии, он остался стоять один и держал рот на замке. Его время еще придет.

Всем детям было по пять-семь лет, они выглядели до ужаса гордыми, но при этом благоговели перед Мальчиками. Гординг называл имя каждого ребенка и рассказывал о его силе, достижениях, хороших и плохих привычках. В ходе церемонии Корбелл подумал, что племя отказывается от одного ребенка, что совершенно не укладывалось в его Представления об отношениях Мальчиков и дикта. Но позже выяснилось, что племени не подошел не сам ребенок, а его имя; он сразу же получил новое.

Церемония закончилась внезапно. Дети остались с Мальчиками, а мужчины ушли, переговариваясь. Крайхайфт крикнул, обращаясь к Корбеллу:

— Я знаю, почему ты так ходишь и так выглядишь. Тот подошел ближе.

— Судя по походке, ты напрягал мышцы непривычным для себя образом. А еще у тебя радостная улыбка и красные глаза.

— Ты совершенно прав, — усмехнулся Джером.

— Тебе было хорошо?

— Ты и представить себе не можешь, как хорошо.

— Даже и представлять не буду. Мальчики, которых мы берем себе, обычно стараются стать лучшими. Ты в это веришь?

— Да. А ты делал так же? Крайхайфт нахмурился.

— Что бы я ни делал, ни в чем я не был лучшим. У меня горела еда, а копье не попадало в цель. Мне не нравится об этом вспоминать. Но я помню, что очень хотел домой. Разве ребенок может понять разницу между своей шестилетней жизнью и вечностью?