Наследие да Винчи - Льюис Пэрдью

— Ах да, — печально произнес Тоси. — Вот это. — Он сделал мучительную паузу. — Ну… подлечат — значит, сделают так, чтобы уходить было бесполезно. Вот… — И профессор расстегнул пижаму. — Подойдите, попробуйте разглядеть. — Тоси показал на разрез, который Вэнс заметил раньше. — Вообще-то достаточно изобретательно, — сказал профессор. — Во внутреннюю полость имплантируется синтетическая мембрана с каким-то веществом. Так говорит брат Грегори.

— Брат Грегори?

— Глава монастыря — вы с ним вчера встречались и чуть не убили. Низенький мужчина в очках.

— Да, — с горечью сказал Вэнс, припомнив священника, которого он встречал в миланской церкви Санта Мария делла Грация и во дворце Каицци. — Я хорошо его помню. Он здесь главный?

Тоси кивнул. Вэнс попробовал откинуться на спинку неудобного стула.

— У Грегори, — продолжал Тоси, — мания величия. Похоже, он хочет стать Папой Римским. Вэнс поднял голову. — Это правда, — сказал Тоси, — и страшнее всего то, что у него есть для этого средства.

— Сложно в такое поверить, — скептически заметил Вэнс. Ему не хотелось слушать сказки про низкопробного набожного наполеона. — Расскажите лучше про Сюзанну.

— Сейчас, — спокойно ответил Тоси. Слишком спокойно, как показалось Вэнсу. — Как я говорил, — продолжал он со скрипучей профессорской интонацией, — эти имплантанты смертельно ядовиты. По крайней мере, так нам сказал брат Грегори, и свидетельства это подтверждают. Они помещены в полупроницаемую синтетическую мембрану, поры которой остаются закрытыми, если в организм четыре раза в день орально или в виде инъекции поступает небольшое количество специальной жидкости. Это улучшенный вариант мембран обратного осмоса, которые были так популярны в 60-х.

Вэнс, охваченный ужасом, слушал продолжение. Всем жителям монастыря вживили имплантанты, так что никто — ни братья, ни их «гости», — не могут уйти без разрешения. Уйти — это верная смерть, поскольку доступ к противоядию ограничен четырьмя верными помощниками Грегори.

— Но ведь наверняка можно успеть добраться до больницы и извлечь имплантант, — предположил Вэнс. Тоси не согласился:

— Об этом они тоже подумали, мой юный друг. Мембрана очень тонкая и нежная. Грегори утверждал, что любая попытка удалить ее приведет к тому, что ее содержимое высвободится, и пациент погибнет. Подозреваю, что он еще не все нам рассказал.

— Может, он просто играет на вашем воображении, — высказал надежду Вэнс. — Может, это все вранье, чтобы удержать вас. К тому же откуда у кучки монахов столь тонкие познания, чтобы придумать такой имплантант?

— Не забывайте, что многие научные разработки, особенно в области генетики, сделаны монахами, — поправил его Тоси. — Различные монашеские ордены приобрели обширные познания за последнее тысячелетие. А этот орден… находится на пике научных достижений. Поскольку я жертва, мне противно их изобретение, но как ученый, я могу лишь восхищаться их злым гением.

— Но почему вы так уверены? — настаивал Вэнс. — Откуда вам известно, что имплантанты настоящие? Я знаю, что вы бы не приняли такое на веру, особенно из уст кучки безумных священников.

— Я уверен, кое-что из того, что говорит об имплантантах брат Грегори, — вымысел, — сказал Тоси. — Но даже если это вымысел на девяносто процентов, никто не знает, где десять процентов правды, и никто не хочет рискнуть и проверить — кроме тех, кто настолько устал, что готов лишить себя жизни. Потому что именно этим и является побег: самоубийством. Но даже это не совсем верно. Смерть от яда — мучительная пытка.

Вэнс сидел в тишине, стараясь просчитать последствия. Это объясняет, почему система защиты не слишком развита, почему у здания всего два охранника. Через некоторое время Вэнс спросил:

— А кто-нибудь сбегал?

— По словам брата Грегори, нет.

— Мне просто… — Вэнс постарался подобрать слова. — Мне просто сложно в это поверить. — Хотя, после картины Тициана в подвале, после кладбища — он мог бы поверить во что угодно. — Но как?.. — спросил Вэнс. — Почему?.. Зачем все это?

— На этот вопрос ответить легче, — сказал Тоси. — Для каждого «гостя», которого принимают…

— А тех, кого не принимают, — убивают?

Тоси кивнул в темноте.

— Да. Для каждого «гостя», которого принимают, — продолжал он, — проводится ознакомительный курс. Нам рассказывают об истории и назначении ордена; и говорят, что у нас есть выбор: выполнять полезную для них работу или умереть. Избранные «гости» редко отказываются.

— Почему?

— Потому что «гостей» выбирают аккуратно; из тех, чья работа и интересы связаны с целями монастыря, и предложение делается так, что отказаться невозможно… просто невозможно.

— Не понимаю, — упрямо сказал Вэнс. — Что такого есть у монастыря, чтобы они могли заставить вас или кого-либо другого работать на них? Особенно вас. Не похоже, что вы стали прислужником после того, как Папа отлучил вас от церкви.

Старик вздохнул:

— Разрешите мне объяснить до конца. Позвольте начать сначала, а потом я расскажу вам, почему буду до конца жизни четыре раза в день выпивать стакан горьковатой жидкости.

И Тоси объяснил, что Избранные Братья Святого Петра отделились от Церкви даже раньше Великого Раскола. Братья считали католическую церковь злом, думали, что она слишком готова пойти на компромисс, принять мирские условности в обмен на увеличение числа прихожан. Они были — и до сих пор остаются — подобны мусульманским фундаменталистам Среднего Востока, считавшим, что смерть — слишком легкое наказание за преступление догмы. Логика, которой руководствовались исламские фундаменталисты, убившие президента Египта Анвара Садата,[44]управляла и умами Избранных Братьев.

Избранные Братья Святого Петра выискивали богатых и мощных союзников, которые, как и они, хотели свергнуть Папу. Много столетий братья строили заговоры — то с одними союзниками, то с другими. Назначали Антипап, замышляли убийства и отравления в коллегии кардиналов; провоцировали бунты против церкви, а в 1427 году даже пошли с французами грабить Ватикан. Среди унесенных ими тогда реликвий и документов были кости самого Святого Петра, которые Братья подменили костями неизвестного, похищенными из римской могилы.

Более того, объяснял Тоси, все Избранные Братья — прямые потомки самого Святого Петра, дети единственного неизвестного и незаконнорожденного ребенка Апостола Петра.

— Это возмутительно, — сказал Вэнс. Он был поражен. — И сильно подрывает веру в обет безбрачия.

— Действительно, — сказал Тоси. — Если бы католики узнали о том, что в могиле Святого Петра лежит неизвестный, это потрясло бы основы католической церкви. Столько всего встало бы под сомнение — из того, что католики считали священным. Возможно, церковь в ее нынешнем виде не пережила бы такого разоблачения.