Книги онлайн и без регистрации » Детективы » Восточное наследство - Андрей Анисимов

Восточное наследство - Андрей Анисимов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 42 43 44 45 46 47 48 49 50 ... 75
Перейти на страницу:

— Проси, сделаю все, что в моих силах, — тихо сказал Ерожин.

— Я хочу вас попросить скорее жениться на Наде. Сестра думает, что ее счастье обижает меня. Какой же она ребенок! А меня горе сделало совсем взрослой. Поймите, если мое счастье не удалось, пусть хоть у нее скорее все получится. Вы меня понимаете? Для меня, Петр, это очень важно. Дайте мне слово, как только узнаете правду об этом.., убийстве, сразу поженитесь. Обещаете?

— Сделаю, как ты хочешь, — улыбнулся Ерожин.

— Вы меня простите, что я вам на вопрос не ответила. Ну, о том, что у нас с Фоней перед отъездом. Может быть, потом расскажу, но сейчас не могу, — сказала Люба и неожиданно бросилась Ерожину на шею, чмокнула его в щеку и убежала. До Ерожина долетело ее тихое «спасибо».

«Бедный ребенок», — подумал Петр Григорьевич и, потеребив пачку аксеновского «Ротманса», неожиданно закурил.

17

Когда Ерожин собирал в чемодан свой дорожный неприкосновенный запас, он не знал, когда и куда придется ехать. Чутье подсказывало, что предстоит дальняя дорога. Теперь, пристегнув ремень и получив от стюардессы пожелания приятного полета, он запихнул чемоданчик под сиденье и даже не вспомнил, что собрал его двое суток назад.

Он летел в Ташкент, так и не заскочив домой. С грустью вспомнил свое неубранное жилье. Ерожин от природы был чистюля и любил порядок. Квартиру иногда позволял себе оставлять без добротной уборки, но немытую посуду — никогда. Из Нахабино он поехал на Петровку, где Бобров уже ждал его в кабинете.

— Отправляйся к замминистра, сам звонил.

Грыжин торопился на заседание Коллегии, поэтому быстро сообщил, что договорился с узбекским начальством.

— Тебя ждут. На месте сам разберешься.

Встречать будут как генерала, у трапа. Вот тебе моя бумага. Теперь катись, времени с тобой возиться нет.

Ерожин летел и думал, что связывает его с Грыжиным? Услуга, оказанная некогда дочери? Нет, скорее тот случай был поводом. Сын Грыжина жил своей жизнью и теплой дружбы к отцу не испытывал. Дочь — вертихвостка, тоже много радости старому генералу не принесла. Похоже, замминистра испытывал к Ерожину что-то вроде отцовского чувства. И еще, конечно, ценил за ментовский талант. Грыжин называл это нюхом.

— Нюх у тебя, Петя, от Бога, а башка дурацкая. Кобелиная башка. Где сукой запахнет, туда и побежишь. Хоть на край света. И про дела забудешь. Какую карьеру мог бы сделать, если бы юбки стороной обходил, — сказал как-то Грыжин Ерожину в бане.

Мать Ерожин похоронил рано. Отец их бросил, когда Петру было лет двенадцать, и с тех пор Ерожин своего отца не видел. И теперь его сына растит чужой мужик со звучной фамилией Суворов.

Рядом сопел полный узбек. Сосед вез кучу разных пакетов и сумок. Кладь не умещалась под креслом, и узбек кряхтел и ерзал, пытаясь удобно пристроить округлую тушку между вещами.

— Дети, родственники, дети родственников. Всем по подарку, самолета не хватит, — словно извиняясь, сообщил сосед и, получив в ответ добродушную улыбку Ерожина, спросил:

— В гости к нам или работать?

— По делу, — ответил Ерожин коротко, ему не хотелось вступать в разговор. Если начнешь, потом не отвяжется, а лететь еще часа четыре.

— В Ташкент? — продолжал любопытствовать сосед.

— Да, — буркнул Ерожин.

— А мне еще сутки до Ферганской долины.

Моя очень устает от большой дороги. В Москве совсем ум терял. На машине пробки, в метро толкают. Все туда-сюда, туда-сюда бегают.

Спешат, друг друга не любят. Как только люди там всю жизнь свою выдерживают? Моя за четыре дня чуть совсем не умер. Слава богу, у нас городок тихий. Идешь по улице спокойно.

Навстречу тебе люди улыбаются, уважение выказывают.

— Как же называется этот райский городок? — спросил Петр Григорьевич. Узбек ответил. Ерожина что-то кольнуло. Он отвернулся, делая вид, что глядит в окно. Ерожин отчетливо, словно это было вчера, вспомнил ночь, проведенную на квартире узбекского друга, и покраснел. Покраснел, как мальчишка, до кончиков волос. Наверное, у каждого мужчины бывает такое в жизни, о чем потом до конца дней вспоминать стыдно. А память держит, не отпускает. Так и та ночь в биографии подполковника время от времени выплывала и обжигала стыдом.

Сосед понял, что разговор не получается. Он еще немного повозился в кресле и наконец, устроившись, засопел. Внизу под крылом расстилался белый дымчатый пол из облаков, круглясь к горизонту. В глаза била ослепительная синь неба. Малюсенькая беленькая стюардесса, которую Ерожин сразу окрестил мормышкой, тянула по проходу тележку с минеральной. Ерожин закрыл глаза и притворился, что спит.

18

С Михеевым прощались в небольшом зале фонда Севы Кроткина в Гнездниковском переулке. Фоня лежал в дорогом дубовом гробу, приготовленный к последней своей презентации. Специалисты из ритуальной конторы дело знали. Лицо покойного дышало свежестью, на щеках застыл легкий румянец. Панихиду назначили на час дня.

Степаниду Федотовну и Фрола Ивановича, родителей Фони, Сева сам встретил на Ярославском вокзале. Кроткин год назад неделю гостил на родине Михеева, тогда и познакомился с его родителями. Степанида Федотовна не плакала. Только при выходе из вагона ткнулась в Севину грудь и застыла на мгновение. Водитель Кроткина подхватил допотопный дерматиновый чемодан и рюкзак.

— Не побей! Там банки с грибами, — предупредил Фрол Иванович и громко заплакал.

Плакал открыто, не вытирая слез и не обращая внимания на любопытные взгляды. Его с трудом довели до машины.

— Может, сто грамм? — предложил Сева, видя, что отец Фони нуждается в поддержке.

— Рано. Придет время, помяну, — ответил Фрол Иванович и, перестав потакать, уселся на заднее сиденье.

— Так всю дорогу, — пожаловалась Степанида Федотовна. — То молчит часами, то плачет в голос. Как эту страшную телеграмму принесли, взял ружье и в лес. Я за ним. Испугалась — руки на себя наложит. А он мне: «Не бойся, мать, грех на душу не возьму. Мне горе выводить надо. В лесу без народа легче. Ты ступай на станцию за билетами». И ушел. Пять часов ходил. Воротился за час до поезда. А мне каково ждать? Я уж и грибков для поминок из бочки достала и в банки закатала, и солонинки. Только пирогов с вязигой напечь не успела.

Долго тесто на дрожжах томить.

«О чем она? — подумал Кроткин. — У нее сына убили, а она пироги. Странные эти деревенские».

Степанида Федотовна дала волю слезам, только увидев покойного сына. Фрол Иванович, наоборот, у гроба не проронил ни слезинки.

В смешном сером в полосочку костюме с ватными плечами, верно, провисевшем в шкафу, что в деревнях зовут шифоньерами, от самой свадьбы до сего дня, молча поцеловал холодный лоб сына и одеревенело застыл.

1 ... 42 43 44 45 46 47 48 49 50 ... 75
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?