Казнь без злого умысла - Александра Маринина

Она аккуратно осмотрела все отделения. Пусто. Бумажник толстый, многофункциональный, есть отделения для кредитных карт, для купюр, для мелочи – под закрытой молнией, пластиковое окошко для удостоверения личности, которое в России мужчины обычно используют для того, чтобы хранить в нем водительское удостоверение. Еще одно отделение, закрывающееся на молнию. На ощупь – тоже пустое. Но надо проверить. Настя открыла молнию – и в самом деле, пусто. Открыла второе. И обнаружила нечто странное, никак не вяжущееся со всем остальным.

Смятый и тщательно разглаженный фантик от конфеты. Судя по надписи, конфеты назывались «Березовая роща». Настя о таких даже не слыхала.

Зачем класть фантик от конфеты в дорогой бумажник? Зачем хранить? Ну, хорошо, можно предположить, что Загребельный его и не хранил вовсе, просто сунул в бумажник и забыл напрочь. Такое случается сплошь и рядом. Но зачем вообще было его туда класть? Как ни напрягала Настя фантазию, никакого легкого и правдоподобного объяснения ей в голову не приходило. Может быть, на нем записан номер телефона? Или какой-то пароль? Или вообще что-то важное? Она поднесла бумажку к глазам, посмотрела сначала на просвет, потом изучила в косопадающих лучах. Ничего. Ни малейшего намека на то, что здесь было хоть что-то, кроме собственно конфеты.

Похоже, ее подозрения все-таки имеют под собой почву. Она снова взялась за телефон и набрала сообщение: «Пальцы с вещей в чемодане?» Ответа пришлось ждать минут пять, вероятно, беседа Егорова с потерпевшим вошла в увлекательную фазу. Но ответ ее порадовал: «Есть». Настя быстро перекинула шнуры, чтобы подключить свой ноутбук к стоящему на отдельном столике принтеру, распечатала несколько страниц из каталогов Ларри Соррено разных лет, нахально пошарила по ящикам стола и по шкафам, нашла стопку прозрачных файлов для документов. Среди канцтоваров обнаружила рулончик скотча и ножницы. Медленно и осторожно, обклеив верхние фаланги пальцев обеих рук, достала из принтера распечатанные листы и засунула их в файл. Содрала скотч, помогая себе зубами. Написала еще одно сообщение: «Терпила левый. Пусть придет завтра. Я иду».

Выключила компьютер, сунула его в сумку, отперла дверь, погасила свет. Теперь главное, чтобы Виктор не подвел.

Она вернулась в допросную вовремя: разговор явно иссякал, и Егорову уже трудно было делать вид, что все его вопросы необходимы и имеют отношение к делу.

– Андрей Александрович, следователь, к сожалению, будет только завтра, – сказала Настя приветливо и радушно, – а без него мы не можем получить ваш чемодан из камеры вещдоков. Нужно вынести специальное постановление. Вот взгляните, пожалуйста, на этих картинках есть какие-то из ваших вещей?

С этими словами она протянула ему файл.

Загребельный сосредоточился на распечатках, Егоров сидел с равнодушным и спокойным видом, словно ничуть не удивился тому, что происходило. «Здоровье и внешний вид он пропил, – подумала Настя, глядя на майора. – А вот профессиональную хватку и выдержку – нет. Недаром же говорят: мастерство не пропьешь».

– Да, – наконец произнес потерпевший, – вот моя шапка, и шарф тоже.

Он ткнул пальцем в одну из картинок.

– А вот здесь как раз мой чемодан, – показал он на изображение на другой странице.

Все правильно. Именно эта шапка, этот шарф и этот чемодан. Впрочем, в подобном результате Настя Каменская ни секунды не сомневалась.

Загребельный положил файл и бумаги на стол перед майором.

– Подпишите вот здесь и вот здесь. – Егоров показал ему места, где нужно поставить подпись. – И приходите завтра… Сейчас я уточню, когда будет следователь.

Он куда-то позвонил, сказал, что объявился потерпевший по делу о краже чемодана, спросил, когда ему завтра подойти.

– Следователь сможет с вами встретиться завтра ближе к концу дня, – сказал он Загребельному. – Вам есть где переночевать?

– Да, не беспокойтесь, – вежливо ответил Андрей Александрович, – я сразу, как приехал, снял номер в гостинице, я же понимал, что одним днем дело не обойдется.

– Вот и славно, – подвел итог Виктор. – Значит, завтра, часиков в шесть вечера. Следователи у нас сидят в другом крыле, там следственный комитет. Вы сами не найдете, подходите сюда же, к дежурному, попросите меня вызвать, я вас провожу. Всего вам доброго. Пойдемте, я провожу вас к выходу.

– Да я не потеряюсь!

– Так положено, – строго проговорил майор Егоров. – Это войти к нам легко, а вот выйти… А вдруг вы подозреваемый, который решил сбежать? Тут надо или иметь подписанный пропуск, или уж лично…

У двери он обернулся и бросил Насте:

– Посиди, я сейчас.

Вернулся он минут через десять, запыхавшийся.

– Пошли ко мне в кабинет, там сейчас никого, ребята разбежались в поле. Чемодан я уже перетащил.

Файл и листы с распечатками остались на столе.

В своем кабинете Егоров первым делом включил чайник, собрал грязные чашки и понес их в туалет мыть. Настя почувствовала, что волнуется: сейчас начнется разбор полетов. И майор Егоров, старший оперуполномоченный убойного отдела, будет, конечно же, прав. Она не должна была вмешиваться. Не должна была влезать. Это не ее дело. И это не ее отдел. И не ее город. Ну что ж, она извинится, покается. Не в первый раз.

Когда чай был готов, Егоров поставил перед Настей чашку, уселся за свой стол, откинулся на спинку стула, закинул ногу на ногу и требовательно посмотрел на нее.

– Я жду, – злым голосом проговорил он. – Быстро объясни мне, что происходит. Ключ от допросной я пока в дежурку не возвращал. Если сочту нужным – позвоню экспертам, попрошу все сделать по-быстрому, пусть они сами забирают. Ну?

Настя набрала в легкие побольше воздуха.

– Витя, я уверена, что Загребельный – подстава. Он не владелец этого чемодана.

– Да я понял уже, что ты так подумала. И почему?

– Потому что…

Она запнулась, не зная, с чего начать. Со странного ощущения, которое у нее появилось, когда она держала в руках паспорт потерпевшего? С ее наблюдений за Загребельным? С выводов, к которым пришла, когда полночи сидела за компьютером в своем номере? Со странной находки – старого фантика от конфеты «Березовая роща»?

– Ты можешь себе представить, чтобы у человека, покупающего себе такие дорогие вещи, не было загранпаспорта? – спросила она.

– А его нет?

– Его нет. Отметки о выдаче загранпаспортов ставятся на последней странице российского паспорта. Я посмотрела специально: там девственно чисто. А паспорт давний, выдан больше десяти лет назад. Если бы он все эти годы отбывал срок, то паспорт был бы более новым. То есть он, может, и сидел когда-то, но явно не в последние десять-пятнадцать лет. И за все это время ни разу не выезжал за границу. Это при таких-то финансовых возможностях! Ты можешь в это поверить?

– Допустим, – сдержанно кивнул Егоров. – Это все? Или есть что-то еще? Давай быстрее, не тяни.