Самородок - Бернард Маламуд

И еще одиночество, от работы к работе, никогда конкретного места на долгий отрезок времени из-за нараставшей вскоре неудовлетворенности тем, чем он занимался… Но, предположим, он собрал бы штук двадцать пять — хватило бы такой суммы, чтобы начать жизнь для такой девушки, как Мемо, если бы она вышла за него? Он пытался придумать, куда вложить двадцать пять тысяч — может быть, в ресторан или бар, чтобы собрать пятьдесят, а потом еще удвоить. Его мысли перескакивали с денег на Мемо, единственную, каждый день навещавшую его. Рой вспоминал радостное возбуждение, которое охватило его, когда он увидел ее в желтом платье без бретелек на той вечеринке. И как бы худо ему ни было, он не мог не думать о том, какой желанной она была, ожидая его нагой на кровати.

Такие мысли занимали Роя большую часть времени, когда он сидел в кресле, листая журналы, или лежал на кровати. Иногда он думал, не покончить ли с собой, но эта мысль так угнетала, что не задерживалась в голове. Рой много времени проводил в полусонном состоянии и обычно просыпался с чувством одиночества. (Кроме Реда, который навестил его один раз, никто из команды к нему не приходил, хотя небольшие кучки фанатов все еще собирались на улице и рассуждали о том, будет ли Рой участвовать в игре в понедельник.) Вечером в субботу, подремав после ужина, он проснулся в еще более мрачном настроении, поэтому пошарил под подушкой, чтобы достать письмо Айрис. Но в этот момент в комнату вошла Мемо с охапкой цветов, и он с облегчением оставил его там, где оно лежало.

Хотя обычно Мемо следила за собой, сейчас она казалась измотанной, под глазами были синие круги. Она ставила цветы и осенние листья в вазу, и Рой увидел на ней то же черное платье, что она надевала всю неделю (чего нельзя было даже представить себе раньше), и что ее волосы потеряли блеск и не ухожены. Мемо переживала, что по ее вине случилась беда с командой. Как же глупо было не подождать день-другой! (Плача, она рассказала, как Поуп обзывал ее последними словами.) Отчаяние не покидало Мемо, пока она не услышала, что Рой собирается участвовать в плей-офф. По крайней мере не на ее совести будет, что он не сможет этого сделать. Поэтому теперь ей стало легче. Не намного легче, переживал Рой, иначе она не была бы такой потерянной и несчастной.

Поставив цветы, Мемо молча стояла у открытого окна и смотрела на темную улицу. Вдруг она громко зарыдала.

— О, Рой, я больше не могу этого выносить, не могу.

Он привстал.

— Что случилось?

— Я не могу больше жить, как я живу.

Мемо упала в кресло и расплакалась.

Отбросив одеяло, он спустил ноги на пол. Она посмотрела на него и попыталась улыбнуться.

— Не вставай, милый. Со мной все будет хорошо.

Рой сидел на краю кровати и чувствовал себя очень неуверенно. Он никогда не знал, что делать, если женщины плакали.

— Просто я сыта по горло, — плакала Мемо. — Сыта по горло. Поуп ведет себя со мной ужасно, и я не хочу больше жить за его счет, хотя он мой дядя. Мне нужно найти работу или уехать куда-то.

— И что эта вонючая креветка говорит тебе?

Она нашла в сумочке носовой платок и высморкалась.

— Дело не в его словах, — печально проговорила она. — Слова не убивают. Меня воротит от того, как он живет. Хочется бежать, и подальше.

Потом Мемо опять дала волю слезам и стала похожа на бьющуюся в клетке маленькую потерянную птичку. Рой растрогался.

— Не плачь, Мемо. Скажи только слово, и я позабочусь о тебе, — сказал он дрогнувшим голосом. — Выходи за меня.

Она не могла подавить рыдания. А он терзался от неуверенности в их будущих отношениях. Внезапно она перестала плакать и слабым голосом спросила:

— А ты возьмешь меня. Рой?

Чувства переполняли его. Он быстро сказал:

— Это я-то? — и упал на кровать.

Мемо подошла к нему.

— Есть кое-что такое, что ты должен понять, Рой. И тогда, вероятно, ты не захочешь меня. Я боюсь бедности. Наверное, я слабая или испорченная, но я должна быть с кем-то, кто способен содержать женщину. Не хочу жить, как рабыня. Я должна иметь свой дом, горничную, приличный автомобиль, чтобы ездить за покупками, и меховое пальто. Я не хочу думать о том, что на никель[63]подорожала банка бобов. Может, и нехорошо хотеть всего этого, но я не могу иначе. Я уже достаточно знаю жизнь и много повидала. Я видела, как жила моя мать, и знаю, что это убило ее. Я решила, что буду иметь то, что мне нужно. Ты это понимаешь. Рой?

Он кивнул.

— Мы должны смотреть правде в глаза, — продолжила Мемо. — Тебе сейчас тридцать пять, значит, у тебя, как бейсболиста, осталось не так много времени.

— Что ты имеешь в виду? — с невозмутимым видом спросил он.

Но она имела в виду вовсе не его гипертонию. Рой испугался, что Мемо узнала.

— Мне не хотелось бы говорить об этом, Рой, но я должна быть практичной. Предположим, следующий сезон будет твоим последним или что после этого ты сыграешь еще один. Наверняка до этого ты получишь хороший контракт, но на жизнь нужны деньги. Так что же мы будем делать до конца наших дней?

В комнате стало темно. Рой почти не видел ее.

— Включи свет.

Она включила.

Он внимательно смотрел на Мемо.

Она забеспокоилась:

— Рой…

— Я как раз думал о том, что даже если мне придется уйти уже сейчас, за следующие несколько месяцев я сумею наскрести тысяч двадцать пять. Это большие деньги.

Она смотрела на него с сомнением.

— И что ты сделаешь с этими деньгами?

— Мы поженимся, и я вложу их в бизнес. Все так делают. Мое имя известно. У нас все получится, и у тебя будет все, что ты хочешь.

— Какого рода бизнес? — спросила Мемо.

— Пока не могу сказать — может быть, ресторан.

Она поморщилась.

— А что ты имеешь в виду?

— О, что-нибудь крупное, Рой. Я бы хотела, чтобы ты купил долю в компании, где получил бы должность менеджера. Тогда тебе не пришлось бы совать нос в кастрюли в вонючем ресторане.

— Сколько нам нужно денег, чтобы войти в какую-нибудь из больших компаний?

— Мне кажется, больше, чем двадцать пять тысяч.

Рой хмыкнул.

— Тысяч тридцать пять?

— Скорее пятьдесят.

Он нахмурился. От разговора о таких деньгах ему стало не по себе. Но Мемо права. Это должно быль чем-то большим, чтобы оправдать себя. К тому же большая компания позволит заботиться о своем здоровье. Рой ломал голову над тем, где бы взять еще двадцать пять. Это необходимо сделать до начала следующего сезона, — ведь как только все увидят, что он не играет, станет не так-то просто заработать на его имени. Людям не нужен бывший. Он должен жениться и иметь деньги, сделать и то и другое до следующей весны в том случае, если не вернется на поле. Рой обдумывал способы быстро заработать деньги — продать газетам историю своей жизни, поколесить этой осенью и зимой с выступлениями по провинции, ну без особого напряжения. Но ни то ни другое не принесло бы ему больших денег — во всяком случае, никак не двадцать пять тысяч. Рой лежал на спине, закрыв глаза.