Лето в Зоммербю - Кирстен Бойе

Она опять вспомнила, как было у Дезире. В жизни ничего не происходит прямо и просто, как в книге или в кино. На самом деле всё намного сложнее.

Матс сунул в рот последний кусочек курятины и сердито посмотрел на пустую миску, стоявшую посередине стола.

– Ничего не осталось! – с упрёком сказал он Диляре.

– Зато теперь можешь поесть своих витаминов, – сказала бабушка. – И картошечки навернуть.

У Диляры на тарелке лежало ещё два наггетса.

– Дашь один? – спросил Матс. – Не дашь – будешь жадина-говядина.

Но Диляра молча и сурово покачала головой, и Матсу осталось только горестно наблюдать, как последние крохи вкусной и неполезной еды переместились к ней в рот.

Потом он переключился на Энеса.

– Я слышал тебя! – сказал он. – Сначала слышал мотор. Но оказалось, что это не индеец, а просто ты.

– Матс, почему ты вообще называешь того дядьку индейцем, а? – спросила Марта. – Он же обычный человек, мы все его видели. Как тебе такое в голову взбрело?

Матс покачал головой, сетуя на её полное неведение.

– Он вообще не обычный не человек! – сказал он. – У него индейская лодка!

– Чего?! – вылупилась на него Марта, но потом вспомнила, кто сидел с ней за столом. – Как это?

– Он приплывал на ней! – сказал Матс. – Когда ты вообще не видела! Спрашивал у меня разные вещи. И я всё знал! У него была индейская лодка.

Бабушка рассмеялась.

– А ещё лук и стрелы? – спросила она.

Но Марта не смеялась.

– Какие такие разные вещи, Матси? – переспросила она.

Если Матс не выдумал эту историю – значит, агент ещё до того, как первый раз поговорил с бабушкой, уже приплывал к ним, причём на каноэ. Что ему здесь было надо? Почему он не сказал этого бабушке? И почему, если Матс говорит правду, в первый раз он приплывал на каноэ, а не на моторке – то есть почти бесшумно?

Но Матсу больше неинтересно было говорить про индейца. Тем более что тот оказался совсем не индейцем.

– Не помню уже! – ответил он.

– Слушай, – сказала Марта, провожая Энеса после ужина к лодке. Вещи она несла в большом мешке для мусора, их сложила бабушка, она их постирала и даже погладила. В таких мешках она раз в две недели ранним утром, ещё до восхода солнца, выносила мусор к забору, чтобы его забирала машина. Всё-таки она не могла до конца сделать вид, что Зоммербю не существует. – Тебе не кажется, что история с индейской лодкой ужасно подозрительная? То есть тот тип, выходит, ещё подозрительнее?

Энес кивнул.

– Хорошо бы застукать его с поличным! Раз, фото на телефон – и больше вы его не увидите!

«Больше мы его не увидим, и двух миллионов тоже, – подумала Марта. – Родителям лучше вообще не рассказывать».

Но родители в далёком Нью-Йорке, и Марта вдруг вспомнила и испугалась, что уже два дня не получала от них сообщений и не звонила. А ведь это было совсем не сложно, пока они сидели у господина Бойсена.

– Ты правда думаешь, что он приплывёт ещё раз? – спросила Марта.

Энес уже сидел в лодке.

– Конечно! – сказал он. – А как иначе? Он хочет получить ваш участок, какой ценой – его не волнует! А ты думаешь, что он сдался, учитывая, какой гонорар ему светит?

Марту передёрнуло. Она представила себе, как ночью уснёт на чердаке, а этот человек беззвучно приплывёт на каноэ и будет бродить вокруг дома…

– Мне кажется, я спать не смогу! – решительно сказала она. – Как представлю его тут, так меня просто тошнит! Я, кстати, могу его заодно и подкараулить.

– Диляра! – позвал Энес. – Давай двигай, пора домой!

Из-за сарая слышны были крики и визг Матса с Дилярой, иногда что-то выкрикивал Миккель.

– Диляра, мигом! – Энес посмотрел на Марту. – Ты это серьёзно? Подкараулить – это хорошая мысль. У нас же всего два варианта. Мужик или не приплывёт – тогда мы ничего не теряем. Ну, кроме сна, подумаешь. Или он приплывёт – и тогда мы его поймаем.

– Мы? – переспросила Марта.

– Диляра! – гаркнул Энес что было мочи. Потом улыбнулся. – Конечно мы! Короче, я буду у вас где-то в полпервого. Он не поплывёт, пока совсем не стемнеет, точно тебе говорю. А как следует стемнеет только после полуночи. В четыре уже рассвет. Значит, в этом промежутке всё и будет. – Энес рассмеялся. – Ты читала, когда была маленькая, про сыщика Юстуса и его друзей? Детективы. Там было столько томов, помнишь?

Марта покачала головой. Энес сказал «когда была маленькая». Значит, очевидно, теперь он считает её большой. Она покраснела.

– Не особо, – ответила она.

– Отвяжешь нас? – попросил Энес. Тем временем из-за сарая показались Диляра с Матсом, за ними шёл Миккель. – По-моему, будет весело. Во всяком случае, я никогда не думал, что сам буду заниматься такими вещами.

Он протянул руку Диляре, но та глянула на него с презрением и забралась в лодку сама.

– Давай! – сказал Энес, заводя мотор. – До скорого!

Марта бросила ему трос.

– Он хороший! – сказал Миккель, слушая лодочный мотор, постепенно затихавший вдали.

– Думаешь? – спросила Марта.

Этой ночью не было облаков. Бабушка легла в десять, а Марта тихонько спустилась с чердака и прокралась с книгой на улицу. Было светло, но все цвета смешались с удивительным серым светом и стали прозрачные, как картинки на застиранной ткани; его вполне хватало для чтения. Но Марта не читала, а вслушивалась в звуки, которые в темноте были в два раза громче, чем обычно: смешок из города, с того берега, где люди ещё рассиживали в яхтах, стоявших в порту, и болтали; шорох в траве – может, это был крот, а может, мышь; сонный крик птицы.

Пронеслись, вылетев ниоткуда, летучие мыши, и Марта испуганно втянула голову в плечи, потому что ей показалось, что они врежутся ей в лицо, но они тут же пропали. Пробежали по выгону те самые оленята, а точнее – косули, дошли почти до самого дома, остановились – но не потому, что испугались девочки на камне, а скорее от удивления. Казалось, они раздумывали, каков этот человек: опасный? Или на него не стоит обращать внимания? Потом они с достоинством развернулись и грациозными прыжками ускакали обратно в поле.

«Почему я раньше никогда так не делала? – подумала Марта, и снова её до краёв наполнило жгучее чувство вроде сильной тоски – она не знала сама, по чему она тосковала, но уже поняла, что это чувство приходит, когда счастье от красоты становится невыносимым. – Это так странно. Просто сидеть на свежем воздухе вечером и ничего не делать, просто смотреть и слушать. Мир прекрасен, но раньше я этого не замечала». Её немного удивляло, почему она вообще не боится сидеть на улице в подступающих сумерках совершенно одна. Но из марины всё ещё слышались голоса, и было слишком рано, чтобы бояться риелтора.