Всадница без головы - Лариса Соболева

— Откуда он появился? Вошел в дом или уже был там?

— Не знаю… Не помню… Как-то сразу возник…

— Вы не видите? Он перевозбужден, — вступил в диалог доктор. — Вы можете ухудшить его самочувствие, и он не скажет, что хотел. Заканчивайте. Окрепнет, тогда и расскажет во всех деталях о нападении.

Черновой перевел взгляд с доктора на Бисерова и вынужден был признать, что эскулап прав: сейчас бесполезно вытаскивать из адвоката подробности, еще вернется назад в кому из-за перевозбуждения, и придется снова ждать, когда глаза откроет. Андрей Максимович задал главный вопрос, на который вряд ли знал ответ Бисеров, но это от досады:

— Может, вы знаете имя убийцы?

— Да… — выдавил вспотевший от напряжения адвокат. — Знаю…

— Кто это был? — воскликнул слишком громко Черновой.

— С… Сте… фан…

У адвоката явно кончались силы, Черновой поспешил уточнить:

— Сын Вольской?! Как же вы узнали его? Убийца был в маске.

— По… по браслету… на ру… руке. Рукав сдвинулся и… Золотой… с камешками… маленькими… по краю… всегда носит его, не снимая…

— Вы уверены? Стефан застрелил свою мать, Кривуна, он же стрелял в вас?

Слово «да» угадывалось только по артикуляции, произнести его громко Бисеров уже не смог. Черновой поблагодарил его, пожелал скорейшего выздоровления и вышел из палаты, до самого автомобиля следователь хранил молчание, усевшись на первое сиденье, не обсуждал показания, а распорядился:

— Значит, так, ребятки. Это, конечно, мое упущение, надо проверять на подлинность все, что показывается нам или говорится фигурантами, но… и на старуху бывает проруха. Поэтому… Тахир, завтра с утра едешь на вокзал и устанавливаешь, ехал ли сын Вольской в поезде. Свяжись через начальника со всеми службами, а также с проводником. Мягкий вагон, не столь уж много пассажиров пользуется этими купе из-за дороговизны, проводник должен помнить отсутствовавших, если они были. Трогай, Тахир, меня сначала отвези, устал я чертовски.

— Не понял! — подал голос с заднего сиденья Олег. — Мы что, не поедем задерживать Стефана Вольского?!

— Не поедем, — огорошил его Черновой.

— Как так?! Почему?!

— Сначала следует добыть доказательства, улики, подтверждающие свидетельские показания.

— Не, ну, свидетель, в которого стреляли…

— Мог перепутать, обознаться, ошибиться… да мало ли что увидел он от страха! Если мы застаем человека на месте преступления с оружием в руке, из которого некто убит, это не значит, что поймали убийцу. Ты только представь, Стефан скажет: а на каком основании меня задерживаете? На основании одних слов? Докажите, будет он говорить, что я убил родную мать, и любой адвокат раздует скандал — мама не горюй. Лица-то Бисеров не видел, а браслет можно сделать точь-в-точь и тем самым подставить сына. Мы должны не на слова опираться, хоть это и пострадавший, а на…

— Улики, — повторил Олег урок. — Доказательства.

— Которые добыть будет легче, мы же теперь знаем, где искать.

Предпочитавший не вступать в споры Тахир, не отрывая взгляда от дороги, высказал свое мнение:

— Знаете, а я не верю, что Стефан завалил свою мать. Переживает он сильно, так даже артисты не умеют разыгрывать страдания.

— Поживем — увидим, — философски заявил Черновой. — Я привык верить фактам, а не словам. А чтобы не допустить ошибки с нашей стороны, будем работать и по… как говорят нынче — дорожной карте, которую мы составили. Кстати, Олежек, я просил тебя добыть телефонные звонки всех фигурантов за период двадцать четвертого — двадцать пятого августа, где они?

— Мне обещали…

— Я учил тебя добывать информацию! — рявкнул Андрей Максимович. — Все службы обязаны по первому нашему требованию, незамедлительно — слышишь? — незамедлительно давать сведения, а не обещать.

— Учел. Завтра предоставлю.

Подъехав к дому, Черновой пожелал парням неспокойной ночи, то есть чтобы думали больше, чем спали, и поднялся на лифте на шестой этаж. Дверь открыл своим ключом, очутившись в прихожей, крикнул, чтобы его услышали в комнатах и срочно бежали встречать:

— Девчонки! Папа пришел! Живо кормить его!

Одна «девчонка» — жена, она-то и вышла в прихожую, вызвав удивление у наблюдательного мужа, так как оделась не по-домашнему, а будто собралась выйти из дома. На ночь глядя?

— Это ты куда нарядилась? — спросил он грозно.

— Тише, у нас гость, — шикнула она, принимая у него сумку и жилет. — Младшенькая привела своего молодого человека, короче, так, дорогой: веди себя прилично, не пугай его. Он приглашает Юлю на дачу на два дня, то есть родители приглашают, мама звонила мне. Не вздумай запретить!

— А водки нальют?

— Если будешь молчать, не будешь изображать мимикой, как тебе он не нравится, я сама налью. И улыбайся.

— Я не идиот, чтобы без причин улыбаться…

— Все равно улыбайся! Идем.

Вот не повезло! Он мечтал лечь на диван и подремать перед теликом, а тут гость! Не нашел другого времени для знакомства с родителями девушки.

* * *

Естественно, Петя не собирался отвечать Светику, которую навязывала Лора — мамой он не называл ее принципиально. У него не было ни малейшего желания продолжать знакомство с избалованной деревяшкой, ничего не знающей, но рассуждающей обо всем на свете с завидной уверенностью.

Светик назойливая (как Лора), будет долбить в одну точку, пока не пошлешь ее прямым текстом, но девушку посылать… это же некрасиво, поэтому лучше с ней вообще не вести переговоров даже по телефону. Однако пришла эсэмэска от Светика — что и требовалось доказать! Ну, все же это не общение напрямую, Петя соизволил прочесть: «Мамашку твоих детишек снимает известный в городе проходимец по кличке Банджо, кажется, она не против отношений с ним. Бар „Катрина“. Мои соболезнования».

— Вот дура набитая! — высказался Петя об Альке, ища в контактах номер Ника. — Алло, Колясик, ты где сейчас?

Из-за неудач на кастинге кандидаток «кому за сорок» Ник стал излишне мрачным и тон избрал исключительно ворчливый:

— Где ж еще! Воздухом дышу, иду в клуб «Мавританка»…

— Отлично. Сейчас же разворачиваешься и бежишь в бар «Катрина», ты недалеко, я тоже скоро буду там.

— С какой стати! — не меняя тональности, сказал Ник. — Сегодня пятница, день улова, тетки отрываются…

— Алику в баре обрабатывает Банджо.

— А кто это?

— Сутенер и последняя сволочь. Если он приметил одинокую девчонку, ей из его лап не вырваться. Бегом, я сказал, в бар!

— Да на фиг мне твоя Алика!

— Стоп! — гаркнул в трубку Петя, у Ника чуть барабанные перепонки не лопнули. — Дальше не продолжай, я найду, что сказать тебе и на слова не поскуплюсь. Алика попала в реальную беду, а на ней двое маленьких детей. Если я приеду, а тебя там не будет… Колясик, лучше ты иди туда и не дай Банджо утащить ее из бара. Я все сказал! А ты меня понял, надеюсь.