Замуж не напасть, или Бракованная невеста - Ольга Олие

— Возвращайтесь к себе. Вас сейчас навестят. И устройте небольшую показательную потасовку. Именно на нее и придут полюбоваться соглядатаи. Поторопитесь.

Мы мгновенно покинули покои парней. Только успели прибежать к себе, как в дверь постучали. Оглядев всех нас, я усмехнулась. Нам и притворяться не нужно было. Запыхавшиеся, взъерошенные и раздосадованые, мы сейчас представляли прекрасную картинку для кнархов. Наверняка решат, что мы тут спарринг устраивали.

— Аэры? А чем это вы тут занимаетесь? — слишком ласково поинтересовался Шорн.

— Тренируемся, — отозвалась я, возвращая широкую улыбку Магистру.

— Какое похвальное рвение, — похвалил нас наставник. — Ну, не буду вам мешать.

Едва ли не насвистывая, он оставил нас наедине. Слаженный облегченный выдох вырвался у нас. Мы переглянулись и засмеялись. Но тут же у меня в голове возник образ Раата. Я начала оглядываться, но ни одного зеркала не заметила.

— Нина, что ты ищешь? — удивилась Амина.

— Зеркало. Мне срочно нужно попасть в потайную комнату, — честно призналась я.

— Надо в гардеробной глянуть, — посоветовала вампиресса. Но прежде, чем мы все вместе отправились в гардеробную, дроу подошла к двери и закрыла ее на задвижку. Только после этого мы отправились искать вход в потайной кабинет.

Клыкастая оказалась права. Зеркало во всю стену предстало перед нами, стоило войти в комнату. Вот только рычага нигде не было видно. Неужели в этой части замка кабинет не появляется? Я уже собралась расстроиться, когда заметила едва заметный блик. Не веря своему счастью медленно двинулась к нему. На этот раз это оказался факел, прикрученный к стене. Потянув за него, едва не вскрикнула от радости, когда зеркало растворилось. Я первой вбежала в скрытую комнату.

— Раат? Ты меня слышишь? — позвала я. В камере парня оказалось темно. Я не смогла рассмотреть, там ли он. — Раат? Ты здесь? Отзовись! — попросила я.

— Нина, он без сознания, — тихо прошептала Амина. Я сама не заметила, как по щеке скатилась слеза, только ощутила соленый привкус на губах.

— Что же сделать, чтобы привести его в чувство? — ни к кому конкретно не обращаясь, задала я вопрос, пытаясь хоть что-нибудь сообразить.

— А если послать ему силу? — внесла предложение Зифа. Я с надеждой посмотрела на нее.

— Это возможно на расстоянии?

— Да, но нужна твоя кровь, — кивнула аэра. Я, не раздумывая, протянула обе руки.

— Бери сколько надо, главное, чтобы ему помогло, — твердо произнесла я.

— Почему именно кровь Нины? Она же человек, — удивилась вампиресса. — Может, лучше нашу общую смешать? Так эффект точно будет положительный.

— Нина, ты еще не поняла? — снисходительно отозвалась Зифа, хитро поглядывая на меня.

— Ты хочешь сказать, что Нина… — широко открытыми глазами разглядывая меня, выдохнула Нира.

— Да. Поэтому только ее кровь поможет хранителю. А сейчас надо действовать, пока к нам никто ломиться не стал.

Драконница провела ногтем по моему запястью. Над выступившей кровью она стала водить руками и шептать заклинание. В комнате повисла тишина. Я наблюдала, как красные капельки закружились в водовороте, образуя небольшой тайфун. А потом устремились прямо в монитор, пройдя его насквозь. Моя челюсть отвисла. Вот это да. Но когда уже в камере тайфун увеличился, осветил все вокруг и врезался в тело бессознательного юноши, я не сдержала крика. А если мы сделали только хуже? Тело Раата дернулось и затряслось.

Мгновение. Оковы слетели. А сам хранитель живой, здоровый и без единой раны оказался стоящим на полу. На его губах блуждала улыбка. Он посмотрел прямо в глазок камеры.

— Аэры, я восхищен вашей сообразительностью, — низко поклонился юноша. У меня сердце забилось от радости. Хотелось броситься к нему и сжать его в своих объятиях. — Нина, тебе удалось удивить комиссию?

— Еще как, — буркнула я. — Но аллегорию понял, кажется, только один принц. Остальные не сообразили, почему я нарисовала именно Ад. Да я и сама не сразу поняла, почему вышло именно так.

— На тебя ведь пытались давить, чтобы ты выдала свои секреты? — спросил Раат, я вспомнила первые ощущения, меня передернуло.

— Да. Сначала возникло непреодолимое желание нарисовать эту комнату и связанного тебя, но я осознала, к каким последствиям это может привести. И перенаправила свое желание в другое русло, — ответила я. — Кстати, а почему столько удивления было, когда я сообщила о своих художественных талантах?

— А ты разве не читала историю? — поразилась Амина, я посмотрела на нее с легким упреком.

— Если я понимаю язык, то это не значит, что могу читать и писать на нем, — пояснила всем присутствующим. — Я только слушала, что нам говорили. А про художников ничего сказано не было.

— Тогда я тебе поясню, — вызвалась эльфийка. — Как ты думаешь, почему при слове «художник» многие трясутся, как осиновые листы? Причем не только в этом мире. У нас, например, тоже. И если у кого проявляется такой талант, их сразу же казнят.

— Какой ужас, — не сдержала возгласа я. — За что? Откуда столько жестокости?

— Это не жестокость, а вынужденная мера спасения, — не согласилась Амина. — Художники — идеальные убийцы. Причем они любят мучить, заставлять жертву страдать. Приговоренный умирает не сразу. Все зависит от степени его вины перед заказчиком.

— Ами, но это абсурд, — не поверила я. — Причем тут рисование и убийство?

— Нина, когда тебе очень плохо, ты начинала рисовать. Правильно? — начал Раат, я кивнула. Действительно было такое. — И на лист бумаги ложился образ обидчика. Ты его рисовала в темных тонах, иногда от злости вешала портрет на стену и метала в него дротики. Было такое?

— Со мной не было, но ты прав, я слышала, многие так делали. Но не только с портретами, но и с фотографиями. Только я пока не вижу связи, — нахмурилась я.

— А связь состоит в том, что нарисованый рисунок оживает. И обидчик испытывает всю гамму ощущений, которую для него приготовили, — припечатала Зифа.

— Но во мне нет магии, — развела я руками в стороны. — И оживить свои рисунки определенно не в состоянии. Так что, тут вы промахнулись со своими страхами.

— А мы можем это проверить, — подала голос дроу. Повисла напряженная пауза.

— И как ты собралась это проверять? — с опаской поинтересовалась я, непроизвольно отодвигаясь от воинственно настроенной темной.

— Рисуй, — скомандовала она, протягивая мне лист бумаги и грифель. И откуда только вытащила?

— Что? — не поняла я.

— Это ты сама должна знать. Все рисунки должны исходить отсюда, — она приложила ладонь к моей груди. Я вздохнула. Взяла грифель и… Он будто сам запорхал по чистому листу. Сначала появлялись легкие штрихи, преобразуясь в образы, они становились ярче и отчетливее. Я настолько глубоко ушла в творчество, что ничего не замечала вокруг себя.