Повороты судьбы - Кристина Французова

Как учитель Виктория вела себя со мной безукоризненно: терпеливо всё объясняла, разрешала тысячу раз переспрашивать о непонятном, спокойно отвечала на все мои вопросы и главное она учила меня на живых примерах, то есть на практике. Я моталась вместе с ней к клиентам, которых она вела самостоятельно, и Виктория представляла меня как свою помощницу и ученицу, иной раз, не стесняясь во всех красах расхваливать меня как будущего профессионала. Я смущалась, краснела, но в душе была ей очень благодарна за признание моих скромных заслуг. Ведь вкалывала я похлеще пресловутых чернокожих рабов на галерах. График работы у меня получился, как говорится от зари до зари. Приезжала я в офис ежедневно к восьми утра, а дома зачастую оказывалась к десяти вечера. Благо у Виктории в штате было два водителя и после того как мы с ней вечером заканчивали работу, то свободный водитель развозил нас с боссом по домам.

Зато спустя всего два месяца, после завершения одного из контрактов, которые выполняла лично Виктория и я вместе с ней, как её помощница, босс вызвала меня к себе в кабинет с утра пораньше и сообщила, что мой испытательный срок досрочно подошёл к концу, и я включена в основной штат сотрудников. Моему счастью не было предела, я, не стесняясь своей шефини, прыгала, кричала и хлопала в ладоши. На мой визг в кабинет Виктории слетелся весь трудовой коллектив с разнообразными предположениями и предложениями относительно творимого мною непотребства. Среди которых «вызвать скорую» — было самым миролюбивым.

Так я стала дизайнером интерьера и до сегодняшнего дня ни капли не пожалела об этом. Скучный университет остался далеко позади и сейчас, спустя всего два месяца, мне казалось, что прошла вечность после моего последнего экзамена. Работа у Виктории мне не просто понравилась, она захватила меня, закружила в своём водовороте из миллионов идей и возможностей, невероятного потенциала для личностного роста и развития. Я погрузилась в новый и захватывающий для меня мир буквально с головой.

Но с окончанием лета в один из немногих выходных дней, по которым я могла видеть свою семью в полном составе, мама вернула-таки меня с небес на землю.

—Жанна, надеюсь, ты договорилась с Викой, чтобы тебя перевели на полставки?— ложка, которой я черпала перетёртый на завтрак творог со сметаной, застыла перед моим раскрытым ртом. Что за полставки, о чём говорит эта женщина? Я работаю на любимой работе, под крылом у любимой шефини, чего ещё мне желать.

—О чём ты, мам?

—Ну как же, совсем скоро тебе возвращаться на учёбу, второй курс обучения вот-вот начнётся.— Как же я так опростоволосилась, досадую на себя. У меня же совсем из головы вылетело, что маме я так ничего не сказала о том, что давно забрала документы из деканата. Блин, блин, что же делать….

—Мы достигли полного взаимопонимания,— выдала я, опуская глаза в пиалу с творогом стоящую на столе передо мной. «Ни грамма лжи, так мелкие недоговорки»,— думаю про себя, и от абсурдности ситуации меня разбирает истеричный смех. Срочно сую ложку с творогом в рот и активно работаю челюстью, не забывая при этом смотреть куда-нибудь… под стол, например. Надо проверить, не накрошила ли я мелких хлебных крошек на пол. Но смех продолжает мучить меня, и я с трудом сдерживаю щёки и живот, чтобы не взорваться хохотом прямо сейчас. Меня не поймут. Да я сама себя не пойму, ведь ничего смешного то нет. Мама будет переживать, расстраиваться. И это действительно серьёзный вопрос, который я полностью прошляпила, погрузившись в полюбившуюся работу. Не пойму, почему мне, несмотря ни на что, ужасно смешно, даже мамины будущие переживания и скандалы не трогают за живое. Ха-ха, зато я и шеф «достигли полного взаимопонимания». «Лечись, Жанна. Наверно перетрудилась»,— внутренний голос не одобрил смешливую истерику.

—Мам, давай сегодня поговорим, хорошо?— пытаюсь придать голосу невозмутимости, чтобы мама не заподозрила неладное.

—Как скажешь, дочь. Мы с Лилей собирались по магазинам за покупками перед школой, ты хочешь с нами? Может и тебе что-то нужно?— мама сама вежливость. Теперь мне уж точно не смешно, … стыдно. Моё лицо перекашивает как от кислого лимона. Но я силой растягиваю губы в невозмутимую улыбку и:

—Мне ничего не нужно, но спасибо за приглашение. Я лучше пока приберу дома.— Надо заслужить очков перед маминым возращением, может, и ужин приготовлю, помимо уборки.

Но ни приготовленный ужин, ни уборка были не в состоянии уберечь нашу семью от очередного скандала:

—Как ты могла? Что ты наделала? Ты в понедельник с самого утра поедешь в деканат и будешь исправлять свою кошмарную ошибку,— мама орала уже больше часа, а я с тоской поглядывала на часы в ожидании, когда у неё иссякнут силы на крики.

—Мам,— я тяжко вздыхала уже в тысячный раз и в тысячный же раз потирала переносицу и затем виски, так как голову простреливало резкой болью,— я же сказала, что всё решила, ничего менять не буду. У меня есть работа, через пару месяцев я съеду из этого дома, и ты сможешь вздохнуть с облегчением.

—Дура!— резкий окрик матери заставил меня вздрогнуть (видимо последняя фраза, что она вздохнёт с облегчением, избавившись от меня — была явно лишней),— какая же ты дура, Жанна. Ты рушишь свою жизнь собственными руками и смеешь обвинять меня, твою родную мать! Неблагодарная дрянь. Запомни доченька, придёт время, и ты горько пожалеешь о своём недальновидном решении, но будет поздно,— а вот это она зря, во мне вспыхнула ярость.

—Я пожалею?— прошипела змеёй, а моё лицо исказилось гримасой,— не проходит и дня мама, ни одного долбанного дня, чтобы я не жалела. Я уже Жалею!— мой голос не шипит, а воет.— Я так жалею, что на стены лезу от этого сожаления. И не тебе меня учить мамочка, что и как мне делать. От твоих наставлений я чуть не оказалась на том свете.— После этих жестоких слов лицо матери не побледнело, посерело разом, резко прорезались носогубные складки и морщины-марионетки. Она вся съёжилась, плечи поникли, уголки губ опустились вниз. «Так-то мамочка, это тебе не старшеклассницу распекать»,— думала я, но никакого удовлетворения эти мысли мне не приносили. Наоборот, сделалось горько и тоскливо.

—Я своего решения не изменю,— резко развернулась и поспешила в свою комнату, чтобы прекратить все эти по сути зряшные, но жутко душераздирающие разговоры. До добра они не доведут. Хорошо, что Лиля уже давно избегала со мной разговоров по душам. И стоило мне зайти в нашу комнату, как она тут же взмыла с кровати и выскочила за дверь. Затем я услышала, что в зале заработал телевизор. И вздохнула с облегчением, хоть какое-то время побуду в одиночестве без сочувствующих взглядов одной и нравоучений другой.

Но перед сном я на всякий случай отправила Виктории сообщение с предупреждением о возможном мамином звонке, кратко обрисовав суть предполагаемых претензий со стороны родительницы. Виктория ответила, что разберётся, и на этом я со спокойным сердцем уснула.

Мама перестала со мной разговаривать, но я не расстроилась. Из-за моего графика работы виделись мы последние два месяца только по выходным, а в будние дни удавалось пресечься лишь на мгновение утром и вечером. Поэтому ссора фактически ничего не изменила в нашем общении. Но я сделала себе заметку, поговорить с боссом о возможности подработки. Чувствую, съёмная квартира может мне понадобится уже в самом ближайшем будущем.