Девять жизней Дьюи. Наследники кота из библиотеки, который потряс весь мир - Вики Майрон

Так же помогала Куки и Линде. Приходила ли она домой с работы или после вечера, проведенного с друзьями, Куки ждала ее, сидя на оттоманке недалеко от входа. Она шла за Линдой, как собачонка, дожидаясь, когда та положит сумку и нагнется ее погладить. И Линду не только не раздражало требование внимания со стороны Куки, она испытывала удовольствие. Ничего подобного со Снаглс, которая оставалась нелюдимкой, у нее не было. И от других кошек она этого не ожидала. Она считала, что такая нежная привязанность и преданность свойственна одной Куки.

Куки обожала только что выстиранное и еще теплое после сушки белье. И Линда разрешала ей сворачиваться в корзине калачиком. Куки была очень придирчива к наволочкам. Каждый раз, когда Линда меняла наволочку, она вспрыгивала на кровать, обнюхивала и щупала ее лапками, проверяя, подойдет ли она ей для сна. Если новая ткань не получала ее одобрения, она жалобно мяукала, слезала с подушки и усаживалась рядом, ожидая, что Линда сменит наволочку, что та, конечно, и делала.

Куки очень любила сидеть в кухне, когда Линда готовила. У нее выработалась привычка сидеть на тапочках хозяйки, когда она стояла у плиты. Особой симпатией Куки пользовался ирландский хлеб на соде и хлеб из тыквенной муки, так что, отрезая себе кусочек, Линда обязательно угощала и кошку. Еще Куки нравился брокколи-рейб, итальянский овощ, который связывал Линду с детством в бабушкином доме, напоминая летние дни, когда делалось домашнее вино и на кухне консервировали помидоры. Брокколи-рейб напоминает обычную капусту брокколи, только более плотной консистенции и с горьким вкусом, отчего у большинства американцев дыхание перехватывает. Даже многим итальянцам не нравится эта горечь, хотя вообще брокколи-рейб широко применяется в итальянской кухне. И Куки его любила. Учуяв запах этой капусты, она прибегала на кухню, вставала Линде на тапочки, тянулась вверх и мяукала, пока ей не давали кусочек, потом еще и еще, последний. А Линда и не возражала. Она была далеко не одинокой, но подросшая уже Дженнифер часто обедала не дома, а в кафе с друзьями, к тому же, по решению суда, выходные дни проводила у своего отца, так что Линде было приятно, что ей есть с кем поужинать.

Она до того привыкла, что Куки постоянно рядом, что если ее не видела, то принималась искать. Обычно стоило несколько раз позвать Куки, как она появлялась. Но однажды вечером она не появлялась несколько часов. Это было не похоже на нее. Линда несколько раз обошла весь дом, прежде чем заметила, что в ее спальне отогнут уголок сетки. Она выглянула в окно и увидела снаружи грязную, взъерошенную Куки, пытавшуюся забраться по стене. Вероятно, она случайно нажала на сетку и вылетела в окно. К счастью, спальня находилась на первом этаже, и Куки благополучно приземлилась. Но к тому моменту, когда Линда ее обнаружила, она успела обломать себе клыки и до крови ободрать подушечки лап, отчаянно пытаясь вскарабкаться по кирпичной стене.

Через несколько лет Линда решила отделать цокольный этаж. Дженнифер училась уже в старших классах, а в их маленьком доме не было места, где она бы могла посидеть со своими друзьями. Работы должны были занять несколько дней, и Линда решила на это время запереть Куки и Снаглс в своей спальне, чтобы они не выбежали на улицу или не попались под ноги рабочим. На второй день, когда рабочие уже ушли, она открыла дверь, чтобы выпустить кошек. Снаглс со своим обычным равнодушным видом сидела на подоконнике, но Куки не выбежала навстречу Линде. И в комнате ее не было. Пока Линда искала в шкафу и под кроватью, она вдруг подумала, что застенчивая Куки, должно быть, спала где-то в доме, когда утром она закрывала спальню. Она позвала Дженнифер, и они вместе стали искать Куки, окликать ее по имени. Они заглядывали во все шкафы, под оттоманку, в кошачьи корзинки. Куки не было. Линда проверила шкафчик под телевизором, пошарила рукой под сложенными стопкой одеялами, наконец спустилась в подвал, загроможденный досками, ящиками с гвоздями, саморезами и инструментами, – Куки здесь тоже не было. Осмотрела окна, но все сетки были в полном порядке. Уже не осталось ни одного места, куда она не заглянула бы по нескольку раз.

– Боже мой! – сказала она мне. – Я была в истерике!

Дженнифер плакала. Линда даже плакать не могла. Ее Куки убежала! Рабочие закрепили наружную дверь, чтобы она не закрывалась, они весь день ходили туда-сюда с досками и пилой, топали и колотили молотками. Должно быть, Куки, не имея возможности спрятаться в запертой спальне, насмерть перепугалась и убежала из дома. Конечно… А когда она оказалась на улице…

Боже мой, она убежала! Ее девочка, ее маленькая Куки, которую она с таким трудом выходила и которую так любит! Куда могла деться ее девочка?

– Поищем еще раз, – сказала она дочери.

Спустя какое-то время, измученные и перепуганные, они с трудом передвигали приставленные к стене доски в подвале, когда Линде послышался слабый топот лапок. Она подумала, что это ей показалось. Затем звук повторился. Она полезла между досками, окликая: «Куки! Куки!» Послышалось приглушенное мяуканье, как будто с первого этажа. Но как это могло быть? Она продолжала рыться в беспорядочном нагромождении досок и обрезков, с трудом поднимая тяжелые инструменты, как вдруг посмотрела вверх и увидела свежий настил из досок.

– О боже! Дженнифер, она на потолке!

Она влезла на небольшую стремянку.

– Куки! Куки! – позвала она, постукивая по доскам, и услышала топот лапок, приближающийся к ней, и тихое «мяу». Каждый раз, как она окликала кошку, в ответ раздавалось мяуканье прямо у нее над головой.

Линда бросилась к телефону и позвонила одному из рабочих.

– Потолок! На потолке! – волнуясь, бестолково закричала она в трубку.

– Что на потолке?

– Моя котика!

– Что?!

– Моя кошка! Она сидит взаперти на потолке!

Рабочий сразу прибежал. Наверняка Куки залезла на еще не законченный потолок и притаилась между стропилами, когда рабочие забивали последнюю доску. Рабочий вырезал отверстие над окном, где доски еще не были прибиты, и вместе с Линдой, постукивая по доскам и окликая по имени, они сумели подманить кошку. И вот ее маленькая Куки показалась у края отверстия, оглядела подвал, будто видит его в первый раз, и спрыгнула к Линде на руки, вся в пыли и опилках. От пережитого ужаса и радости Линда плакала и целовала ее в мордочку, а Куки спокойно спрыгнула на пол и удалилась, как будто все это время нисколько не сомневалась, что Линда обязательно ее найдет.

Линда попросила рабочего заделать это отверстие и накрепко прибить все доски, хотя было уже около двенадцати ночи. Больше она не хотела рисковать.

Первый удар Линда перенесла, когда умерла Снаглс. Ее сердце и легкие внезапно поразила опухоль, и всего через двое суток Снаглс, совершенно здоровая на вид, испустила дух на столе у ветеринара. Линда даже не успела осознать, что происходит.

Вскоре после этого она увидела у двери своего дома маленького, едва начавшего ходить котенка, оказавшегося девочкой. Малышка наверняка еще питалась материнским молоком, но, поскольку матери поблизости не было видно, Линда стала ее кормить. В течение девяти месяцев она выносила ей мисочку с едой на крыльцо, даже не думая забрать домой. У нее была Куки, и другой кошки она не хотела. Но вскоре она заметила, что на Хлою, как она назвала малышку, нападает соседская охотничья собака. Несколько раз в день пес вылезал из своей будки и гнался за ней по улице со страшным лаем. Соседу это так же не нравилось, как и Линде, потому что он боялся, как бы его драгоценная собака не попала под машину. Поэтому он просто предложил застрелить Хлою из своего охотничьего ружья. Нечего и говорить, что Линда сразу забрала Хлою себе, и с тех пор она стала жить у нее дома.