Дети стадной эпохи - Лю Чжэньюнь

— Это как? — удивился Ли Аньбан.

— Я отдал «первому лицу» ровно половину всех моих акций на сумму более десяти миллиардов.

— Неужели этот человек настолько безжалостен? — поразился Ли Аньбан.

Чжао Пинфань кивнул.

— Съедает и даже косточек не выплевывает.

Ли Аньбан снова крепко пожал ему руку. Под звуки гонгов и барабанов руководители поднялись на трибуну. Секретарь горкома попросил Ли Аньбана открыть вывеску с названием школы и произнести речь. Ли Аньбан так и поступил. Сначала он сказал о необходимости строительства подобных школ, после чего объявил, что Чжао Пинфань собирается сделать очередные пожертвования и построить в горных районах еще две школы «Надежда», поэтому он попросит всех поблагодарить Чжао Пинфаня. Чжао Пинфань скромно замахал рукой, вокруг раздались горячие аплодисменты.

На следующее утро Ли Аньбан в сопровождении своего секретаря сел в самолет и отправился в другую провинцию, чтобы занять новый пост.

Прошел один год.

1

Когда обвалился Третий мост на реке Цайхунхэ, Ян Кайто гулял в деревне на свадьбе у племянника. Ян Кайто родился в этом уезде, поэтому здесь жило много его родственников и друзей. Однако их свадебные или траурные церемонии, как правило, обходились без его участия. Не потому, что Ян Кайто отличался черствостью, а потому, что с его родственниками и друзьями невозможно было иметь дел. Ян Кайто занимал пост начальника уездного дорожного управления и отвечал за строительство мостов и дорог. Родственники и друзья Ян Кайто полагали, что все эти мосты и дороги принадлежали его семье лично. Как говорится, человек не будет есть собственноручно выращенного хряка, но не отдавать же лакомый кусок совсем посторонним людям? Поэтому, встречаясь с Ян Кайто, родственники и друзья тотчас просили какой-нибудь объект для себя. Нельзя сказать, что Ян Кайто никак не заботился о своих близких. Пять лет назад он решил проложить асфальтированную дорогу от одной деревни до другой протяженностью в три ли и стоимостью в пятьсот тысяч юаней. Стоимость объектов, которыми заправлял Ян Кайто, обычно составляла несколько сотен миллионов, так что объект стоимостью в пятьсот тысяч был сравним разве что с волосинкой на теле быка. Поэтому Ян Кайто отдал эту «волосинку» в качестве подряда семье одного из своих племянников. Уже через месяц дорога была заасфальтирована и, гладенькая, блестела всем на загляденье. Однако спустя три месяца на ней то в одном, то в другом месте стали появляться рытвины и ухабы. В дождливую погоду машины раскатали их до такой степени, что дорога стала хуже, чем прежде, и теперь водители постоянно поминали Ян Кайто недобрым словом. Когда Ян Кайто спросил отца племянника, то есть своего старшего двоюродного брата, сколько денег было потрачено на строительство, тот без обиняков признался: «Двести тысяч».

На объект стоимостью пятьсот тысяч ушло всего двести, а оставшиеся триста тысяч разошлись по карманам. Ян Кайто прямо-таки преклонялся перед такой дерзостью. И кто же после этого был воплощением коррупции и разложения? Его родственники. Последние несколько лет ЦК боролся с разложением, пропагандировал честность и арестовал немало людей, поэтому Ян Кайто стал игнорировать просьбы друзей и родственников. Теперь, если кто-то просил у него подряд, он отвечал: «Вы тоже хотите отправить меня за решетку?» Такой прямой вопрос был исчерпывающим, чтобы закрыть эту тему. Но хотя тема подрядов была закрыта, у близких Ян Кайто находилась масса других докучливых просьб, и если у него была хоть малейшая возможность избегать общения с ними, то он ею пользовался.

Однако на сегодняшнюю свадьбу племянника Ян Кайто все-таки пошел. В отличие от других родственников, этот племянник был сыном старшей сестры Ян Кайто, которая растила его с самого детства, и если бы не она, то сегодняшнего Ян Кайто и не было бы. Когда Ян Кайто исполнился год, в их уезде вспыхнула эпидемия менингита; Ян Кайто тоже заразился, и у него начался сильный жар вплоть до бреда. Спустя три дня он уже находился на последнем издыхании. В те времена в стране еще не проводилось политики ограничения рождаемости, поэтому детей в семьях было много. У Ян Кайто было семеро братьев и сестер, поэтому, как говорится, одним больше, одним меньше, никто бы сильно не горевал. Мать Ян Кайто была женщиной бессердечной, поэтому, когда ребенок оказался при смерти, она выкинула его помирать в отдельную хибарку. Сестра Ян Кайто, которой в тот год исполнилось девять, три раза в день бегала в ту хибарку проведать его и напоить, и спустя три дня Ян Кайто пришел в себя. Если бы тогда сестра его не поила, Ян Кайто уже бы давно умер от жара и жажды.

Ян Кайто рос очень хилым, и в школе его всегда обижали. Вместо того чтобы ответить обидчикам, он лишь плакал, и всякий раз за него заступалась именно старшая сестра. Поэтому сейчас, когда женился ее сын, Ян Кайто решил сделать для сестры доброе дело и соблюсти внешние приличия. Поскольку Ян Кайто начальник уездного уровня, то его приезд на свадьбу значительно повышал статус мероприятия. После свадебной церемонии был организован банкет. Для этого прямо во дворе дома старшей сестры установили больше десяти праздничных столов. Ян Кайто как самого высокого гостя, само собой, усадили за главный стол на самое почетное место. За этим же столом, кроме Ян Кайто, разместились родственники со стороны невесты: несколько дядьев, а также старшие и младшие братья. Кроме Ян Кайто этим родственникам составляли компанию еще две важные деревенские персоны: деревенский староста и бухгалтер. У Ян Кайто со стороны тетки был младший двоюродный брат, живший в соседнем уезде. Этот уезд занимался отправкой групп крестьян в Африку для строительства домов и железных дорог. Двоюродный брат работал сварщиком на одной из стройплощадок Ботсваны, но сейчас он был в отпуске. На далекой стройке родственник закоптился так, что теперь и сам выглядел как африканец. Поскольку он вернулся из-за границы, его тоже усадили за главный стол. Все родственники со стороны невесты были деревенскими жителями, поэтому в присутствии Ян Кайто чувствовали себя скованно. Они сидели, потупив взоры, и молчали. Младший двоюродный брат Ян Кайто хоть и вернулся из-за границы, вместо того, чтобы поделиться впечатлениями, уставился на украшенный дом и стал читать расклеенные вокруг дверной рамы поздравительные надписи. Деревенский староста, как человек авторитетный, пытаясь разрядить неловкое молчание, обеспокоенно заметил:

— Начальник Ян, сегодня у нас большое радостное событие, нельзя же сидеть как истуканы, иначе гости вернутся домой и скажут, что здесь нормальных людей не было.

— Точно, нужно хорошенько отпраздновать это событие, иначе осрамится не столько наша деревня, сколько начальник Ян, — тут же подхватил деревенский бухгалтер.

Ради своей старшей сестры Ян Кайто взбодрился и произнес:

— Хорошо! Пока каждый сегодня не выпьет по не скольку рюмок, пусть даже не думает уходить.

Все рассмеялись, и атмосфера тотчас оживилась. Один пожилой гость из числа родственников невесты сказал: