Боевые девчонки. Демон Биафры - Точи Онибучи

Связь прерывается. Экран исчезает. Онайи продолжает смотреть туда, где он только что был. Ей доставляет удовольствие иметь конкретного врага. Она больше не сражается с безликой массой. Теперь можно направить всю ярость, все неистовство на этого человека. Если она убьет его, она, возможно, будет удовлетворена. Она повторяет клятву, которую дала много лет назад, на этот раз называя своего мучителя по имени: Шеху Дэрен Сулейман Секоу Диалло, я убью тебя.

Она видит, что Кесанду еще не удалось овладеть собой. Тут тоже явно что-то личное. Может, он разбомбил ее родную деревню. Может, лишил ее родителей. Может, Кесанду, как и Онайи, хочет сконцентрировать ненависть на ком-то одном. Одной мишени достаточно. Один человек, которому можно отомстить за все, что пришлось выстрадать.

– Думаешь, у нас еще есть время? – спрашивает Онайи.

– Не так много, – отвечает Чинел.

Агу делает шаг вперед. Шрам отчетливо выделяется на его плече.

– Они не станут бомбить объект, пока здесь их солдаты. Задача солдат – нанести нам точечные удары и сохранить жизнь максимальному числу заложников. А тогда уж они взорвут станцию, чтобы убить нас всех.

– Мы ни в чем не виноваты, – кричит опять один из рабочих. – Вы так никогда не добьетесь мира!

Нгози бьет его прикладом, кровь льется из раны на виске.

– Мир не достается просто так. – Голос Нгози тверд, как металл игве. – Мир завоевывается. Они долго издевались над нами. Все начинается не с резни. Все начинается с того, что игбо изгоняют из правительства. Потом все хорошие рабочие места получают только хауса, фулани и йоруба[5]. Потом нас обвиняют в преступлениях, которых мы не совершали. Называют игбо животными. Говорят, что мы заполонили страну. И вот уже из-за нас растет Сахара, из-за нас Нигерия превращается в пустыню. Из-за нас засуха. Из-за нас радиация. Нас бросают в тюрьмы. А потом убивают.

Онайи наблюдает, как жестче проступают племенные шрамы на лице Нгози. Они придают ей величественный вид, выдавая принадлежность к королевскому роду.

– Мы пробовали мирные протесты, – продолжает Нгози. – Пробовали выходить на марши. Пробовали регистрировать всех игбо, даже из глубинки, для участия в выборах. – Она говорит то, что знает сама, а не цитирует статью или скачанный учебник истории. Говорит как человек, чьи родители обсуждали политику за семейным ужином. Отец носил ее на руках на этих мирных маршах. Она помнит, как жили до начала войны. До того, как началось насилие. – Ненависть не вызывает любовь. Говорят, что, если ненавидящий заставляет тебя ненавидеть его в ответ, он побеждает. Но вот вопрос: в чем же эта победа? Объясняют: если любить в ответ на ненависть, то одержишь победу. Но никто не скажет, в чем эта победа. Мы видим все собственными глазами. Мы видим, что эта «победа» – смерть от мачете. Изоляция. Бойня. – Нгози хмурится. – И все это сделали они.

Наступает молчание.

Чиамер, абд Чинел, что-то шепчет ей на ухо. Чинел поднимает голову, глаза полны решимости. У нее есть план.

– Сюда, сюда. – Она собирает всех. – Чиамер считает, что офицер снова выйдет на связь. Во время первого контакта он не пытался получить информацию. Не спросил даже, сколько у нас заложников, хотя им точно известно, что заложники здесь. Иначе они бы уже давно атаковали станцию. Его канал был зашифрован, вероятно, поэтому он и смог выйти с нами на связь. А может, у них есть другой способ проникать через блокировку. В любом случае это наш шанс. Мой абд хакнет коммуникатор этого Дэрена, а потом использует его систему связи как VPN для передачи данных в наш штаб.

Кесанду подается вперед:

– Но в нашем штабе это будет выглядеть как сообщение от врага.

Чинел отвечает:

– Нам остается только верить, что они поймут и откроют его.

– Точнее, догадаются, – фыркает Обиома.

Чинел мрачно кивает.

– Итак, ждем, пока он снова выйдет на связь, – заключает Кесанду.

– У нас нет выбора.

– С ним кто-то еще, – говорит Калу. Все поворачиваются к абду Кесанду. – Пилот киборгизирован. Кто-то уже взломал его канал.

– Что? – У Онайи расширяются глаза. – Кто это может быть? Враг? Союзник, о котором мы даже не знаем?

– Этот кто-то подключен к Абудже, столице Нигерии.

Его слова вызывают общее потрясение.

Чинел приходит в себя первой. Усмехается.

– Ну, значит, нам даже не надо передавать инфу в штаб. Передадим ее прямо врагу.

Кесанду, все еще в шоке, с надеждой выдыхает:

– Мы транслируем ее по всей Нигерии. Покажем всем, что скрывает их правительство.

Чинел кивает.

– А они автоматически перегонят ее в Колонии. Мы обойдем их с помощью их же технологии.

Они сами не верят в свою удачу. Обиома шепчет беззвучно молитву благодарности.

Онайи думает о мертвой нигерийке и о той ночи в лесу, когда эта молодая женщина направила винтовку в воздух вместо того, чтобы застрелить ее. Слишком много воспоминаний. Слишком много эмоций. Онайи стирает их одной мыслью. У меня есть миссия, и я выполню ее.

Ее голову заполняет уже знакомое жужжание – нигерийский узел связи. Онайи смотрит на Чинел, и та кивает. Она тоже слышит сигнал. Вместе они запускают проекцию, и лицо Дэрена снова появляется на экране.

– Ну что, передумал, козел?

Брови пилота фулани сходятся в одну мрачную линию.

– Солдаты уже близко. Покажите заложников, и мы прикажем солдатам отступить.

– Так просто?

Онайи бросает взгляд на Чинел и понимает, что та тянет время. Другие девушки и абд стоят в стороне, их не видно. Как будто Чинел и Онайи тут вдвоем.

– Не думала, что вы, нигерийцы, так быстро пойдете на попятный.

– Ты забыла, – почти рычит Дэрен, – что ты тоже нигерийка. Мы все нигерийцы.

Чинел прикладывает руку к груди:

– Я нигерийка только потому, что так сказал белый человек. Я была игбо, потому что так сказали много лет назад мои соплеменники. Я биафрийка, потому что я сама так говорю. – Она опускает руку и продолжает: – Даже сейчас ты пытаешься защитить своих колонизаторов. Этих ойнбо. Да им плевать на вас. Им нужны только ваши ископаемые. Ваши машины. Им нужно то, что скрыто в биафрийской земле. Вот почему они помогают вам. У вас нет ничего общего. Им безразлична ваша культура, а вам – их. И вы все равно принимаете их помощь – помощь в уничтожении ваших братьев и сестер игбо.

Дэрен вздрагивает, и Онайи понимает, что сигнал прошел. Он обнаружил активность в своей сети связи. Но опоздал. Сигнал не остановить. Он уже во внешнем мире.