Бабочка-оборотень и Чёрный Герцог - Елена Матеуш

Я думала об этой ерунде только чтобы отогнать от себя страх: «Неужели я опять умерла и скоро снова куда-то перенесусь? Или совсем исчезну?»

Но вот стали слышны шаги и в комнату вошла Мэдди. Как она завизжала! У меня внутри всё завибрировало и страшно захотелось почесаться, но увы! Сделать я ничего не могла. Только сморщиться и терпеть.

На визг Мэдди вбежали Илиниель, Олья и Арика.

– Кто это?

– Это Даша? Что с ней?

Олья быстро подошла к моему телу и наклонилась, пытаясь нащупать пульс.

– Олья, она жива? – дрожащим голосом спросила Илиниель.

Олья выпрямилась и после паузы ответила:

– Кажется, нет.

Арика тихо ахнула. Принцесса побледнела и покачнулась. Казалось, она сейчас потеряет сознание. «Интересно, она тогда сможет увидеть призрачную меня?» – подумала я.

Но нет! Принцесса собралась и решительно принялась раздавать команды:

– Арика, беги, и срочно приведи сюда герцога! Мэдди, поправь на Даше платье. Олья, ты сможешь закрыть ей рот? Нужно, чтобы Даша выглядела красиво.

Я была благодарна Илечке. Платье при падении задралось, а открытый рот придавал глупый вид. Даже если я и правда умерла, это вовсе не причина выглядеть по-дурацки. Тем более перед герцогом! Как говорится, «Запомни меня молодой и красивой».

Все засуетились. Арика убежала, служанки стали приводить моё бедное тельце в приличный вид, а Илиниель присела на стул возле столика, на котором стояло злосчастное блюдо.

– Это всё яблоки! – воскликнула принцесса, рассмотрев отрезанный кусок среди целых фруктов.

– Вы правы, госпожа! – подтвердила Олья, показывая на вторую надкушенную половинку в моей руке.

– Но заклятий на нём нет! – удивлённо продолжила она, проведя над яблоком какой-то пластинкой.

– Или какое-то хитрое! – не согласилась принцесса и с надеждой добавила. – Ничего, герцог разберётся.

Мэдди, выполнив задание, отошла в сторонку и сказала:

– Ваше Высочество, я схожу, позову Мисси?

– Позови, – согласилась та, рассматривая моё тело.

Теперь, с аккуратно расправленным платьем и закрытым ртом я смотрелась почти красоткой! Видно, и принцесса пришла к тому же выводу.

– Теперь её можно показать герцогу! – с удовлетворением произнесла она.

Словно в ответ на эти слова в отдалении послышался топот, ближе к нам превратившийся в звук торопливых шагов. Едва войдя, герцог сразу нашёл глазами моё тело:

– Что с ней?

– Пульса нет, и не дышит, – отчиталась Олья.

Герцог подошёл ближе к моему телу. Его глаза налились чернотой. В своём обычном облике я никогда не видела их такими. Смотрелось это жутко!

Своими абсолютно чёрными глазами он пристально всматривался в лежавшее тело. Затем взгляд оторвался от него и словно последовал за нитью, соединявшую меня с телом. Почему-то стало страшно. Не хотелось, чтобы эта чернота всматривалась в меня. Словно почувствовав это, герцог отвёл взгляд, и я увидела, что чернота ушла. Глаза его снова стали самыми обычными.

– Нет, принцесса, ваш Голос не умер.

Принцесса радостно улыбнулась, Стоявшая за спиной герцога Арика облегчённо вздохнула.

– Но она и не жива.

– Это какое-то заклятие?

– Нет, не заклятие. Не пойму пока, что это.

– Это яблоко! – убеждённо воскликнула принцесса.

– Возможно, – не стал спорить Арисандо, аккуратно подобрав упавший нож и вынув из моих пальцев надкушенный кусок яблока.

Он положил это на столик, рядом с блюдом и приказал Олье:

– Проследи, чтобы никто не трогал.

Затем вернулся и поднял моё тело на руки. Я полюбовалась на это со стороны. Смотрелись мы вместе неплохо – романтично и трогательно. Такой сильный высокий мужчина и вся такая хрупкая я! Он смуглый, я светлокожая, а сейчас и вовсе бледная. Прямо картинка! Жаль только, что он держит меня почти в объятиях, а я при этом ничего не чувствую!

– Милорд, спасите Дашу! Поцелуйте её! – решительно произнесла Илиниель. – Белоснежке это помогло.

– Да, но после принцу пришлось на ней жениться, – напомнил герцог, – а я ваш жених.

– Я готова этим пожертвовать! Даша важнее!

Герцог хмыкнул, не оценив щедрости, и ответил:

– Знаете, дорогая, начнём с более традиционных средств. Сейчас я отнесу леди Дашу…

– В хрустальный гроб? – перебила его Илиниель.

– Нет, в её покои, гроб не готов. А потом буду разбираться с причиной, вызвавшей эту полусмерть, и искать противоядие.

Герцог широким шагом направился в сторону моих комнат, а принцесса заторопилась следом.

– Хорошо, я подожду, – согласилась она, – но потом, если у вас не получится с противоядием, обещайте, что поцелуете Дашу!

Герцог промолчал, и принцесса продолжила:

– Я прикажу сделать хрустальный гроб, положу туда Дашу и прикажу всем свободным от клятв любви рыцарям целовать её!

Я содрогнулась от такой перспективы.

– Вы уверены, принцесса, что леди Даше это понравится? – ехидно переспросил Арисандо.

– Пусть не понравится! Зато она оживёт, – грустно произнесла Илиниель. – Я не отступлю, пока не спасу её!

«Надеюсь, что до этого не дойдёт!», – поёжилась я.

– Надеюсь, что до этого не дойдёт, – как эхо моих мыслей произнёс герцог. – Постараюсь найти противоядие до того, как изготовят гроб.

– Постарайтесь! – откликнулась принцесса.

Так мы и шагали до самых моих комнат. Впереди герцог с телом на руках, следом принцесса, за нею Арика, а над ними я. Вскоре к нам присоединились спешившие навстречу служанки. Мисси, увидев меня в столь печальном состоянии, ахнула и побледнела. Мэдди принцесса отправила сменить Олью, стоявшую на карауле у отравленного яблока.

В спальню меня заносить не стали. Герцог положил моё тело на диван, стоявший в маленькой гостиной. Диван был не столь огромен, как кровать в спальне, но я на нём вполне себе помещалась. Мисси захлопотала, пытаясь устроить меня поудобней: положила подушку под голову, разула, заспешила за пледом.

– Может быть, перенести Дашу в спальню? – спросила Илиниель.

– Не стоит. Ей сейчас всё равно, а мне может быть понадобится проводить ритуалы. Это лучше делать здесь, чем в спальне, – пояснил герцог.

Да уж, в спальне это будет как-то двусмысленно. Герцог видно опасается, что тогда и без всяких поцелуев ему придётся на мне жениться. Трус!

Впрочем, мне действительно не было никакой разницы – где лежать. Я совсем не чувствовала своего тела. А здесь, в гостиной, было как-то повеселее.