Двоедушник - Рута Шейл

– Отведите меня в туалет.

– Звонить будешь?

– Нет.

Снова ушел. Никино «Это нечестно!» отскочило от гладкой поверхности металлического листа.

Виктор вернулся, когда она уже почти готова была смириться с обстоятельствами и наплевать на всех возможных наблюдателей.

С металлическим стуком поставил у входа эмалированное ведро. Но для Ники и оно показалось пределом мечтаний.

– И воды принесите, – добавила она, пока Виктор еще не скрылся из виду.

Непонятно, услышал ли.

Камера еще эта…

Ника, как смогла, закрыла себя одеждой ниже талии.

Казалось бы, мелочь, но теперь ожидание стало немного комфортнее.

К тому времени, когда она привела себя в порядок, в подвале снова появился Виктор. Принес с собой густой церковный дух и пластиковую бутылку. Запечатанную. Ника проверила.

Значит, жаждой ее морить не собираются. По-крайней мере, пока.

Он наблюдал за нею все то время, пока она жадно глотала воду.

– Я не буду звонить, – который раз сказала Ника, вытирая губы. – Хоть убейте.

– Да и не надо, – Виктор говорил ровным тоном проповедника. – Наверняка ведь уже сообщила, где ты. Сам придет.

От уверенности, которая прозвучала в его словах, Нику бросило в жар.

– Ну, обратится он в полицию, – продолжал этот явный безумец, который выглядел едва ли не нормальнее ее самой. – Там ответят, что заявления принимаются только от родственников. Тогда он пойдет к твоей маме. Не застанет ее дома. Прождет несколько часов. Психанет. И бросится тебя спасать. Так все и будет. Я ведь прав?

Ника с ужасом осознала, что положительный ответ написан сейчас на ее лице.

– Что вы с ним сделаете? С Антоном?

– Ничего. Он мне не нужен. Мне нужен его альтерант.

– Вторая душа? – Ника не знала. Просто догадалась. – Игни?

– Тебе виднее, как он себя называет. – Виктор наконец-то сдвинулся с места. Закрыл за собою дверь, оставшись внутри. С Никой. – Что касается «души», то это слишком большой аванс для таких, как я и он. Душа без души – парадокс, согласись? В первый раз, когда он сам сюда пришел, я сглупил. Не сообразил, как его использовать. И только чуть позже…

«Для таких, как я и он». Ладан и дым погасшей свечи.

Никакой это, к черту, не парфюм!

– Вы тоже двоедушник! – выдохнула Ника. – Но сейчас ведь не ночь… я не понимаю.

– Конечно, не понимаешь.

Виктор не злорадствовал. Не насмехался, не пытался унизить. И от вопросов не уходил. Можно было подумать, просто развлекал разговором. В ожидании Князева. Который скоро появится здесь.

– Нужно немного подумать. – Еще и глядит сочувственно, как на смертельно больную. – Раз я живу днем и ночью, значит…

– Тот, второй, постоянно спит…

Виктор прикрыл глаза и слегка кивнул.

– Только не тот. Та. Моя Виктория.

Виктор и Виктория… Две души. Парень и девушка.

– Разве такое возможно? – хотела подумать, но произнесла вслух.

– Не более, чем само существование альтерантов, – мягко усмехнулся Виктор. – Это очень грустная история. Я не хочу тебя расстраивать.

Он замолчал, но уходить не торопился. Ника стояла напротив. Подпирала плечом стену, куталась в куртку, но согреться не удавалось. Она дрожала, словно в лихорадке. Подвальная сырость, казалось, добралась до самых костей. Ника отчетливо понимала, что Виктор и есть тот самый «такой же, как я», который едва не убил Игни на заброшенном мукомольном заводе. Это он превращал людей в Пастырей, чтобы собирать Есми. А потом убивал их – кстати, как? Сбрасывал с самолета?

Единственная возможность это узнать – задать вопрос. Прямо сейчас.

– Расскажите, – попросила Ника. И повторила, как только почувствовала, что он колеблется: – Расскажите. У нас ведь много времени, верно?

Кажется, именно этого он и ждал.

– Я задолжал слишком много. Я спасал ее всю жизнь. Нет, не сознательно. Просто родился для того, чтобы она жила. А она родилась, чтобы умереть… – Он говорил и ходил из стороны в сторону вдоль стены. Помогал себе жестами, когда не хватало слов. Замирал, замолкал надолго, заговаривал снова. Будто выбрасывал слова в стылый воздух подвала. И они устремлялись к потолку, но очень быстро замерзали и падали. – Она должна была погибнуть еще в роддоме. Мы лежали рядом. От нас обоих отказались. Пустая палата. Только мы – я и она. Уже тогда никому не нужные. Была зима. Холод, темень. И мы, два с рождения ничьих человека. Шерстяные одеяла, пеленки, обогреватели. Все очень близко. Уже тогда она умела молчать, а я – вопить изо всех сил. И когда одно из одеял задымилось, я орал тоже. Никто не подходил. Пустая палата. И мы…

Остановился. Отдышался. Ника боялась шевельнуться и спугнуть этот приступ откровенности. Делился ли он этим раньше?

– У нее потом шрамы от ожогов навсегда остались. На плече, и вот здесь, и здесь, – показал на себе, коснулся пальцами руки и шеи. – Врачи сказали, что, если б не мой истошный крик, она бы точно умерла. Прямо там, в своей кроватке. Потому нас и назвали одинаково. Ее – в честь меня. Меня – в честь нее. Виктор и Виктория.

Мы попали в один детский дом. Так и не сдружились. Слишком разные. Мечтательная она и хулиганистый я. Но какая-то неведомая сила постоянно нас сталкивала. За ней ходила смерть. А натыкалась на меня. Она тянулась к оголенному проводу – моя рука оказывалась там раньше. Она тонула – я был единственным, кто слышал крик о помощи. Она болела – я мгновенно заражался и лежал на соседней койке, принимая на себя ее боль и жар…

Она влюбилась. Безответно. Сама искала смерти. Но и тут я подставил безносой подножку. Клянусь – не нарочно. Просто в ту ночь не спалось. Бродил по коридору, и вдруг дернуло выйти на улицу. А там она. Уже в петле. Еле успел…

С тех пор мы не расставались. У смерти не осталось шансов, так я думал. Мне казалось, она отступила, бросила свою недобитую добычу и скрылась в поисках новой. Но я ошибался…

Виктор в очередной раз замолчал, остановился у своей стены. Достал зажигалку, пощелкал, глядя на вспыхивающее и гаснущее пламя. Спрятал обратно в карман.

– Смерть стала хитрее. И на этот раз ударила в спину. Я только начал пробовать себя в бизнесе. Дела быстро пошли в гору. Мы зажили так, как никогда раньше. Казалось, все позади – детский дом, вонючая однушка на окраине, копеечные зарплаты официантки и грузчика. Мы хотели посмотреть мир. Мы только начинали жить. Мы любили друг друга. У нас наконец-то появились деньги…

Стреляли в меня. Она просто оказалась рядом. Я был уверен, что это самое безопасное в мире место – быть со мной рядом. Снова ошибка… я умер мгновенно. Она до сих пор не пришла в себя. Она в коме. Понимаешь? Все это время она в коме, и только поэтому я здесь. Вторая душа. Альтерант. Не знаю, как это вышло… Но я задолжал очень много. За всю ее жизнь. И теперь должен расплачиваться…