В тенях империи - Игорь Прососов

Один – в форме особиста. Единственный с нефлотским званием здесь. Ротмистр, ровня, значит. Второй – в гражданском.

Ба! Да это же лимонный пиджак из салона.

Лимонный был хорош. Залюбоваться можно. Он полыхал, буйствовал – и все ледяным тоном, без малейшего движения.

– Являясь консулом и представителем Новой Галиции при ООН с правом совещательного голоса, – вещал он с отменным занудством на хорошем русском, – смею сообщить, что в соответствии с договором триста-нуль-два дробь пятнадцать, особое приложение три, о гарантиях и правах народов, находящийся в международном пространстве и следующий на Новую Галицию корабль является субъектом международного права. Следовательно, арест не имеет законной силы.

– Выведите этого клоуна, Ефим Григорьевич! – приказал кап-два.

– Не могу, Потап Арсеньевич… Дипломат…

– Верно! И обладаю дипломатической неприкосновенностью. Я официально беру под защиту этого человека, – цивил шагнул вперед без страха. – Вставайте, коллега, Новая Галиция всегда готова предоставить убежище пострадавшим от «правосудия» москалей.

Последнее слово больно резануло слух.

– Мы можем что-то с этим поделать? – кап-два звучал почти обреченно.

Он знал ответ.

…Кажется, меня вели под руки консул и ротмистр. Ротмистр предлагал заглянуть в медблок, дипломат отказывался, торопясь вернуться на «Миротворца».

Потом я ненадолго отключился, секунд на двадцать, не больше, а пришел в себя от того, что в руки мне пихают карту памяти.

Одновременно ротмистр объяснял консулу суть сделки, приведшей к моему «освобождению».

Снова отключился.

…Лифт.

– Ну же, не унывайте! – заклинал ротмистр. – Скоро все образуется, я верю. И все наши за вас. И бесы, и дырки, все…

– Особенно Флот… – шепчу еле-еле.

– Не обижайтесь на Потапыча, – просит ротмистр. – Родная тетка покойного светлейшего – его давняя amante. Близок к семье. Старый медведь будто сына потерял.

Вдруг начинаю понимать кап-два.

– Не обижаюсь, – говорю твердо, а выходит снова шепот. – Но ур-рою подлеца. Закопаю, надпись напишу…

– Да что вы ему голову морочите? – не выдерживает дипломат. – За него, значит? Что же никто не остановил вашего мясника?

– Вот что, отвлекитесь. Оба. Гляньте, что мне дочка с моря прислала.

Ротмистр роется в комме. Открывает голофото. Лиловое небо – такое бывает только на Марсе.

Озеро – а кажется, море, другого берега не разглядеть. На прозрачном кристаллическом песке выстроен замок. Летучим почерком ниже выведено: «Привет от Алины!».

Теряю сознание.

…Лежу. Койка в медблоке? Восстановительная капсула? Нет, гостиничная кровать, сексодром три на два с половиной. Не пошевелиться.

Рядом стоит на коленях женщина. У неё два лица, и я не могу понять, какое я вообразил, а какое настоящее.

– Тебе будет трудно. Очень трудно, любимый. Но без этого нельзя. Пожалуйста, не сломайся. У тебя будет два задания. Надеюсь, все прошло гладко, и первое ты только что выслушал. Второе я изложу тебе сейчас.

Щурюсь. На подоконнике темная фигура. Мужская. А этот паршивец здесь что забыл? Хочется встать и выставить взашей или хотя бы поднять голову, чтобы разглядеть, кто это. Не могу.

– Я доверяю тебе самую охраняемую тайну Империи. Ну, или одну из. Гордись.

Что-то не тянет. Да и не помню никаких тайн. Бред ты мой, бред. Наполучал по морде, вот и мерещится невесть что.

– В дни Федерации люди очень любили говорить, что верят. Но понимали это очень по-своему, – она грустно улыбается. – Ты уже знаешь о соборе. О Спасе-в-Пустоте. Не знаешь лишь главного. Наши предки разместили в нем боевой модуль. Достаточно ракет с термоядерными боеголовками, чтобы выжечь малую планету дотла. Космическое ПВО, так это понимали в те годы.

И все же сон очень реален. Чувствую, как затекло тело. Легкую боль в затылке. Грусть.

– Храмы – это не пусковые площадки. Они для Того, у Кого нет мертвых, а не для Безносой. Увы, они этого не понимали. Модуль автономен и отслеживает окружающее пространство. Единственный коридор, которым можно подойти к храму, чтобы система деактивировала большинство ловушек на входе в модуль, начинается у северного порта Новой Галиции. Понимаешь, почему мы не могли ничего поделать? К тому же автоматика знает сигнатуры транспондеров земных кораблей и не получала сигнала о начале войны, так что можно было не беспокоиться. Но чужой корабль летит без транспондера. И он пройдёт в красной зоне безопасности. Даже если обойдется без ответного удара – представь себе скандал. Удар по Церкви, по Империи, по всей державе. Да, учти. Большинство ловушек – это еще не все. С тобой будет специалист… Попытаешься?

Хочу ответить. Не могу. Вместо меня реагирует фигура на подоконнике. Шутливо отдаёт честь – к пустой голове руку не прикладывают, балда! – спрыгивает наземь.

У незнакомца – моё лицо.

В себя пришел в медблоке «Миротворца». Отлеживаться пришлось неделю. У постели поочередно дежурил кто-то из пассажиров – Савелиев с Ивановым, консул, который, как оказалось, носил вполне русскую фамилию Бондаренко, Гнайде, остальные, чьих имен не упомню.

Да и потом – поминутно находились рядом, пробовали пищу… Русской команде «Миротворца» не доверяли.

Впрочем, первым среди живых меня приветствовал отнюдь не кто-то из добровольных сиделок.

И не сказать, чтоб встреча была приятной.

– Приветик. Нефиг делать морду, будто тра-ля-ля, крындец всему, и жизни, и любви, – бодро заявил я, стоявший у спинки кровати.

Я-лежавший только застонал.

– Тсс! – он (я?) приложил палец к губам и растворился в воздухе.

Вместо него в воздухе остался ряд горящих букв и цифр. Список команд для комма.

Откуда-то издалека донеслось тихое, женским голосом произнесенное:

– «В письмах из этих мест не сообщай о том, с чем столкнулся в пути. Но, шелестя листом, повествуй о себе, о чувствах и проч. – письмо могут перехватить…».

Могут перехватить. Ясно. Более чем.

Даже если строчки «в струю» нашло в памяти моё подсознание, и не более того.

…Той же ночью я врубил приват-режим в комме и отбил запечатлевшиеся в памяти команды на виртуальной клавиатуре.

Открылась ранее запароленная папка, содержимое которой можно было истолковать, только зная то, что я услышал во сне. Или в воспоминании – я так и не смог понять.

Впрочем, информация была по большей части пустышкой.

По-настоящему интересных деталей – ровно одна. Информацию о смертоносной начинке «храма», оказавшуюся утерянной во времена смены строя с демократического на монархический, удалось вновь отыскать в архивах два месяца назад, и то совершенно случайно. Поэтому и не почесались раньше. Просто не знали. А тут еще и железные гости с дальних рубежей подвалили…