Одиночка - Крис Мориарти

– Конечно, – ответил Маккуин и покрутил пальцем у виска. – Этого придурка все знают.

Остальная часть смены работала среди неясных очертаний стен и мерцающих огней ламп. Вскоре Ли и Маккуин покинули ту часть шахты, где была установлена электропроводка АМК, и попали туда, где шахта освещалась только шахтерскими лампами и случайными, питавшимися от батарей, дежурными лампочками. Они пробирались сквозь извилистые штольни и проходы, мимо сгнивших вентиляционных перемычек, еле-еле пропускавших свежий воздух через свои отсыревшие туннели. На каждом повороте они останавливались, прислушивались и шли на звук шахтерских кирок.

Им казалось, что они видели одну и ту же призрачную сцену десять, двенадцать, пятнадцать раз, пока не расслышали первый слабый стук молотков и не увидели свет лампы, отраженный от обтесанных стен. Затем из темноты появились люди, которые следовали по узким лучам шахтерских ламп, их глаза блестели, подобно углю под бегущей водой.

– Священник? – спрашивала Ли у всех, кто попадался на пути, – Картрайт?

И каждая небольшая группа, встречавшаяся им, направляла их в сужавшиеся туннели, уходившие все глубже и глубже.

По мере ухудшения вентиляции становилось более душно. Ли начала потеть, стараясь вдохнуть как можно больше воздуха через загубник своего дыхательного аппарата. Маккуин сбросил с себя комбинезон, подвязав его рукавами вокруг пояса, и снял рубашку. Ли сделала то же самое, оставив на себе футболку; у нее на теле были заметны следы шахтерского «ожерелья», оставшиеся с тех пор, когда она ребенком работала под землей, и ей не хотелось, чтобы возникали неловкие вопросы о том, работала ли некая Кэтрин Ли в шахте и помнит ли ее кто-нибудь.

Вскоре она прекратила сверять маршрут по картам АМК в своей базе данных. Они уже вышли из зоны, нанесенной на карты компании, и, кроме того, у нее стал пропадать прием. В конце дня последняя бригада шахтеров указала им путь в крутую и узкую штольню, которая шла за пластом «Уилкс-Барре», где он нырял в разлом у горного хребта. После двадцатиметрового подъема они наткнулись на резкий изгиб штольни. Сразу же за поворотом они нашли узкую щель между двумя наклонными слоями породы, сквозь которую в начинавшийся за нею темный туннель мог пробраться только очень худой человек. Ширина туннеля не позволяла проникнуть в него шахтеру в полном снаряжении со всеми средствами безопасности. У входа в туннель кто-то мелом нарисовал символический знак: полумесяц с крестом под ним.

– Это знак Картрайта, – сказал Маккуин. – Но с дыхательным аппаратом не пройти. Я думаю, и у него там нет.

Итак, Картрайт оказался генетической конструкцией. Неусовершенствованный шахтер мог снять маску дыхательного аппарата, чтобы успеть выполнить задание в штреке, но только генетическая конструкция может рискнуть отправиться в отдаленные туннели без запаса чистого воздуха для дыхания, на случай если она попадет в газовый карман.

– Сколько вольноопределяющихся являются конструкциями на сегодня? – спросила она Маккуина.

– Большинство, – ответил Маккуин, подтвердив тем самым ее предположение. – Кто еще сюда полезет? И к тому же у них есть преимущество по сравнению с нами: им не нужно покупать воздух у компании.

Ли села, держась за выступ породы, и начала отстегивать дыхательный аппарат.

– Нужно найти его, – сказала она. Маккуин засомневался:

– Может, стоит подождать. Она ободряюще улыбнулась ему.

– А зачем? Этот уровень чистый, Брайан. Посмотри на свой значок Шпора. Мы доберемся туда, ну… за двадцать минут. Нет ничего такого, чем ты можешь до смерти надышаться за двадцать минут. Такой же вред можно нанести себе, выкурив пачку сигарет.

– Вы не видели, как умирают от пневмокониоза, – испуганно произнес Маккуин.

Ли встряхнула головой, чтобы отогнать воспоминания, вызванные словами Маккуина.

– Никто не умрет, – сказала она.

Маккуин выплюнул загубник, и она услышала тихий щелчок выключателя питания его дыхательного аппарата. Они протиснулись сквозь щель в породе и стали пробираться по проходу, который круто поднимался вверх, следуя за руслом подземного потока. Вода была чистой и прохладной, без следа серы, и Ли ополоснула лицо и шею от пота. Должно быть, у Картрайта была солидная жила, что стоило пробираться к ней таким путем.

Вскоре они подошли к уступам, напоминавшим лестницу, и начали подъем, постоянно опираясь на стену то одной, то другой рукой, чтобы не поскользнуться на мокрых камнях. По мере восхождения дыхание Ли становилось более частым и менее глубоким или от усталости, или от недостатка воздуха. Казалось, прошла вечность до того, как проход выровнялся, вода теперь бежала по неглубокому рукаву сбоку от них.

В одном из узких мест Ли развернулась, прижалась спиной к стене и уперлась ногами в противоположную. Маккуин сделал то же самое, хотя ему в этом проходе было еще теснее. Он дышал часто и неглубоко, а от лампы на его голове исходили призрачные голубые отблески. Ли принюхалась и уловила слабый запах фиалок. Это был признак появления рудничного газа.

Маккуин тоже почувствовал это. Он проверил свой значок Шпора. Когда он поднял глаза, они были широко раскрыты.

– С тобой все в порядке? – спросила Ли.

Он кивнул головой, но лицо его побледнело и покрылось испариной, а в глазах появился лихорадочный блеск.

– Спускайся назад.

Он отрицательно помотал головой.

– Делай, что говорю. Хочешь погибнуть? Встретимся в десять.

Ли наблюдала, как он спускался по крутому проходу, пока не оказался на ровной поверхности, после чего спросила себя, хорошо ли то, что она задумала.

Проход продолжал идти вверх, а рудничный газ обычно скапливался у потолка в больших помещениях. К тому времени, когда она найдет Картрайта, воздух будет достаточно ядовит, чтобы убить человека, не оборудованного специально. Ее присутствие там раскроет, кто она есть на самом деле. Но если он мог находиться там, то и он был таким же. И разве одна генетическая конструкция должна предавать другую?

Она сняла свой нагрудный знак и положила его на дно туннеля. Затем поставила шахтерскую лампу и шлем рядом со знаком, отключила свое внутреннее записывающее устройство и переключила оптику на инфракрасный режим. Она не могла выключить свой черный ящик, но если его когда-нибудь откроют, то тогда ее вряд ли будет беспокоить факт, что какой-то тех из Космической пехоты узнает, что она не была генетической квартеронкой.

Запах фиалок становился все сильнее. Вскоре Ли шла, вся окутанная смертельным коктейлем из серы и окиси углерода. Ее внутренние устройства, борясь с удушьем, вбрасывали волнами в кровь дезактивирующий состав. Наконец она услышала стук шахтерского молотка. Картрайт был там, наверху. Один. Без вентиляции и кислорода. В поисках конденсатов в ядовитой дымке рудничного газа. Она встряхнулась, словно пробуждаясь от дурного сна, и начала карабкаться вперед сквозь удушливый мрак.