Чудеса на магической неделе. Приключения бяки - Марианна Цветкова

– Ты всегда права, Мудрейшая. Но давай подойдём поближе, разузнаем, разведаем. В случае чего ты снова сядешь на меня, и мы попробуем ещё разок.

Верховная заскрипела зубами от досады, но делать было нечего. Они побрели по тропинке к дому. У самой калитки Старый Пень остановился и поднёс тонкий корень к губам:

– Тсс!

Дверь избушки распахнулась, и на крыльцо вышел маленький сухонький старичок с бородой и усами.

– Это лесник. Я же тебе говорила… – проворчала Верховная. – Гляди: рубаха, штаны, лапти. Симпатичный старичок. Настоящий человек.

– Ты уверена? – проскрипел Старый Пень. – Что-то для человека он роста слишком маленького. Давай-ка подойдём к нему и спросим напрямик, кто он такой. Если Леший живёт в этом доме, мы со старичком церемониться не станем. Он нам быстренько выложит и про Царство, и про всё на свете. Даже про то, про что мы его не спросим.

– Ты совсем спятил, – зашипела Верховная. – А вдруг это лесник? Представь себе, подходит к человеку какой-то пень, похлопывает корнем по плечу и спрашивает: «Вы не подскажете, Леший здесь живёт?» Или так: «Скажите, пожалуйста, вы человек или существо?» Да он помрёт на месте от разрыва сердца! В лучшем случае, испугается и убежит куда глаза глядят.

– А что, если ты спросишь? – неуверенно предложил Старый Пень.

– Ты же знаешь, я не выношу людей. Кроме того, я – бяка, дитя леса. По неписаным законам меня не должны видеть люди.

Тем временем старичок направился в сарай и вынес оттуда непонятный предмет: на длинной палке торчала огромная вилка.

– Что это? – в страхе заскрипел Пень.

– Орудие пыток, – со знанием дела ответила Верховная. – Только люди могут мучать друг друга подобными штуками. Существам такое и в голову не придёт.

И тут за их спинами послышался треск веток, сопение и топот. Загадочный шум приближался с каждой секундой.

– Вероятно, это лоси несутся к водопою, – предположил Старый Пень.

Но как только они спрятались в ближайшем кустарнике, на тропе появилась странная процессия. Первым бежал красавец мужчина, неуловимо похожий на старого горбуна Лешего. За ним широкими скачками мчалась Мымра, следом генерал Дрындель, буки Ясень и Липа, бяка Василиса, бяка Аля, ухарь Вилли, фефёлы и задохлики. Последней со всех ног семенила мышь в цилиндре.

– Так вот они где! Попались, голубчики, – шепнула Пню Верховная.

– Добрыдень! Отзовись, Добрыдень! Что они сделали с тобой? – предательски дрожащим басом кричал Леший.

– Вот как? Значит, старичка зовут Добрыдень? Имя – нечеловеческое… – задумчиво произнесла Верховная.

– Прости, Храбрейшая, – взмолился Пень. – Ты меня, наверно, сейчас убьёшь.

– Что ты снова натворил?

– Представляешь, я только сейчас вспомнил, что в избушке у Лешего недавно поселился старичок по имени Добрыдень. И он – не человек.

– Чурбан! Не мог раньше сказать! Мы бы выбили из старика правду, пока он был один. Ну ничего, ещё не поздно.

И Верховная решительно вылезла из кустов.

– О, Подлющая, что ты задумала? – ужаснулся Старый Пень.

– Проберусь в дом через чёрный ход, чтобы меня никто не заметил. Побеседую с этим Добрыднем с глазу на глаз, а потом отправлюсь в Тридесятое Царство, которое принадлежит мне по праву. Добрыдень – существо, а с существами у меня разговор короткий. Пойдёшь со мной?

Старый Пень попятился.

– Злющая, я бы с радостью, но ты же знаешь, пни очень неуютно чувствуют себя в доме. Лучше я во дворе покараулю: вдруг кто появится?

– Тогда прощай. Скорее всего, мы больше никогда не увидимся. Ты предал меня, жалкий трус!

– Ты же знаешь, что это не так, о… Любимая.

Верховная удивлённо посмотрела на Пня.

– Что ты сказал? Что ещё за новое прозвище ты мне придумал? Никогда раньше не слышала такого слова. Узнаю, что это ругательство – вернусь из Царства и в порошок сотру.

Царица Бякандии в последний раз окинула взглядом своего верного соратника. Ей вдруг показалось, что под глазом у того что-то заблестело. «Неужели это слеза? Нет, не может быть, – убедила она себя. – пни не плачут. Это древесная смола».

И Верховная, крадучись, направилась к дому.

Компания, которую нельзя было назвать дружной даже при самом богатом воображении, сидела за столом. В самом центре стола, на своём излюбленном месте, возле хрустальной сахарницы, сидел Сюсьтик. Одним чаем дело не обошлось. Поначалу Дрындель из принципа отказывался от еды, но у него так раскатисто урчало в животе, что приходилось повышать голос, чтобы заглушить этот грохот. Наконец бука согласился перекусить.

Добрыдень сварил картошки в мундирах, бросил кусочек сливочного масла в пузатую маслёнку, аккуратно выложил на большое блюдо редиску, салат и зелёный лук из собственного огорода и украсил их веточкой петрушки.

Существа не обращали никакого внимания на изысканную сервировку: они не пользовались столовыми приборами, чавкали и вытирали жирные лапы о край белоснежной праздничной скатерти. Вскоре даже Сюсьтику пришлось уйти к себе в норку – одна из фефёл приняла его за десерт и чуть не проглотила. Мишель свернулся клубочком в углу, у печки, и с презрением смотрел на лесных существ – воспитанный Лешим в лучших традициях Тридесятого Царства, он с детства привык есть ножом и вилкой. Некультурное поведение за столом вызывало у мышонка такие приступы брезгливости, что он напрочь терял аппетит.

Как ни старался, Мишель не мог забыть о своём позоре. Он вновь и вновь мысленно повторял заклинание превращений, силясь понять, в каком именно слове допустил ошибку. Постепенно мышонок задремал.

– Эй, не грусти. Держи хвост пистолетом! – раздались весёлые голоса откуда-то сверху.

Мишель открыл глаза. Над ним с радостными сытыми лицами склонились Аля и Вилли. Они довольно облизывались. Усы Вилли щекотали мышонку ухо.

– Не расстраивайся. Всё хорошо, что хорошо кончается, – сказала Аля.

– Пока ничего ещё не кончилось, – пропищал Мишель.

– Ух, с чего ты взял? – удивился Вилли.

– Потому что побеждён только озёрный царь. Но я своими глазами видел, как Верховная сидела на Старом Пне в пещере, и они оба шептали заклинание перемещений. Я почти уверен, что в эту минуту Верховная строит козни где-то поблизости. Возможно, она даже пробралась в дом.