Дорога в Ауровиль - Михаил Шевцов

После дождя все вокруг насыщено тропическими запахами. Между деревьями клубится теплый туман.

В темноте мы с Томасом едем по пустынной дороге, продвигаясь через влажный, пахнущий благовониями воздух, словно через кисель. Кажется, если открыть рот, то воздух можно пить…

– Как твои дела? – спросила меня Таня. – Записался на собеседование?

– Нет, к сожалению. В группу приема я ходил, но они сказали, что у них очередь на три недели вперед.

Правда, говорят, что в следующий приезд я смогу сразу подать заявление.

Мы сидели в столовой, ленивые от полуденной жары.

– Да, много стало желающих сюда переехать, – сказал Виктор.

Виктор – ауровилец. Живет здесь уже четыре года. Часто приезжает в «Вэйвс» на своем велосипеде, чтобы помочь Тане по хозяйству. Потом заваривает чай, садится за стол, и мы беседуем на разные темы.

– Это плохо? – спросил я.

– Нет. Почему плохо? – он пожал плечами. – Город должен развиваться. Главное, чтобы люди ехали сюда с искренними помыслами… Просто раньше, когда далеко не все было благоустроено, желающих здесь жить было меньше. Сейчас же просто аншлаг в группе приема.

– Мне кажется, это естественно, – сказал я. – Люди боятся неизвестности. Менять в корне свою жизнь, когда не знаешь, что в результате получится, – на это ведь единицы способны. А Ауровиль за последние годы стал выглядеть более убедительно. Так всегда бывает: один начинает дело, поверив в идею, – другие присоединяются к нему, поверив в реализацию…

Скрипнули ворота. Послышался радостный голос:

– А вот и мы!

Это были Саша с Аней. Они вошли в столовую, радостно улыбаясь, скинули рюкзаки на пол.

– Привет, путешественники! – сказала Таня. – Садитесь чай пить. Если нужны места, то сегодня ничего нет. Может, завтра.

Саша махнул рукой:

– Найдем что-нибудь.

– Ну, как съездили? – спросил я.

– Отлично. Правда, почти все время дождь шел. Да и не жарко там совсем в горах. Хорошо, что мы теплые вещи взяли.

– Здесь тоже три дня лило так, что никуда не выйти, – сказал я.

– Красота там обалденная! – воскликнула Аня. – Горы! Лес в тумане совершенно нереальный!

– А с грибами как сложилось? – спросил я.

– С грибами, по-моему, нас обманули, – ответил Саша. – Какую-то фигню подсунули.

– Шурик купил две кучки, – объяснила Аня. – Съели мы одну, потом вторую, но так ничего и не почувствовали. Сидели, как два дурака, прихода ждали.

– А как вы их ели?

– Сделали что-то типа жаркого с картошечкой, – сказал Саша.

– Так вы что, их варили?

– Ага. Варили и тушили.

– Тогда понятно. Из них при кипении все выходит. Их замачивают в горячей воде до восьмидесяти градусов, если они сушеные. И настой пьют.

Саша погрустнел.

– Да вы не расстраивайтесь так, – говорю. – Они под Москвой растут в большом количестве. Правда, сезонно. Уж грибов-то наесться – дело нехитрое.

– Вот так-то, Саня, – сказала Анечка. – Век живи – век учись.

Виктор, послушав наш разговор, ухмыльнулся:

– Молодежь! Заняться вам нечем!

– Да мы же так, – обиделась Аня, – в порядке эксперимента.

Снова заскрипели ворота. Я обернулся и увидел Томаса в компании еще трех человек азиатской наружности – симпатичной девушки и двух молодых людей.

– Господи! А это еще что за толпа? – воскликнула Таня, близоруко прищурившись.

Виктор глянул в сторону ворот и сказал:

– Это наш немец со своими корейцами.

Томас провел своих друзей в столовую. Его спутники церемонно поздоровались с нами.

– Хотите чаю? – спросил их Томас.

Молодые люди о чем-то посовещались между собой и от чая отказались. Затем также церемонно попрощались с нами и ушли.

– А ты хочешь чаю? – спросил Томас девушку.

– Нет. Я не хочу чай, – сказала девушка. Она села за стол, раскрыла книгу и углубилась в чтение.

Томас вздохнул, сел напротив, подперев голову рукой, и стал смотреть на нее грустным взглядом.

Вечером он сводил свою девушку в ресторан, а обратно вернулся один.

– Пора мне уезжать отсюда, – сказал он. – Еще есть много мест в Индии, где мне надо побывать.

– Тебе здесь не нравится? – спросил я.

– Не знаю. Вообще-то здесь хорошо. Но мне не нравится, когда все вокруг говорят мне, что я должен делать. Все вокруг учат, как я должен жить.

– Странно, – сказал я. – Мне, например, никто ничего не говорит. Может, ты задаешь много вопросов?

– Нет. Я не задаю вопросы. Но все мне что-нибудь советуют. Почему? – Томас подумал немного и продолжил: – Мне кажется, что этот город хочет мне что-то доказать. А я не готов к тому, чтобы меня убеждали… Как хорошо было в Германии! Все понятно, все ясно…

– И скучно, наверное, – добавил я.

– Скучно, – согласился Томас. – Поэтому я и поехал в Индию. Только всё здесь пытается меня перевернуть. А я пока не готов меняться.

– И как же ты почувствуешь, что готов? – спросил я.

– Не знаю. Наверное, как-то почувствую.

– Ну, желаю тебе не прозевать этот момент. Ведь с каждым годом это будет сделать сложнее.

– Значит, тем более мне нужно уезжать. Дорога ведь приведет куда-нибудь?..

Утром мы с ним попрощались. Томас стоял у своего мотоцикла, одетый в плотную куртку и облегающие штаны. Он повязал на голову бандану, нижнюю часть лица укрыл платком и был похож на ниндзя из мультфильма – такой же собранный и решительный.

В Ауровиле есть несколько человек, которых я встречаю чуть ли не ежедневно. Один из них – Стефан. Его я могу увидеть в одном из кафе за завтраком, который у него, как и у меня, происходит около часа дня. В районе четырех мы можем встретиться на пляже. В любое время и в любом месте я могу наткнуться на него, расклеивающего афиши.

Второй такой человек – испанская девушка, с которой я еще и словом не перекинулся. Я называю ее испанкой, хотя, возможно, она приехала из какой-нибудь другой страны, где говорят на этом языке. Ее я часто встречаю в ресторанах, на концертах и просто на улице, когда она едет куда-то на скутере. Я иногда киваю ей, но она на меня не смотрит. И я ни разу не видел, чтобы она улыбалась.

В этот раз я заметил ее днем в кафе на крыше «Солар китчен». Она сидела за чашкой кофе. Перед ней лежал открытый блокнот, в который она что-то записывала.

Я расплатился у барной стойки, взял поднос с едой и огляделся в поисках места. Почти все было занято. Один из немногих свободных стульев стоял напротив нее. Я подошел и спросил: