Путешествие на восток - Кирилл Клеванский

— И кому ты позируешь? — усмехнулась она.

Я убрал кинжал, между прочим, последний, и скептически посмотрел на леди.

— Почему ты ушла, не предупредив? — вопросом на вопрос ответил я.

Мия прошла к костру, села на кочку и стала расчесывать волосы:

— Знаешь, иногда девушке нужно отлучиться, никого не предупреждая.

— А мужику иногда нужно кинуть нож в кусты, из которых темные боги знают кто может выпрыгнуть, — передразнил я ее.

— Ты же не кинул.

— А мог.

— Параноик, — фыркнула Мия.

— Это не я такой, это работа такая, — недовольно буркнул я. А потом меня вдруг осенило, и я довольно мерзко улыбнулся. — Раз ты такая самостоятельная, то вот тебе задание. Сперва почистишь коня. Потом наберешь хвороста на костер и нам в дорогу. Починишь одежду, желательно не белыми нитками по черному. Ну и накопаешь кореньев, сама знаешь каких.

Слушая мою речь, девушка все сильнее надувалась, как воздушный шарик в руках у клоуна. Под конец она была уже готова разразиться гневной тирадой, но вовремя вспомнила, что мы вроде как компаньоны, а значит, весь труд должны делить пополам.

— А сам что делать будешь?

В это время я уже вытащил из повозки ловчую сеть и мешок с сухим мхом.

— Охотиться, — пожал я плечами и направился к опушке.

— Но у нас еще полно еды, — возмутилась леди. — Отлыниваешь, да?

— Никак нет, — ответил я, развернувшись лицом к покрасневшей от негодования леди. — Правильнее заметить — у нас было полно еды. Просто когда я закупался в Атуре, то полагал, что леди блюдут линию. А ты, похоже, такими заморочками не страдаешь… — Увернувшись от полетевшей в мою сторону палки, я сделал пару шагов назад. — И я никоим образом не рассчитывал на подобную прожорливость… — Присев, я пропустил над головой камень, спасительные кусты были уже совсем близко. — Но ты только посмотри на нашу животинку: пока она везла твои телеса, чуть копыта не откинула!

Не знаю, что там в меня еще бросили, но я вовремя сиганул ласточкой в кусты и затрусил в сторону, где, как мне казалось, находились те самые кроличьи норы. Настроение отменное, маленькая месть свершилась, и все, что меня сейчас заботило, — это утренний лес. В своей обычной манере он был не очень дружелюбен. Ноги намокли от росы, глаза слезились от излишне влажного ветра, а после долины тень, перемежающаяся с яркими лучами солнца, казалась изощренной пыткой столичных дознавателей. Приходилось то и дело щуриться и прикрываться ладонью от метких стрел утреннего светила.

Закинув на плечо ловчую сеть, я уверенно шел к холмику. Когда, перепрыгнув очередную канаву, я уже почти приблизился к цели, пришлось остановиться. Хлопнув себя по лбу, я стал ходить по окрестностям и искать самые важные орудия кроличьей охоты. В итоге моим уловом стали шесть крупных камней и три массивные ветки. С этой поклажей я вернулся к холму. Тот был буквально изрезан лунками, и мне пришлось надежно прикрыть почти все. Камней и веток хватило на то, чтобы оставить две лунки открытыми. Идеально. Дождавшись, пока ветер выберет нужное направление, я забил в одну из открытых лунок сухой мох и чиркнул огнивом. На другую же накинул ловчую сеть и принялся ждать. Едкий, густой сероватый дым буквально затопил подземные ходы. Гонимый ветром, он забивался в каждую щель, выгоняя будущий провиант. Уже спустя минут пять я словил первого ушастого. Тот попытался выскочить из свободной лунки, но наткнулся лишь на мою сеть. Резво свернув тонкую шейку пушистого, я отложил его в сторону и, расправив сеть, стал ждать следующего.

Где-то за четверть часа я выловил почти все население кроличьей норы. Рядом со мной теперь лежали три не самых крупных крольчихи, два самца внушительных размеров, один дохляк и несколько крольчат. На пару раз хватит, а там и деревня близко. Разве что денег нет, но, думаю, бартером выменяю, благо сталь для обмена имеется. Затоптав горящий мох, дабы не спалить весь лес ненароком, я сделал из сети авоську, в которую закинул мертвые тушки. С этой не самой легкой ношей я направился к стоянке.

Здесь меня уже ждала раскрасневшаяся Мия. Она, судя по всему, лишь недавно закончила с чисткой лошади, а сейчас вовсю штопала одежду. Ну и правильно. Скинув добычу на землю, я развел костер. Поленья занимались неохотно, видимо, леди собрала не самый сухой хворост. Решив, что сойдет и так, я оставил пламя разгораться, а сам принялся за шкурки. Вообще было несколько способов свежевания кроликов. Например, я практиковал такой: срезаешь хохолок, в простонародье шкирятник, а потом сдергиваешь шкуру, как рубашку. А вот наемники предпочитали разрезать брюхо и аккуратно, словно лаская любовницу, стаскивать кожу. В принципе что так, что так — все одно. Но здесь присутствует своеобразный этикет. Мол, за шкирятник — это по-деревенски, а вот брюшко резать надо умеючи. Глупости, конечно.

Соорудив над костром что-то вроде стойки, я стал закидывать туда освежеванные туши. Тут тоже есть хитрость. Оставишь мясо на долгий срок — и оглянуться не успеешь, как оно испортится. Так что нужно либо сразу коптить, либо жарить, либо вот так топорно, как делаю я, обжигать. Ну и, само собой, надо очень осторожно вынимать внутренности у кролика. Одно неверное движение — и можно испоганить всю добычу, но не будем об этом. Ждать же, пока костер выгорит, и держать крольчатину над углями, как требует наука охотника, мне было, откровенно говоря, лень. И так сойдет.

Мясо весело шкварчало, полешки недовольно фыркали из-за падающего на них жира и крови, а я стал заниматься шкурками. Сперва очистил их от оставшихся мяса и жилок (кои прикопал как можно глубже, дабы не привлечь зверье), следом разбазарил драгоценную влагу, чтобы омыть их шерстку и саму кожу. Потом вытащил одну из головешек и подержал каждую из шкурок на дыму. Так они быстро просохли, в ближайшем обозримом будущем в них не заведутся жучки-червячки, ну и просто они не будут ничем вонять.

Когда и с этим было покончено, я подошел к повозке, попутно оценивая степень исколотости пальцев аристократки, ее весьма витиеватые выражения, не поддающиеся переводу, и неловкие заплаты на одежде. Удовлетворившись этим зрелищем, я достал не самый большой мешок со специями и посыпал ими уже чуть покрасневшее мясо. Потом убрал шкуры в освободившийся тюк, надеясь получить за них немного лепешек или хлеба. Вернувшись, уселся напротив костра, открыл дневник и стал изредка поворачивать самопальные шампура. Но долго заниматься своими исследованиями мне было не суждено. Вскоре по поляне распространился великолепный аромат, и у меня у самого слюнки потекли, что уж там говорить про Принцесску.

Заслышав за спиной шорох, я поднял глаза от текста и увидел, как крадучись, словно кошка, Мия ползет к костру. Ее зеленые глаза опасно блестели, и мне казалось, что она вот-вот прыгнет, как лесной барс.

— И что это мы делаем? — поинтересовался я. — Куда ползем?

Аристократка замерла, вперилась в меня своими гляделками и недовольно фыркнула.

— Я… ну… в общем…

— Ага, — хмыкнул я. — Я так и понял. Весьма красноречиво, кстати.