Иллюзия выбора. Кто принимает решения за нас и почему это не всегда плохо - Касс Санстейн

1. Допустим, в крупном университете все принтеры по умолчанию были настроены на печать на одной стороне листа в течение долгого времени, и теперь университет решает поменять эту настройку, чтобы печатать на обеих сторонах. После проведения тщательного исследования выяснилось, что как минимум 80% студентов, преподавателей и других сотрудников предпочли бы печатать на обеих сторонах листа по умолчанию на том основании, что это позволит им сэкономить бумагу. Взяв на вооружение эту информацию и будучи осведомленным о том, сколько экономических и природных ресурсов позволит сэкономить новое правило, университет меняет настройки по умолчанию.

А теперь представим себе, что кто-то из администрации университета, с энтузиазмом отнесшийся к идее печатать на обеих сторонах листа по умолчанию для большинства, спрашивает, должно ли это правило быть обязательным. Ответ на этот вопрос ясен и прост. Примерно пятая часть пользователей все-таки предпочла печатать на одной стороне листа по умолчанию — ведь мало кто поспорит с тем, что печать на одной стороне листа, как правило, удобнее — например, для работы с презентациями PowerPoint или конспектами лекций.

Эту ситуацию можно рассматривать под другим углом, если учитывать, что печать на одной стороне листа перекладывает значительные затраты на тех, кто ее не использует (например, стоимость бумаги на университет, а также растрата экологических ресурсов). А если так, нужно еще раз все обдумать. В некоторых случаях именно внешние факторы нарушают баланс. Но если удобство тех, кто использует принтер — единственная или основная переменная, то правило по умолчанию здесь явно предпочтительнее предписаний. С точки зрения пользователей, с введением предписания появились бы совершенно ненужные затраты, связанные с многообразием людей и их деятельности. Так что здесь мы видим ясный пример того, когда правило по умолчанию предпочтительнее предписания.

2. Мы много говорили об изучении последствий автоматического участия в программе накопления пенсионных сбережений. Как выяснилось, автоматическое включение в программу повышает количество участников (а следовательно, и суммы сбережений), при этом сохраняя свободу выбора людей. И на том спасибо. Проблема в том, что, если ставка взноса по умолчанию ниже, чем люди выбрали бы сами (скажем, 3%, как во многих программах с автоматическим включением), тогда в результате автоматического включения общая сумма сбережений в среднем снизится, потому что процентные ставки по умолчанию обычно принимаются надолго{178}. Такой исход заключает в себе большую иронию для тех, кто хотел бы с помощью правила по умолчанию улучшить благополучие людей после выхода на пенсию.

Однако нормальная реакцией на это будет отнюдь не отказ от правил по умолчанию в пользу предписания, а выбор более совершенного правила по умолчанию. Одна из таких возможностей — автоматическое повышение процентной ставки каждый год, пока не будет достигнут заранее определенный максимум{179}. В действительности этот подход за последние годы стал применяться все чаще. Автоматическое повышение становится все более популярным{180}. Другая возможность такова: повысить взнос по умолчанию. Никто, однако, не отрицает, что правила по умолчанию могут не оправдать ожиданий{181}. И если такое случается, то главная задача — исправить их так, чтобы они работали должным образом.

Но существует и более фундаментальное возражение, которое подвергает сомнению свободу выбора вообще — не из-за внешних факторов или проблемы коллективного выбора, а из-за поведенческих ошибок. Допустим, люди опрометчиво отказались от пенсионной программы по умолчанию — в том смысле, что их жизнь из-за этого только ухудшилась (по их собственному мнению). Возможно, эти люди в целом необоснованно подозрительно относятся к финансовой системе или к своему работодателю, поэтому предпочитают накапливать меньше сбережений или не делать этого вообще. Возможно, они страдают от острой формы предубежденности. Может быть, те, кто отказался от участия в программе, пострадают больше всех.

Эти вопросы носят эмпирический характер, но в таком случае, если говорить о благополучии, выигрывают предписания. Если должностные лица действительно знают из опыта, что поведенческие ошибки способны привести людей к губительным последствиям, хочется согласиться с тем, что правительство вправе сделать систему сбережений обязательной и запретить отказ от нее. В конце концов, большинство демократических государств используют ту или иную обязательную пенсионную программу, и, возможно, вместо того, чтобы позволять и поощрять добровольное выделение дополнительных средств на сбережения, нужно развить и улучшить уже существующую систему. На самом деле некоторые критики могут требовать проведения всеобъемлющей оценки благополучия властями, чтобы понять, какой размер вклада будет оптимальным, и попросить власти ввести законы на основании проведенного исследования.

Такой подход в принципе нельзя исключить, но есть серьезные причины его остерегаться. Оценивая рациональность выбора тех, кто отказался следовать правилу, государство может ошибиться (вспомним проблему знания). В отличие от правила по умолчанию предписания привлекут к участию в программе как тех людей, кто выиграет от этого, так и тех, кто серьезно пострадает. Очень важно, хотя это может быть затруднительно, понимать размеры первой и второй групп. Те, кто отказывается следовать правилам, возможно, и впрямь имеют для этого веские основания. Или, может быть, они не заботятся о своем будущем, потому что сильно нуждаются в деньгах прямо сейчас. Таким образом, они заключают вполне разумную в их положении сделку между своим будущим благополучием и настоящим положением.

Провести научную оценку благополучия, охватывающую все аспекты, мягко говоря, чрезвычайно сложно, особенно если учитывать многообразие населения и изменения, происходящие с течением времени. Каков должен быть искомый размер вклада для тех, кому двадцать пять, тридцать, сорок или шестьдесят? Как он должен меняться в зависимости от того, когда людям необходимо вносить оплату за обучение или ипотеку или помогать своим детям, не важно, юным или уже взрослым? Как он должен отличаться для тех, кто зарабатывает по-разному — $30,000, $60,000, $100,000 в год? И как будут влиять на ситуацию макроэкономические условия?

При любой попытке подобной оценки нужно признавать, что для разных людей и разного времени их жизни требуются разные подходы. Например, во время кризиса имеет смысл уменьшить сумму вклада, по крайней мере для относительно малообеспеченной части населения. Точно так же те, кто должен платить за свое обучение в колледже, вряд ли захотят много откладывать, потому что им это сейчас нелегко. И вообще все те, чьи повседневные расходы велики по разумным причинам (например, у них на содержании есть маленькие дети или студенты колледжа), не станут много откладывать. Данные факты подтверждают необходимость введения персонализированных, а не «универсальных» предписаний. Но разработать их весьма непросто, плюс это ведет к опасной форме социальной инженерии.