Борджиа - Мишель Зевако

– С которой я пытался бороться как мог, – перебил его Макиавелли.

– Ну-ка, что за идея? – поинтересовался Рагастен.

– Я задумал обратиться к папе…

– К папе? – вздрогнул Рагастен.

– Да! Несмотря на свои недостатки, даже на пороки, которые ему приписывают, этот старик обладает в моих глазах одним ценным качеством: он любит искусство. Не раз он был так благосклонен ко мне, что это меня трогало. Я подумал, что он не останется равнодушным к моему несчастью!..

– К папе! – повторил ошеломленный Рагастен.

– И вот сегодня утром я отправился в Ватикан, – продолжал Рафаэль, не замечая удивленных взглядов шевалье. – И сразу же узнал первую радостную весть: о вашем побеге и о спасении из города через Неаполитанские ворота. Ваше бегство стало предметом всех разговоров. Когда я пришел в Ватикан, то сразу же был введен в папскую молельню, хотя у меня и не было разрешения на аудиенцию. Я поблагодарил понтифика. Он ответил, что как раз хотел поговорить со мной относительно «Преображения». Эскиз этой доски он видел. Тогда я сказал ему, что не могу приняться за эту работу, и в нескольких фразах изложил о происшествии с Розитой. Он успокоил меня, подбодрил и сейчас же вызвал маркиза Рокасанту, начальника папской полиции. По приказу папы я повторил свой рассказ. К моей великой радости, маркиз, улыбнувшись, сказал, что слышал об этом похищении и догадывается, где находится похищенная девушка. В моем присутствии папа отдал приказ о начале самого тщательного розыска и добавил, что маркиз потеряет свой пост, если приказ не будет исполнен. Маркиз поклялся, что полностью удовлетворит Его Святейшество, и удалился. Я не знал, как и благодарить чудесного старика. Тогда он мне сказал, что в тот же день отправляется в Тиволи, на отдых, согласно ежегодной привычке, но и оттуда будет следить за исполнением своего приказа. Папа советовал мне быть абсолютно спокойным, потому что он позаботится о самом лучшем для меня урегулировании этого дела. Ну а я должен возблагодарить его хорошей работой, чем я и пообещал заняться… Вот, дорогой друг, что меня успокоило.

Рагастен внимательно слушал рассказ художника. Рафаэль посмотрел на него, словно испрашивал взглядом одобрения.

– А вы что думаете об этом, синьор Макиавелли? – спросил шевалье.

– Я лично думаю, что папу Алескандра VI следует считать одним из самых совершенных образчиков свирепого эгоизма. Я нисколько не верю в его обещания, а его благосклонность заставила бы меня позаботиться о защите.

– Но, – проговорил Рагастен задумчиво, – разве вы не сказали, что сегодня он хотел отправиться в Тиволи?

– Он уже в пути, – сказал Рафаэль. – Мы обогнали его эскорт по дороге. Вскоре он проедет мимо этой гостиницы… О, слышите?

Издалека донесся топот копыт многочисленного конного отряда. Судя по звуку, отряд быстро приближался. Рагастен подошел к окну.

В пятистах шагах от гостиницы он заметил просторные конные носилки, влекомые двенадцатью мулами. Окна носилок были задернуты занавесями с красным папским гербом[22]. Носилки окружали всадники, среди которых виднелись кардиналы в своих красных шапках. Этой группе предшествовал усиленный отряд дворянской гвардии. Такой же отряд следовал за носилками.

Справа от носилок скакал Чезаре Борджиа, задумчивый и мрачный, выделяющийся своим темным бархатным костюмом в толпе ярко разодетых придворных.

Макиавелли и Санцио тоже подошли к окну. Носилки приближались. Первые ряды эскорта уже миновали гостиницу.

– Если бы Чезаре только знал, что вы здесь! – тихо сказал Рафаэль, сжимая руку Рагастена.

А тот не терял из виду носилок. Легкий ветерок откинул занавесь и открыл полулежащего папу, занятого чтением книги. Это видение появилось всего на мгновение, потому что занавеска снова упала.

– Видели? – спросил Рагастен.

– Папа!..

– Прекрасно! Хотите знать, чего стоит дружба Александра Борджиа?.. Хотите знать ценность его обещаний?.. Хотите знать, где этот старик сегодня утром пообещал вам отыскать вашу любимую?

– Говорите! – прошептал побледневший Рафаэль, тревожно взглянув на Рагастена.

– Я знаю, кто похитил вашу Розиту!

Рафаэль издал сдавленный крик и еще больше побледнел.

– Говорите! – повторил он с дрожью в голосе.

– Крепитесь… Будьте мужественным! Потому что враг, с которым вам придется сразиться, наделен огромной властью. Его ничто не остановит в удовлетворении своей страсти. Похититель – тот же самый человек, который только что проехал мимо вас, тот же самый человек, который сегодня утром обещал вернуть вам ту, что вы оплакиваете.

– Папа!..

– Да, Рафаэль, папа!..

– Но это невозможно!.. Это же слишком отвратительно!

– И тем не менее это так. Взгляд этого старика приметил ослепительную юность Розиты. Словно людоед из сказок, он любит свежую плоть… Что же до уверенности в похитителе, то она слишком неопровержима. Я слышал об этом собственными ушами, видел собственными глазами.

Санцио упал, подавленный, на стул.

– О! – произнес он. – Теперь и я вспоминаю… Да… Вы правы!.. Когда я принес ему «Мадонну с креслом», он спросил меня, кто была модель… Он сказал мне, что хотел бы ее видеть!.. Теперь я все понял!.. Это же подлость!..

– Да, – сказал Макиавелли, – поступок, достойный Борджиа…

– Теперь, – продолжил Рагастен, – надо, чтобы вы поняли непосредственную угрозу. Папа направился в Тиволи, не так ли? И именно в Тиволи он приказал отвезти Розиту… Ола! Что вы делаете?.. Куда вы побежали?

– Негодяй! Я догоню его! Придет его последний час!

– Немножечко терпения – или, черт возьми, всё пропало! Еще до того, как вы скажете ему хотя бы слово, хотя бы шевельнете рукой, вы падете, как и многие другие… А ваша смерть не спасет Розиту, черт вас побери!

– И верно! – согласился Рафаэль, проведя рукой по лбу. – Но что же делать тогда? Что делать?

– Прежде всего не впадать в отчаяние. Борджиа силен. Опасность, грозящая вашей Розите, огромна. Но если мы противопоставим разум силе и решимость – угрозе, мы победим. А значит, сохраняйте хладнокровие. Положение не из веселых, знаю, но вы представьте себе, что еще несколько часов назад я был прикован к стене, за железной дверью, в пятидесяти футах под землей, осужденный на гибель под топором палача, а теперь вот я свободен, жизнерадостен и готов предпринять всё, чтобы помочь вам. Видите: нет такого наихудшего положения, из которого не было бы успешного выхода!

Рагастен говорил с таким воодушевлением, в глазах его светилась такая вера, что Макиавелли, несмотря на всю свою внешнюю холодность, горячо пожал ему руку.

– Сколько в вас силы! – воскликнул он.

Рафаэль, в свою очередь, также почувствовал облегчение.