За век до встречи - Лайза Джуэлл

– В чем дело? – повторил он.

– Акация чуть не подавилась, – спокойно объявила Бетти, ласково гладя шелковистые волосики девочки. – Кусок моркови попал не в то горло и застрял. Мне пришлось резко сжать ей грудную клетку, чтобы он вылетел.

Дом несколько раз моргнул, потом несколько раз нервно сглотнул.

– Черт! – пробормотал он. – Черт побери!.. Кася, детка моя, ты как? – Он коснулся пальцами щеки девочки и с беспокойством всмотрелся в заплаканное личико. – Все в порядке?

Акация снова кивнула и в последний раз всхлипнула. Она уже успокаивалась, и Бетти продемонстрировала Дому морковный огрызок.

– Господи, какой ужас! – Дом и в самом деле выглядел напуганным. – Господи… – Он хлопнул себя раскрытой ладонью по лбу. – А я-то хорош! Я должен был подумать… должен был предупредить…

– Все в порядке, – успокоила его Бетти. – Все в порядке, никто не пострадал. Акация, конечно, испугалась… мы все испугались, но теперь страшное позади. Правда, малышка?..

Акация потянулась к отцу, и он взял ее на руки, предварительно отдав Бетти младенца.

– Черт! – снова сказал Дом. – Все могло закончиться гораздо хуже. Но как ты… Откуда ты знаешь про этот способ?

Бетти пожала плечами.

– Я один раз видела, как его применила профессиональная медсестра. На моей бабушке применила. Это называется маневр Геймлиха.

Дом прижался губами к голове дочери.

– Слава богу!.. – пробормотал он ей в макушку. – Слава богу, Бетти, что ты была рядом. И слава богу – ты знала, что делать. – Он поднял голову и посмотрел на Бетти большими темными глазами, в которых еще плескался страх. – Спасибо. – Он перевел взгляд на сына, который так и стоял в дверях, с подозрением оглядывая всех по очереди.

– Бетти только что спасла твою сестру, Донни. Спасла Акацию. Ты понимаешь?

Мальчик отрицательно затряс головой.

– Кусок моркови попал Касе в дыхательное горло, и она не могла дышать. Она могла даже задохнуться насмерть. Бетти спасла ей жизнь. Она специально сжала ее посильнее, чтобы морковь выскочила. Знаешь, кто у нас теперь Бетти? Она – настоящий герой!

Донни неуверенно поглядел на Бетти, потом пожал плечами и снова отвернулся, словно герои без развевающихся плащей, мечей и бластеров не представляли для него особого интереса. Взобравшись на свой табурет, он снова взялся за ножницы.

Дом повернулся к Бетти.

– Ты, наверное, думаешь, что я… плохой отец? – проговорил он неуверенно.

Бетти покачала головой.

– Почему я должна так думать?

– Ну, как же… Я оставил своих детей с совершенно незнакомой женщиной, оставил совершенно одних и не позаботился о том, чтобы они… чтобы они были в безопасности.

– Но ты позаботился, – возразила Бетти. – Ты знал, что со мной они будут в безопасности. Тебе нужна была помощь, и ты оставил детей с человеком, которому доверяешь. Со мной. Ты же знал, что мне можно доверять, не так ли? – Она улыбнулась, баюкая на руках его ребенка.

Некоторое время Дом смотрел на нее в упор, пытаясь постичь смысл ее слов. Наконец его лицо смягчилось, губы тронула слабая улыбка.

– Да, наверное, – сказал он. – Наверное, можно и так сказать…

– Так и есть! – ответила Бетти. – Ты знал, что делаешь, хотя, быть может, это решение ты принял, руководствуясь не столько разумом, сколько интуицией. А теперь… Думаю, ты можешь вернуться к своей работе. Ступай в кабинет и ни о чем не волнуйся. У нас все будет в порядке, верно?

Свои последние слова она адресовала Донни, который, однако, не откликнулся и только продолжал увлеченно орудовать ножницами.

Дом вздохнул и задумался. Некоторое время он переводил взгляд с Акации на Астрид, с Донни на Бетти, потом покачал головой.

– Нет, – сказал он. – Я останусь здесь, но не потому, что я тебе не доверяю. Просто нормальный отец должен проводить время со своими детьми, а работа… – Он показал глазами куда-то на потолок. – Работа подождет. Займусь делами попозже. Так, Дон?

Донни кивнул, не поднимая глаз от бумажной «лапши».

– Знаешь, а ведь ты права. – Дом снова повернулся к Бетти. – Когда я впервые тебя увидел, у меня действительно появилось такое чувство, будто мы… Ну, так ведь иногда бывает: смотришь на человека и вдруг понимаешь, что он здесь не просто так, что он… особенный. Странно… – Он покачал головой, словно почувствовав, что говорит слишком много или не совсем то, что нужно. – Странно, – повторил Дом и, бросив на Бетти еще один взгляд, улыбнулся и произнес одними губами: – Спасибо тебе…

Бетти улыбнулась в ответ и так же тихо ответила:

– Не за что.

1920

Одного-двух гостей Арлетта помнила. Девушка по имени Анна и молодой человек, которого звали Чарльз, были среди певцов, исполнявших рождественские гимны. Что до остальных, то они выглядели совершенно незнакомыми. Их лица кружились у нее перед глазами, словно стеклышки в калейдоскопе: молодые, разгоряченные, шумные, пьяные девушки с именами типа Вирджиния или Маджента и молодые люди с именами Клод, Фрэнсис или Льюис. Кто они? Откуда?.. Впрочем, одеты они были шикарно, а болтали и смеялись заразительно и весело. Гидеон, с которым она пришла в клуб «Белый олеандр» на Уиндмилл-стрит, представил их просто как «остальная банда», и Арлетта была рада оказаться в подобном обществе.

Раньше ей и в голову не приходило, что она может когда-нибудь оказаться в столь модном заведении, которое казалось особенно шикарным по сравнению с тем, как выглядел ночной Сохо. Разруха, грязь, шныряющие в подворотнях беспризорники, заваленные навозом мостовые, запах гниющих листьев, немытых тел – даже темнота не могла скрыть бьющих в глаза и в нос признаков общего упадка. Дома в Сохо были маленькими, ветхими и стояли почти вплотную друг к другу – совсем как в самых дальних и мрачных закоулках Сент-Питерс-Порта, где рыскали только шайки татуированных матросов, отравлявших воздух запахами малайского рома и жевательного табака. А еще здесь на каждом углу стояли проститутки, нагло, открыто, чуть ли не с вызовом выставляющие себя напоказ всему миру – кричаще и безвкусно одетые, обильно и небрежно накрашенные, с грубыми лицами и хриплыми голосами. Арлетте особенно запомнилась одна женщина, у которой была такая большая грудь, что казалось, будто она только из нее и состоит. К счастью, с ней был Гидеон, поэтому Арлетте было не так страшно, как если бы она оказалась здесь одна.

Дверь в клуб напоминала товарный люк на задворках какого-то магазина. Само заведение находилось в полуподвале, и спускаться туда нужно было по скрипучим деревянным ступенькам, которые вели в похожую на пещеру мрачную комнату, освещенную укрепленными вдоль стен газовыми рожками. В первую минуту Арлетта даже немного оробела, но ее испуг быстро прошел, когда они прошли в главный зал, отгороженный от вестибюля тяжелой портьерой из золотой парчи. Стены в зале были задрапированы золотой тканью, маленькие столики стояли вокруг небольшой, обитой темно-красным бархатом эстрады, на столах горели разноцветные лампы, а официантки, изображавшие, по-видимому, греческих богинь, были наряжены в свободные белые хитоны. На эстраде улыбающийся чернокожий мужчина с короткими курчавыми волосами (в полумраке сверкали его белоснежные зубы) виртуозно играл на контрабасе, прижимая к себе инструмент, словно партнершу в танцах. Рядом с ним склонялась над клавишами пианино худая светловолосая женщина в расшитом стеклярусом вечернем платье.