Party of One: The Rise of Xi Jinping and China's Superpower Future - Chun Han Wong;

Она рассказала знакомым, коллегам и даже своей матери, что уезжает учиться в Германию. Она удалила из своего мобильного телефона важные материалы, такие как программы для обхода контроля доступа в Интернет, и заполнила устройство контентом, соответствующим ее легенде. Уловка оправдала себя. С помощью друзей и активистов Джейн без происшествий покинула Китай в июне 2022 года - это была ее первая в жизни поездка за границу - и прибыла в Берлин, чтобы начать новую жизнь. "Я потеряла свой голос на столько лет", - говорит Джейн. «Теперь я хочу использовать свой новый статус, чтобы сказать все то, что не могла сказать раньше, и сделать все то, что не могла сделать раньше».

Лу не был столь удачлив. По его словам, он страдает от приступов депрессии и с трудом находит работу. Когда он подал заявление на получение паспорта, власти запретили ему покидать Китай, но сказали, что могут изменить свое мнение, если он будет следить за своими словами в Интернете. Лу по-прежнему гордится своей работой по документированию, но считает, что никогда не сможет повторить эту роль. "Если вам повезет, то вас задержат в течение месяца, а если не повезет, то в течение недели", - говорит он. «Вы можете говорить людям, какой вы смелый, но на самом деле вы ничего не добьетесь».

Глава 4.

СТИМУЛИРОВАНИЕ ЭКОНОМИКИ

 

Партия возвращается к делу

"Оживление экономики должно происходить под плановым руководством.... Это как отношения между птицей и клеткой. Птицу нельзя сжимать в руке, иначе она погибнет. Мы должны позволить ей летать, но летать только в клетке. Без клетки она улетит".

-Чэнь Юнь, старейшина Коммунистической партии

 

"Частные предприниматели должны дорожить своим социальным имиджем, любить родину, любить народ и любить Коммунистическую партию Китая".

-Си Цзиньпин

 

В начале лета 2015 года фондовые рынки Китая стремительно росли. Шанхайский и Шэньчжэньский индексы достигли самых высоких уровней за последние семь лет благодаря призывам правительства к инвесторам вливать деньги в акции и помогать задолжавшим компаниям привлекать средства. Начинающие покупатели ринулись в бой, многие из них имели лишь среднее образование и заемные средства. За первые пять месяцев года китайские инвесторы открыли более 30 миллионов новых счетов для торговли акциями, что в три раза больше, чем в 2014 году. На сайте главной газеты Коммунистической партии People's Daily был опубликован комментарий, в котором отвергались опасения по поводу "пенистого" рынка и говорилось, что ралли только начинается. Те, кого охватила эйфория, скупали все акции, которые могли найти, отчаянно пытаясь не упустить то, что люди называли "бычьим рынком дяди Си".

Затем, в середине июня, когда рынки выросли более чем на 160 процентов по сравнению с предыдущим годом, пузырь лопнул. Акции рухнули в первый же день торгов после того, как Пекин дал понять, что ужесточит правила маржинальной торговли, или покупки акций на заемные деньги. Запаниковавшие инвесторы бросились к выходу, превратив падение в разгром. Новички, вложившиеся в акции по совету друзей и даже парикмахеров, беспомощно наблюдали, как их доли испаряются. Около половины зарегистрированных в Китае компаний в какой-то момент приостановили торги своими акциями, чтобы остановить потери. Когда центральный банк ослабил контроль над юанем, китайская валюта подверглась резкому удару, что привело к выводу капитала из страны. Сотни миллиардов долларов были стерты с мировых рынков.

Обвал напугал руководство Китая. На встрече с представителями экономических и финансовых кругов генеральный секретарь Си Цзиньпин выразил свое недовольство экономическим управлением правительства, отметив, что журнал "Экономист" поместил на своей обложке информацию о потрясениях на рынке, изобразив китайского лидера с поднятыми руками, пытающегося удержать падающий фондовый индекс.

Чтобы остановить кровотечение, чиновники начали самое жесткое государственное вмешательство в китайские фондовые рынки с момента их появления четверть века назад. Теневой коллектив инвесторов, связанных с государством, известный как "национальная команда", потратил сотни миллиардов юаней на покупку акций, чтобы поддержать цены. Крупным инвесторам было приказано держать свои пакеты акций, чтобы предотвратить дальнейшие распродажи. Регулирующие органы приостановили продажу новых акций, ограничили маржинальные сделки, пресекли действия инвесторов, которые ставили на падение акций, заморозили подозрительные торговые счета и начали расследование предполагаемых финансовых нарушений. Власти ввели механизм "автоматического выключателя", который приостанавливал торги при слишком резком падении акций, но отменял его через несколько дней после того, как это усугубляло потери. Центральный банк ввел "антициклические" меры контроля, чтобы поддержать юань и сдержать отток капитала. Высокопоставленные финансовые регуляторы были смещены, а некоторые высокопоставленные управляющие фондами были задержаны и наказаны за манипулирование рынком. Для Си последствия были очевидны: рынки потерпели крах, и государство должно было спасти положение.

Менее чем за два года до этого элитный Центральный комитет партии поклялся предоставить рыночным силам "решающую роль" в распределении ресурсов во второй по величине экономике мира. Хотя решение от ноября 2013 года было далеко от манифеста свободного рынка, учитывая его подтверждение "доминирующей роли" государственного сектора, оно обязывало партию продолжать реформы, которые Китай начал с конца 1970-х годов при Дэн Сяопине - избирательное применение капиталистических принципов, которые превратили стерильную командную экономику в мировой производственный центр и вывели сотни миллионов людей из бедности. Несмотря на то, что Си стал политически жестким, некоторые партийные инсайдеры все еще надеялись, что он оправдает свой послужной список как дружественный бизнесу провинциальный лидер и будет чтить наследие своего отца как прорыночного реформатора.

В самом начале своего руководства Си, казалось, был настроен на экономическую либерализацию. Он обещал реорганизовать раздутые государственные компании и стимулировать частную промышленность. Его администрация говорила о развитии фондовых рынков, ослабила контроль над юанем и даже флиртовала с предложениями позволить профессиональным менеджерам вести повседневные операции в государственных предприятиях - по образцу сингапурской государственной инвестиционной компании Temasek Holdings. Николас Ларди, авторитетный китайский аналитик из Института международной экономики Петерсона, описал эту тенденцию в книге 2014 года под названием "Рынки над Мао", в которой документально показано, как частные фирмы вытеснили отступающий государственный сектор в качестве доминирующей движущей силы экономики Китая.

Обвал 2015 года изменил эту траекторию, превратив извечный скептицизм партии по отношению к рыночным силам в полноценное недоверие. По мнению Си, капиталистические принципы, которые стимулировали бешеный рост, стали слишком опасными, сеяли больше беспорядка, чем процветания, и перегружали государственных контролеров. Причуды циклов "бум - спад" и избыток частного капитала вступали в противоречие с инстинктами Си по контролю, ставили под угрозу социальную стабильность и - если их не контролировать - могли угрожать власти партии.

Чэнь Юнь, почитаемый революционер, считавшийся вторым по силе лидером Китая