За Северным ветром - Екатерина Мекачима

Драгослав закрыл лицо руками: даже Полозов Дух не мог подавить весь ураган обуревавших его чувств.

– Хватит, царь, – услышал он раскаты Полозова гласа. – Любит она тебя, не переживай. Если бы не любила – давно бы умертвила, – Бог тихо рассмеялся, но Драгославу было не смешно. Даже военный поход на Блажен пугал его не так, как то, что он узнал о жене.

– Как же теперь я смотреть в глаза ей буду? – тихо спросил Драгослав у Полоза.

– Как и прежде, – пожал плечами Бог. – Ты же её не предавал, – Полоз прищурился, будто проверяя честность царя. – Она хорошая, Агния. Под моей опекой твоя жена, – наконец сказал он, утвердившись в преданности Драгослава. – Чёрной Волхвой сделали её люди. Из-за неё я согласился помочь тебе, царь. Если бы Боги пустили Агнию в Ирий, я бы не мучил её душу так, – вздохнул печально Полоз. Драгослав удивлённо посмотрел на Бога морей: неужели Полоз любил Агнию? Эта догадка была ужаснее всего, но, тем не менее, она всё объясняла. – И ещё из-за Перуна, – добавил Полоз, и Драгослав вздохнул спокойнее. – Наша с Громовержцем вражда ещё не окончена. Перун отнял у меня отцовскую любовь и ушёл в свой Светомир, – Змий угрожающе зарычал и затряс головой от злости. С его мощного тела полетели брызги. Кулаки его сжались. – Я хочу, чтобы твои корабли вытравили Перуна на прямую схватку со мной.

– Но почему ты сам пойти не можешь? – набрался смелости Драгослав.

Полоз ещё сильнее сжал илистые пальцы.

– Я уже ходил, – прорычал он сквозь зубы. – Много, много раз. Но брат не хочет спускаться ко мне. Боги молчат. Значит, достучаться до них могут только их дети, – тут Полоз вздрогнул, будто упоминание детей Богов коробило его до глубины души, и резко наклонился к царю. Наклонился так, что его мокрые усы почти касались бороды Драгослава. Царь не мог и шелохнуться. – И ты пошатнешь врата в Светомир, – угрожающе прошипел Полоз. – Мощь твоего флота заставит рахманов преклонить перед тобой колени. А мой сын, Горыч, и преданная мне Агния помогут тебе в этом.

Полоз отстранился.

– Я буду и дальше являться твоим волхвам во снах, – уже спокойно сказал Змий. – К весне каждый из твоих мудрецов будет убеждён в том, что на Блажен идти сказали тебе Боги.

Полоз исчез, а царь не мог пошевелиться. Несмотря на зимний мороз, царь долго, до тех пор, пока за ним не пришёл слуга звать к ужину, сидел подле капия Полоза. Драгослав не испытывал таких противоречивых чувств за все года правления, но Дух Полоза не спешил даровать царю желанное спокойствие.

Злата, хоть и не спорила никогда ни с отцом, ни матерью, поступала по своему разумению. И когда настал вечер гуляний, царевна незаметно покинула Царский Терем.

Злата, обидевшись на родителей за то, что те не отпустили её на гулянья, после ужина удалилась в свои покои. Свернула покрывало на постели так, будто бы человек спит. Сама же шубку надела и тайно пробралась по коридорам Терема на улицу. Царевна уже не первый раз подобным образом покидала Терем. Несмотря на свой юный возраст (царевне только девять лет исполнилось), Злата была талантлива в ворожбе и даже свою искусную ворожею-мать могла обмануть. Поэтому пройти незамеченной мимо слуг и воинов отца Злате было несложно: нашепчет им пару Слов, и те отвернутся. Главное, отца не встретить. Царь её Словам никогда не внимал. Хвала Полозу, Драгослав ей по дороге не встретился, и Злата вышла за теремную стену.

Царская Площадь была ярко освещена светом огней и полна народу: ряженые гуляли, звучала музыка и колядки. В центре площади, на деревянной сцене, выступали ряженые артисты. В украшенном колоннадой ристалище, которое располагалось напротив Царского Терема и Великого Свагобора, танцевали с золотым огнем. Царевна невольно улыбнулась, перешла Площадь и пошла по Царской Дороге, где также шумели празднества. Затем спустилась по меньшей, прилегающей к ней улице, и свернула в проулок, где у углового терема находился маленький еловый парк, в котором её ждали подруги.

– Злата, мы давно ждём тебя, замёрзли уже, – увидев царевну, сказала Румяна, дочка царского веденея Станимира. Румяне было двенадцать, и родители позволили ей идти колядовать.

– Не отпускал отец? – не дав царевне ответить, спросила Снежана, дочка купца, подруга Златы по учёбе в Ведомире. Она тоже была старше царевны, одиннадцать Снежане было.

– Он никогда меня не отпускает, – пробурчала Злата.

– Ничего, – заверила царевну Снежана. – Ещё годок-другой и будут отпускать тебя родители на колядки.

Но Злата сокрушённо покачала головой:

– Отец говорит, что такими глупостями царевне не пристало заниматься, – Злата поморщилась. – А я и так от скуки помираю.

Девочки рассмеялись и показали царевне свои самодельные маски: смотри, царевна, сейчас веселиться будем! И мешок для подарков принесли! Злата улыбнулась и надела маску лисы. Румяна выбрала себе птицу-кьор, а Снежана взяла беличью маску.

Девочки, взявшись за руки, вышли на парадную дорогу.

Главная улица Солнцеграда, Царская Дорога, прямым лучом пересекала город от Царской Площади до окружной стены, заканчиваясь парадными Вратами. Освещённые высокими фонарями с огненными чашами, белокаменные терема были украшены игрушками и еловыми веточками. Ставни большинства окон были открыты, и стёкла светились тёплым светом горевших очагов. Искрился хрустящий снег, и сладко пахло пряностями. Ряженые стучались в двери домов, пели колядки и принимали дары: хлеб, сладости и сушёные фрукты. Уличные артисты играли на лютнях, скрипках и кугиклах; танцевали с огнём и разыгрывали представления.

– Ну что, начнём? – спросила Румяна царевну, подпрыгивая от нетерпения. Злата согласно кивнула, и три подружки поднялись на крыльцо ближайшего дома.

Девочки стали окликать хозяев. Дверь открыла служанка, которая, завидев колядующих, тут же позвала хозяев дома. Когда хозяева с детьми вышли на крыльцо, царевна обратилась к вышедшим с просьбой разрешить колядовать. Те радушно согласились. Злата и Румяна стали петь, а Снежана – играть им на жалейке.

Девочки закончили петь, и хозяева дома, радостно засмеявшись, положили в их мешок угощение.

Так, переходя от дома к дому, три подружки спускались вниз по Царской Дороге, полной радостного гуляющего люда. Несколько раз девочки останавливались смотреть, как ряженые артисты показывают фокусы с огнём. Факиры танцевали с золотым, горячим огнём, а не с волхвовским Огнём-Сварожичем. Девочки, поражённые зрелищем, радостно хлопали в ладоши и опускали в шапки, которые артисты положили на землю, угощение. Посмотрев на артистов и отдохнув от песен, девочки вновь шли колядовать.