Когда тайна раскроется - Мэри Рид Маккол

Элизабет поколебалась, явно не в состоянии прийти к какому-либо решению, и Александр шутливо поднял руки: мол, сдаюсь.

– Если хочешь, можешь связать мне руки за спиной, чтобы быть уверенной в полной безопасности.

– Ты заслужил это, мошенник.

– Я готов на все ради тебя.

Он произнес это тихо, почти серьезным тоном, заставляя себя проявлять терпение и ждать, хотя ему хотелось прижать ее к себе и уговаривать способом, который убедительнее любых слов.

Она была так красива в эту минуту!

Просто смотреть на нее было наслаждением, с которым мало что на свете могло сравниться. Потому что ее красота заключалась не только в правильных пропорциях, но и в душевных свойствах. Благородство, честь, доброта отражались в ее выразительных глазах, привлекавших его с самого начала. Александру так захотелось ее обнять и приласкать, хотя он знал, что не имеет на это права.

Если ему и суждено заключить ее в объятия, она сама должна проявить инициативу, а он пока может лишь молить об этом судьбу.

Элизабет слегка тряхнула головой. Когда она вошла в комнату, на ней не было ни покрывала, ни платка, золотисто-медовые волосы переливались разными оттенками – от огненного до цвета желтого шелка. Ее брови были нахмурены.

– Я должна идти, сэр. После того, что произошло… – ее голос дрогнул, и она снова тряхнула головой, – я должна сделать все, что в моих силах, чтобы оторваться от тебя. Мне не следует снова сближаться с тобой.

Сердце у Александра билось медленно и тяжело, словно ему было тесно в груди. Александр внезапно понял, что затаил дыхание. Встретившись с Элизабет, взглядом, он уловил в ее глазах желание, которое тут же – все благословенные ангелы и святые! – вызвало в нем ответную реакцию, и внутри у него что-то перевернулось. Этот ее взгляд придал ему смелости нарушить наступившую тишину. Он намеревался предложить ей отбросить строгость и рассудительность и положиться лишь на то чудо, которое по-прежнему ощущали они оба.

– Но?.. – негромко произнес он.

Она вздохнула, глаза ее блестели.

– Но я не могу уйти, – произнесла Элизабет срывающимся шепотом, с усилием выдавливая слова. – О Боже, я не могу избавиться от желания всегда быть с тобой.

Александр закрыл глаза. Сердце его бешено колотилось. Он никогда еще не испытывал такой безумной радости.

Он поднялся с кресла и сделал к ней осторожный шаг… Элизабет почти сразу оказалась в его руках. Александр привлек ее к себе, прижал к груди и с силой обнял, а потом начал осыпать бесконечными поцелуями ее глаза, лоб и соленые от слез щеки.

– Иисус милосердный, как я люблю тебя, Элизабет, – хрипло прошептал он. – Прости меня. Очень жалею, что причинил тебе боль. – Александр прижал ее к себе.

– В самом деле?

Этот вопрос прозвучал глухо и несколько сдавленно. Александр улыбнулся ей, когда Элизабет откинулась назад в его руках и, громко всхлипнув, посмотрела ему в глаза. Ее волосы спутались. Несколько прядей прилипли к мокрой от слез щеке. Ресницы намокли, подчеркивая красоту ее сияющих глаз.

Александр отвел назад ее волосы, стараясь унять дрожь в руках от переполнявших его чувств.

– Мне следовало давно рассказать тебе правду, положившись на твое великодушие. Ты бы что-нибудь придумала, чтобы Джон из-за меня не страдал.

– Да, тебе следовало это сделать. – Она прижалась щекой к его ладони, накрыла своей ладонью его руку и на мгновение опустила веки. – Не могу вспомнить, чтобы была столь рассержена или уязвлена в моей жизни, как тогда, когда ты рассказал мне о своем предательстве. Но потом подумала о том, что ты чувствовал, когда попал в эту переделку.

– Уверен, ты справилась бы со всеми моими проблемами лучше, чем я.

Элизабет покачала головой и провела большим пальцем по его губам.

– Не знаю, что бы я стала делать, окажись в твоих обстоятельствах, Александр. Единственное, что я знаю наверняка, это то, что случившееся между нами истинно и правдиво, независимо оттого, каким именем я буду тебя называть.

Александр улыбнулся:

– Рад это слышать. Но лучше зови меня Александр, а не мошенник.

– Договорились, – согласилась Элизабет.

Казалось, ее лицо просветлело.

Она лежала в его объятиях, гладя на него так пристально, словно хотела рассмотреть каждый уголок его души. О чем она в этот момент думала, Александр сказать не мог. Да, Элизабет снова была в его объятиях. Но когда он сказал ей о своей любви, она промолчала. Он видел, что в ней идет какая-то внутренняя борьба. Не собирается ли она снова его оттолкнуть? Его сердце болезненно сжалось.

– Что с тобой? – отважился он спросить.

Ее серые глаза озорно блеснули. Ее взгляд был дразнящим и соблазняющим. Александра охватило желание.

– Ты не хочешь что-нибудь сделать, чтобы заслужить прощение за мои страдания, Александр?

– Конечно, хочу, – ответил Александр, надеясь, что понял ее правильно.

Она кивнула и облизнула пересохшие губы. Уголки ее рта дрогнули в чуть заметной улыбке, а слова, которые она произнесла, рассеяли все сомнения Александра.

– Тогда докажи это.

Слова Элизабет наполнили его тело волнами ноющего, жгучего желания, причем даже в тех местах, в которых ничего похожего он не мог ожидать мгновением раньше. Его жезл пришел в полную боевую готовность. В своих самых смелых надеждах Александр не мог ожидать, что всего за час пройдет путь от ожидания виселицы до возможности заняться любовью с женщиной, лучше которой не было на свете.

– Леди, – негромко произнес он, озадаченно качая головой, – вы знаете, что просите у меня?

– Думаю, да, – ответила Элизабет.

Ее взгляд словно подтверждал ее слова, еще больше разжигая его желание.

Улыбнувшись, он опустил голову и коснулся ее губ – сначала осторожно, затем более сильно, глубоко, побуждаемый опасными порывами, которые она в нем рождала. Ощущение, было удивительным; сладость ее губ обещала блаженство, которое, как думал Александр, он потерял навсегда. Через несколько мгновений этой восхитительной пытки он чуть изменил положение, чтобы оставить еще несколько поцелуев на мягкой коже за ее ухом. Отсюда его губы прошлись по тонкому изгибу ее подбородка и снова вернулись к губам.

– Ты представляешь себе, как сильно я тебя хочу, Элизабет? – прошептал он.

Когда она кивнула, он не увидел, а почувствовал ее улыбку. А когда она протянула руку и провела пальцами от виска к скуле, это прикосновение показалось ему божественным.

– Мне пришло на ум, что нам в последние дни несколько раз мешали заниматься любовью.