Среди лучших - Элиан Тарс

Глаза Волынского округлились, и он склонил голову из положения сидя.

– Прошу прощения за свои действия, Александр Борисович. Но…

– Хватит, – устало повел своей огромной ладонью канцлер. – О том, что ты сделал, никто не должен знать. Благо прямых доказательств у ее светлости нет. Но я не могу просто так закрыть глаза на произошедшее. Не после того, как Надежда Григорьевна инициировала «Срочную встречу». Я должен разобраться с этим инцидентом. С ее светлостью мы договорились о неразглашении – прямом неразглашении, так что не удивлюсь, если она уже начала распускать слухи. Это мелочи, но тебе стоит обязательно посетить финал турнира и, если Сидоров вдруг выиграет, поздравить его.

– Я понимаю, – тяжело вздохнул министр.

– А еще в качестве извинений за доставленные неудобства тебе стоит выслать и ему, и ее светлости подарки. Не продешеви. И сделай все анонимно.

– Я понимаю, Александр Борисович, – скрипнул зубами Волынский.

– Злишься? – склонил голову набок Годунов.

– Злюсь.

– На себя злись. Если бы ты не гоношился, всего этого не произошло бы. Твой сын все равно бы проиграл, но, вероятно, не с такой серьезной травмой. А теперь тебе придется платить. Признавайся честно, отомстить хочешь?

Волынский плавно выдохнул, пытаясь совладать с эмоциями. Как же сложно общаться с канцлером, когда тот не в духе… Можно сколько угодно строить подчиненных, свысока смотреть на других бояр, то и дело заглядывающих в рот министру, но наедине с Годуновым все равно будешь чувствовать себя подростком.

– Для простолюдина, – не став ждать ответа, спокойно продолжил канцлер, – этот юноша чересчур самоуверен и нагл. Однако весьма талантлив, с этим не поспоришь. Отличник учебы и будущий Гуру был бы крайне полезен империи, если бы захотел подчиниться.

– Он отказался от статуса Слуги Оболенских при поступлении в «Алую Мудрость», – сообщил министр.

– Знаю. Полагаю, он уже успел отказаться и от более выгодных предложений. А теперь – даже не важно, победит он или нет – предложений сделают еще немало. И он откажется. Полагаю, он хочет основать имперский дворянский род. Для империи это неплохо. Но гораздо лучше, если его свобода будет ограничена. Не переживай, Миша. Есть у меня идеи, как затащить его под твое крыло.

– В армию? – удивился министр. – Он не пойдет. А от принудительной воинской повинности страну освободил ваш отец.

– И правильно сделал, бойцов нужно мотивировать, а не принуждать. Или ты не согласен, Миша? Может быть, стоит сократить государственные расходы на твое ведомство?

– Я со всем согласен, Александр Борисович! И полностью поддерживаю идею о правильной мотивации. Думаете… мы сможем замотивировать этого мер… юношу служить империи?

– Ну, Миша, мотивировать можно разными способами. Главное – подобрать исполнителей. Нам потребуется хиленький, но предельно лояльный род. А силовые методы решения вопросов оставь для фронта.

В общежитии «Алой Мудрости» мне выделили просторный двухкомнатный номер на последнем, четвертом этаже. Так как я здесь вроде как гость, великая княгиня на правах радушной хозяйки предлагала приставить ко мне служанку, но я вежливо отказался. Надежда Григорьевна настаивать не стала, но велела Шапочкиной организовать мне трехразовое питание и ежедневную уборку.

Оказавшись в своем временном пристанище, я сразу переместился в санузел. Скинув школьную форму, включил воду, чтобы наполнить ванну. Пока ждал, позвонил тете.

– Привет, Аскольд, – пробурчала она. – Поздравляю тебя с победой. Когда домой придешь?

– Прости, что не ночевал вчера, появились неотложные дела. И до понедельника я точно не приду, временно поселился в общежитии лицея.

На четыре секунды в трубке повисло напряженное молчание.

– Аскольд… у тебя все хорошо? Зачем тебе оставаться в общежитии?

– Это для подготовки к финальным боям турнира. – Я сказал правду и тут же слегка приврал: – Великая княгиня Тверская подготовила для меня особые тренировки и восстановительные процедуры. В эти дни мне лучше быть под присмотром специалистов.

– А, ну хорошо. – В голосе тети послышалось облегчение. – Что ж, для тебя это тоже занимательный опыт.

– О чем ты? – не понял я.

– Как о чем? О жизни в общаге, – хохотнула она, но тут же посерьезнела: – Но я тебя слезно прошу, держи себя в руках. Это Екатерина Алексеевна взрослая, рожавшая вдова. А в общежитии куча нецелованных красавиц-аристократок. Не сомневаюсь, что многие из них были бы не прочь узнать тебя поближе, ты у нас парень видный, да к тому же чемпион! Вот только если ты станешь для них мальчиком-открывашкой, то их родители…

– Тетушка, хватит! – чуть повысил голос я. – Я все понимаю. Как однажды сказал Отмеченный Дланью: «такой футбол нам не нужен».

– Какой еще Отмеченный?.. – сбилась с мысли Мари.

– Не важно. Главное, не беспокойся так. Я буду тренироваться, мне будет не до девушек. Кстати, в понедельник вас доставят на арену, не пугайтесь.

– Екатерина Алексеевна?

– Нет, скорее всего, это будут люди великой княгини. Поболеете за меня?

– Конечно, Аскольд. Ты, главное… не покалечься там.

– Очень постараюсь.

Тепло попрощавшись с тетушкой, я скинул с себя нижнее белье и плюхнулся в ледяную ванну.

Какое наслаждение – наконец-то расслабиться после тяжелого дня и побыть одному… Я прямо чувствую, как с каждой секундой боль в мышцах медленно угасает.

«Надеюсь, мне удастся сегодня как следует отдохнуть», – поймал я исчезающую мысль, прежде чем уснуть.

Видимо, не удастся. Прошло от силы минут сорок, а я сквозь сон и дверь ванной комнаты услышал стук в дверь входную.

Форкх подери мой чуткий сон!

Я вылез из ванны, наспех обтерся полотенцем, накинул халат и вышел в прихожую.

– Иду-иду, – приговаривал я, открывая дверь.

На пороге стояла Юлия Ромодановская со своей служанкой Ликой – девушкой в черном платье и с русой косой. В руках Лика держала поднос, накрытый полотенцем.

– Аскольд? Я тебе помешала? – Великая княжна изумленно пялилась на мои мокрые волосы и белоснежный халат с гербом «Алой Мудрости» на груди. – Прости. Я думала, ты уже отдохнул, – попыталась произнести она невозмутимо. – Я поняла, что тебе нездоровится и что-то случилось, но ты нам не рассказал деталей, о которых, видимо, знают Алиса Андреевна, Софья Антоновна, ее светлость и, скорее всего, Яна Андреевна, – перешла в неожиданное наступление Ромодановская. – Ничего не имею против секретов, но как твой школьный друг считаю своим долгом позаботиться о твоем здоровье и пропитании.

– Благодарю, Юля, очень мило с твоей стороны, – ответил я после ее тирады. – Ну, проходите, чего на пороге стоять. Только дайте мне несколько минут, – улыбнулся я, пропуская девушек внутрь.

А сам нырнул обратно в ванную. Я ведь только лежал в воде, нужно хоть помыться.

На то, чтобы привести себя в порядок и облачиться в школьную форму, ушло восемь минут. Когда же я вышел из ванной, на миг замер.

Людей в моем номере стало вдвое больше.

Юлия и Софья буравили друг друга напряженными взглядами. Обе девушки были одеты в легкие платья темно-синего и красного цветов соответственно. В