Три часа между рейсами - Фрэнсис Скотт Фицджеральд

— Как вы могли такое допустить?! — раздался рядом чей-то негодующий голос.

Пэт поймал взгляд Макса Лима, но тот сразу же отвернулся, и Пэт почувствовал себя преданным и брошенным на произвол судьбы. В той критической ситуации (не важно, действительной или наигранной) он единственный поступил как мужчина, покуда все эти надутые индюки беспомощно терпели унижения и оскорбления. И вот теперь на него должна обрушиться тяжелая длань закона — ведь Уолтер Херрик был влиятелен и знаменит, он зарабатывал три тысячи в неделю, а бродвейские постановки его пьес имели оглушительный успех. Ну кто же мог знать, что это всего лишь розыгрыш?

Наконец прибыл и врач. Пэт видел, как он что-то сказал женщине-метрдотелю, пронзительный голос которой секунду спустя погнал официанток в направлении кухни, как гонит опавшие листья мощный порыв ветра:

— КИПЯТКУ СЮДА — И ПОБОЛЬШЕ!

Слова эти как будто явились из другой реальности и ужасающей болью пронзили истерзанную душу Пэта Хобби. И хотя он теперь своими глазами видел, что происходит потом, у этой фразы уже не было шансов украсить собою сюжет.

— Я пошел на риск, пригласив тебя, — сказал Джек Бернерс, — но тут наметилась одна работенка, которую ты, может быть, осилишь.

Пэт Хобби не почувствовал себя обиженным — ни как человек, ни как профессионал, — однако счел нужным выразить формальный протест:

— Я пятнадцать лет в этом бизнесе, Джек. У меня на счету больше фильмов, чем у дворняги — блох.

— Согласен, я мог бы выразиться поудачнее, — сказал Джек. — Ты действительно умел делать дела, но это было очень давно. О деньгах: мы будем платить тебе столько же, сколько ты получал на подработке в прошлом месяце, — триста пятьдесят в неделю. Теперь о литературе. Тебе знакомо такое имя: Рене Уилкокс?

Имя было Пэту незнакомо. В последний раз он открывал книгу лет десять назад.

— У нее недурное чувство стиля, — брякнул он наудачу.

— Это мужчина, английский драматург. Приехал в Лос-Анджелес для поправки здоровья. Ну так вот: у нас уже около года болтается в подвешенном состоянии фильм о русском балете — отвергли три сценария, один другого хуже. И на прошлой неделе мы подписали контракт с Рене Уилкоксом — он вроде как подходящий автор для таких вещей.

Пэт раскинул мозгами:

— Ты хочешь сказать, что он…

— Ничего я об этом не знаю и знать не хочу, — резко прервал его Бернерс. — Есть возможность заполучить на главную роль Веру Зорину,[97]но мы должны торопиться — так что будем сразу делать постановочный сценарий, минуя предварительные этапы. Уилкокс не имеет опыта в этой области, поэтому ты и нужен. Когда-то ты неплохо делал раскадровку…

— Что значит «когда-то»?

— …и, надеюсь, еще не разучился. — Джек выдал авансом ободряющую улыбку. — Подыщи себе кабинет и познакомься с Рене Уилкоксом.

Пэт направился было к двери, но Джек его вернул, чтобы вложить в руку купюру:

— Для начала купи себе новую шляпу. Помнится, ты пользовался успехом у молоденьких стенографисток. Рановато терять форму в сорок девять лет.

В холле сценарного корпуса Пэт справился по указателю и через пару минут постучал в дверь под номером 216. Ответа не последовало, после чего он вошел незваным и обнаружил в помещении худосочного блондина лет двадцати пяти, меланхолически взирающего на пейзаж за окном.

— Привет, Рене! — сказал Пэт. — Мы будем работать вместе.

Рене Уилкокс косо взглянул в его сторону и как будто не вполне осознал сам факт существования Пэта Хобби, что не помешало последнему продолжить свойским тоном:

— Как я понял, нам надо причесать и привести в божеский вид один весьма растрепанный сюжетец. Раньше случалось работать в соавторстве?

— Я впервые буду писать для кино.

Это обстоятельство повышало шансы Пэта на упоминание в титрах — в чем он сейчас крайне нуждался,[98]— но в то же время предполагало, что ему придется лично приложить кое-какие усилия. От одной лишь мысли об этом у него пересохло во рту.

— Эта работа отличается от театрального сочинительства, — изрек он с подобающей серьезностью.

— Да, я читал об этом книгу.

Пэт чуть было не рассмеялся. В 1928 году он с одним приятелем также сварганил на скорую руку псевдопособие для простофиль «Тайны сценарного искусства». Книжонка могла бы принести доход, если бы кино вдруг не заговорило.[99]

— Полагаю, это не так уж сложно, — сказал Уилкокс и снял с вешалки свою шляпу. — А сейчас мне надо бежать.

— Разве ты не хочешь обсудить сценарий? — спросил Пэт. — Как далеко ты уже продвинулся?

— Я вообще не продвинулся, — сказал Уилкокс. — Этот идиот Бернерс всучил мне какую-то макулатуру и предложил от нее отталкиваться. Но там сплошь унылая муть. — Его голубые глаза сузились. — Скажите, что такое «наезжающий план»?

— Наезжающий план? Это когда кадр снимается в движении, например со стрелы крана.

Пэт заметил на столе тетрадь в синем переплете, взял ее и прочел надпись на обложке:

БАЛЕТНЫЕ ТУФЕЛЬКИ

Сценарий — заявка[100]

Автор: Консуэла Мартин

По оригинальной идее Консуэлы Мартин.

Пэт бегло просмотрел начало, а потом заглянул в конец рукописи.

— Надо бы добавить сюда военную тему, — сказал он, недовольно поморщившись. — Например, балерина идет медсестрой в Красный Крест, видит все ужасы войны, а потом духовно перерождается. Улавливаешь мою мысль?