Три часа между рейсами - Фрэнсис Скотт Фицджеральд

— Почему бы теперь не заткнуться? — отозвалась Хелен.

Пэт Хобби всегда мог проникнуть на киностудию. Вот уже пятнадцать лет он более или менее (в последние пять — все менее) регулярно получал здесь работу, и лицо его давно примелькалось большинству охранников. Если же какой-нибудь излишне бдительный страж просил его предъявить пропуск, Пэт звонил с проходной букмекеру Луи, и все моментально улаживалось. Для Луи за многие годы студия тоже стала почти что родным домом.

Пэту было сорок девять лет. Сценарист по профессии, он никогда особо не утруждался сочинительством и даже не читал литературные «оригиналы», на которых основывались сценарии, ибо от чтения у него начинала болеть голова. Но в добрые старые времена немого кино можно было просто позаимствовать чей-нибудь сюжет, найти толковую секретаршу, взбодриться таблеткой бензедрина[89]и состряпать сюжетную линию, отдавая такой работе от силы шесть-восемь часов в неделю. Гэги и проработка сцен относились уже к ведению режиссера. С наступлением эры звука Пэт стал брать себе в напарники какого-нибудь жадного до работы юнца, поручая ему писать диалоги.

— У меня за плечами список фильмов — дай бог всякому, — в данный момент внушал он Джеку Бернерсу. — Все, что мне нужно, так это свежая идея да помощник — желательно не стопроцентный кретин.

Он поймал Джека на выходе из технического отдела в самом начале обеденного перерыва и теперь шел с ним по коридору в сторону столовой.

— Это ты должен подкинуть мне свежую идею, — сказал Джек Бернерс. — Времена сейчас тяжелые. Мы не можем платить деньги человеку, не имеющему идей.

— А откуда возьмутся идеи без денег? — резонно спросил Пэт, но тут же поспешил перестроиться: — Впрочем, одна идейка у меня созревает, могу рассказать за обедом.

«Авось что-нибудь придумается в последний момент, — решил он. — Вот хотя бы тот сюжет с бойскаутом, о котором упоминал Байер».

Однако Джек походя, с улыбочкой, расстроил его план:

— У меня в столовой уже назначена встреча, Пэт. Изложи свою идею на бумаге и пришли ее в офис, идет?

Это был жестокий ответ, ибо он прекрасно знал, что Пэт ничего написать не сможет, но Джеку и без того хватало проблем с сюжетами. Только что началась война в Европе, и все продюсеры, словно сговорившись, стали завершать свои картины сценой ухода героя на фронт. А Джек Бернерс считал, что он первым придумал такую концовку, и теперь его душила обида.

— Так, значит, напишешь? Договорились?

Не дождавшись ответа, Джек обернулся к собеседнику и встретил взгляд побитой собаки, напомнивший ему глаза собственного отца. Джек был еще студентом колледжа в те годы, когда Пэт Хобби находился на гребне успеха, имея три шикарных лимузина и по любовнице в придачу к каждому. А сейчас костюм его выглядел так, будто Пэт последние три года простоял с протянутой рукой на перекрестке Голливудского бульвара и Вайн-стрит.[90]

— Пройдись по студии, поговори с другими сценаристами, — посоветовал Джек. — Если кто-то из них заинтересуется твоей идеей, приведи его ко мне, и тогда все обсудим.

— Не хочу делиться идеями с их братией прежде, чем сяду на оклад, — пессимистически заметил Пэт. — Эти молодые да ранние на ходу подметки срежут.

Они приблизились ко входу в столовую.

— Удачи тебе, Пэт. Нам всем везет хотя бы в том, что мы сейчас не в Польше.

— Для тебя это уж точно везение, — пробурчал Пэт, когда Джек удалился. — Тебе бы там перерезали глотку в два счета.

Что теперь оставалось делать? Пэт бесцельно бродил по коридорам здания, отведенного под офисы сценаристов. Последние в большинстве своем ушли обедать, а из оставшихся на рабочих местах он никого не знал. С каждым днем здесь появлялось все больше и больше незнакомых лиц. И кому какое дело до того, что его имя значилось в титрах тридцати картин, что он без малого двадцать лет крутился в этой сфере, занимаясь рекламой и сценариями.

Кабинет в самом конце коридора принадлежал человеку, которого Пэт всегда недолюбливал. Однако ему надо было где-то присесть и передохнуть минуту-другую, так что он постучался и открыл дверь. Хозяина на месте не оказалось, но за столом сидела, читая книгу, очень хорошенькая, изящного сложения девушка.

— Насколько мне известно, он покинул Голливуд, — ответила она на вопрос Пэта. — Мне только что выделили этот кабинет, но табличку с его именем снять забыли.

— Так вы пишете сценарии? — удивился Пэт.

— Пытаюсь, во всяком случае.

— С вашими данными стоило бы попробоваться на роль.

— Мне больше нравится работать с текстом.

— Что вы читаете?

Она подняла книгу, продемонстрировав обложку.

— Позвольте дать вам полезный совет, — сказал он. — Это нелучший способ выжать из книги самую суть.

— Вот как?

— Я здесь уже много лет — меня зовут Пэт Хобби — и знаю всю подноготную. Попросите четверых своих друзей прочесть эту книгу, а потом рассказать то, что им особенно запомнилось. Запишите их рассказы, и у вас сложится готовая картина. Видите, как просто?

Девушка улыбнулась:

— Надо признать, это очень… очень оригинальный совет, мистер Хобби.

— Пэт Хобби, — подсказал он. — Могу я присесть здесь на минутку? Человек, к которому я пришел, сейчас обедает.

Он уселся напротив девушки и взял со стола какой-то иллюстрированный журнал.

— Подождите секундочку, я только сделаю закладку в этом журнале, — быстро сказала она.

Пэт взглянул на страницу, ее заинтересовавшую. Там на фото были изображены люди, упаковывавшие картины перед их эвакуацией из какого-то европейского музея.

— И как вы намерены это использовать? — спросил Пэт.

— Ну, я подумала, что для драматизма стоит добавить в эту сцену нищего старика, который хочет помочь с погрузкой картин и заработать несколько грошей. Но им этот человек не нужен — он не годится уже ни на что, даже как пушечное мясо. Стране сейчас нужны крепкие молодые парни. А позже выяснится, что этот нищий старик — в прошлом знаменитый художник, который как раз и написал эти самые картины много лет назад.

Пэт поразмыслил.

— Неплохая задумка, но я не вижу, что из нее можно вытянуть, — сказал он.

— Да ничего особенного — сгодится разве что для короткометражки.