Романтическое приключение - Сара Монк

После долгих размышлений она остановилась на своих любимых черных джинсах (дресс-код не позволял голубой цвет), сапогах на высоком каблуке и просторной блузе бледно-желтого оттенка в стиле кантри, которую взяла у Мэрилин. Туалет дополнял массивный серебряный браслет, когда-то принадлежавший их матери. Волосы она просто высушила и чуть-чуть взъерошила, что соответствовало богемному стилю. Бледный блеск помады на губах, легкое прикосновение кисточки с румянами к щекам и тушь на ресницах — весь макияж, который она себе позволила, но эффект был потрясающий. И когда в этот приятный теплый вечер она услышала, как автомобиль Тома притормозил у дверей, казалось, что заходящее солнце внезапно осветило двери дома.

Том всегда видел Дизель в ее привычной рабочей одежде. И успел привыкнуть к ее облику администратора ресепшен: волосы зачесаны назад, белая рубашка или что-нибудь черное и полное отсутствие косметики. Правда, первый раз он увидел Лизель, когда на ней были пижама и халат, а для совместных прогулок по пляжу она обычно надевала огромную ветровку, на случай ветреной погоды, и старые кроссовки.

Но сейчас!.. Первая мысль, которая пришла Тому в голову, когда Лизель открыла дверь и предстала перед ним: «Господи! Какая она красивая!» Замечал ли он это прежде? Если правда, то не мог не замечать, однако сейчас он впервые осознанно отметил это. Его настолько занимало, кто она, что он забывал подумать о том, какая она. Она нравилась ему. Ее чувство юмора, ее свежесть и то, как она безыскусна; Лизель была простая, но никак не глупая. Просто открытая и видела во всем, прежде всего, хорошее. В наши дни в ее возрасте легко стать циничной. Ее открытость была почти детской, как и ее юмор, и ее оптимизм… Но сейчас, глядя на Лизель, Том впервые понял, какая она.

Настоящая Жизель Бюндхен в миниатюре. Хотя нет, не она, та красавица слишком высокая и чересчур надменная по сравнению с непосредственной Лизель. Скорее Джуди Гарланд, но только чуть постарше. Американка с лицом английской розы. Джуди Гарланд одна из любимиц его матери вместе с Томом Джонсом, конечно. Она обожала музыку, его мать. На вид неэмоциональная, обладающая твердым характером, единственный раз он застал ее плачущей, когда, войдя в ее комнату, увидел, что она слушает «Мадам Баттерфляй»…

Наконец, он нашел сравнение. Лизель была так же красива, как эта музыка.

* * *

Что же касается Лизель, то она смотрела на Тома и напоминала себе, что он действительно не ее тип. Не ее вина, что он так красив. В темно-синих джинсах, и серебристо-сером джемпере от Хьюго Босс, который придавал его необычным глазам оттенок вольфрама, он был совершение неотразим.

Когда Том вышел из своего автомобиля и приблизился, чтобы поздороваться с Лизель и открыть для нее дверцу, как подобает джентльмену, она уже все поняла, про него… и про себя.

Чтобы разрядить обстановку гнетущего, молчания, Том включил в машине музыку, которая чуть слышно играла сама по себе. Лизель тихонько напевала.

— Я обожаю эту песню, — сказала она, слегка смутившись, когда поняла, что Том наблюдает за ней.

— Я тоже, — ответил он и начал петь, Лизель подхватила, и их голоса слились.

Он познакомил ее со своими друзьями Салли и Тоби. Они встретились в художественной галерее в Труро, красиво названной «Лимонный причал».

У Салли, жизнерадостной и эффектной девушки с копной непослушных золотисто-рыжих кудрей, был такой заливистый смех, какого Лизель прежде никогда не слышала. Она смеялась так заразительно, как может смеяться только ребенок, и вы не могли удержаться от улыбки.

Тоби был под пару жене, полный, веселый, страстный, с прирожденным акцентом кокни, хотя и вырос в Корнуолле. Его домашнее имя — Тоби Джаг звучало очень артистично.

— Ну да, я кувшин — круглый, стеклянный и обычно полон пива, — сказал Тоби Лизель и зашелся смехом.

Том и Тоби были друзьями со школьных времен, они сидели за соседними партами в классе мистера Херберта, длинного, худого, по прозвищу Херберт Ужасный, который уверял, что они будут вспоминать его, сидя рядышком на горшках в местном доме престарелых.

Все трое были знакомы достаточно долго, чтобы обрести крепкие узы и понимать друг друга с полуслова. Они были простыми и приветливыми и заставили Лизель, которая внезапно застеснялась, почувствовать себя в их компании как дома.

Салли взяла на себя миссию гида и показывала ей галерею. По ходу дела она рассказывала об их дружбе:

— Мы все ходили в одну школу. Во всяком случае, мальчики с самого начала были в одном классе. И потом уже с шестого класса я присоединилась к ним.

— Да, проскользнула в класс, как к себе домой, — подходя к ним, прервал ее Тоби. — Я посмотрел на нее и сказал Тому: «Вот увидишь, с ее появлением начнутся неприятности». Так и вышло.

— На самом деле ты сказал: «С ее появлением начнутся неприятности, и я бы хотел в них поучаствовать», — смеясь, напомнил Том.

— Должен признать, что так и было, — согласился Тоби.

Салли, которая не раз слышала эту историю, улыбнулась и, повернувшись к Лизель, выбрала тему, которая была ближе ей:

— Я слышала, что Том подарил вам щенка? Мы хотели взять одного из ее братиков, они все такие забавные, но мы мало бываем дома, а им ведь нужен постоянный уход. Как вы ее назвали?

— Раби, — ответила Лизель.

— Мило. И Том ее учит?

— Да, он делает это замечательно, и он наш друг.

Она сделала ударение на слове «друг», словно чувствовала, что должна напомнить себе и убедить Салли, что это все, чего она хочет. Друг. Кроме того, у него есть невеста, которую Салли наверняка знает. И «невеста» было куда более важное слово, чем «друг».

Салли, заметив, что Лизель все больше и больше смущает этот разговор, мягко улыбнулась. Лизель ей понравилась. Салли не нравились люди со вторым дном. А Лизель была милой и приветливой, и главное — открытой, и слишком честной, чтобы скрывать тот факт, что она без ума от Тома. И потом, что в этом необычного? Со многими такое случается. Подобное случалось и с Салли, когда ей было шестнадцать и ее предпочтения относительно мужчин базировались на том, кто более похож на поп-звезду или героя любимого фильма. Правда, это скоро закончилось. Она встретила Тоби, и он стал для нее всем.

Однако Салли очень хотелось узнать, как Том относится к Лизель. Он и Кэролайн в последнее время отдалились друг от друга; была ли причиной этого новая дружба, или, возможно, просто так вышло… она не знала.

— Том говорил, вы любите живопись?

Лизель кивнула и поинтересовалась:

— Сколько вещей вы сегодня показываете?

— Три.

— Покажете мне?

Том видел, как Салли взяла Лизель за руку и повела ее смотреть композицию из пяти скульптур, которые, как он мог догадаться, были грудой старых частей неработающих стиральных машин.